В ту ночь Дэнни с секундомером просчитал путь от здания правительства до американского посольства. Он сделал это на тот случай, если монтанерос решат захватить дочь Палмера Виатта в качестве заложницы. У Дэнни была рация, и он мог поддерживать связь с двумя товарищами, находящимися неподалеку. Они и предупредили его о приближении кортежа американского посла. В передней машине находился пулемет и четверо охранников, вооруженных автоматами «М-16». В средней машине сидели посол с дочерью, двое охранников с рациями и автоматами. Еще один человек сидел сзади с пулеметом, направленным в заднее стекло. В третьей, замыкающей машине ехали еще пятеро охранников, тоже с пулеметами, торчащими из окон. Кортеж двигался со скоростью ровно сорок миль в час — не больше и не меньше, — пока не подъехал к воротам посольства, которые тут же открылись с помощью специального устройства, запрограммированного на определенное время.

Именно это и требовалось Дэнни — точно рассчитать время и расстояние. Он сел в собственную машину и поехал на прием.

Не дождавшись, когда приедут все гости, Кори ушла с того места, где стояла, и села на один из позолоченных стульчиков в углу огромного бального зала под картиной Веласкеса «Пирушка», — ее одолжили по случаю приема в музее Прадо. Глядя на девушку, Дэнни все время ловил себя на желании взять Кори за руку, увести из этого зала и заняться с нею любовью. Он поймал взгляд Кори и едва заметно кивнул головой в знак приветствия. Кори кивнула в ответ, и на губах ее появилась легкая, застенчивая улыбка.

— Не думала, что вы действительно придете, — сказала она.

— Как же я мог не прийти?

— Я не была уверена, что вы захотите тратить на все это время.

— Совсем наоборот: я оптимист и всегда жду от подобных сборищ чего-нибудь веселого, необычного.

— А мне вы казались пессимистом.

— Может, это вы меня уже изменили…

Девушка смутилась.

— Вы уже познакомились с моим отцом? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Пока нет. Но ведь вы обещали мне танец, помните? И, если помните, обещали представить послу Виатту.

Кори оглянулась.

— А если я исполню одно из своих обещаний прямо сейчас?

— Какое именно?

— То, которое значит для вас больше.

С этими словами Кори решительно направилась в соседнюю комнату, смежную с залом. Дэнни следовал за девушкой на почтительном расстоянии, наблюдая, как ее буквально атакует с полдюжины потенциальных любовников и партнеров по танцам.

Французский буфетный стол с лакированной крышкой был сервирован золотыми приборами и синими тарелками из китайского фарфора. На столе лежали розовые салфетки и стояли хрустальные бокалы с золотыми каемками. Над всем этим парила огромных размеров люстра из розового хрусталя, каждая лампочка которой была накрыта розовым атласным абажурчиком. И чего только не было на этом столе! Шампанское в серебряных ведерках со льдом, блюда с копченой семгой, паштет, икра, птифуры, фрукты, говядина по-аргентински. И все это великолепие разносили и разливали официанты во фраках и официантки в черной униформе. Денег, потраченных на один прием, хватило бы, чтобы кормить монтанерос в течение месяца, а может, и целого года, а уж этого года им наверняка хватило бы на то, чтобы покончить с генералом Виделой и превратить американское посольство в свою собственную Каса Росада.

Окруженная гостями, Кори все время поглядывала в ту сторону, где стоял Дэнни. Дэнни с удовольствием заметил, что от нее не скрылся его мнимый интерес к симпатичной блондинке чуть постарше Кори. Если бы эта блондинка в облегающем платье только знала, как глубоко безразлична она ему! В соседнем зале заиграли вальс — блондинка посчитала это хорошим поводом получить приглашение на танец, а Дэнни — не менее хорошим поводом, чтобы немедленно ретироваться.

Ему по-прежнему хорошо видна была Кори. Дэнни усмехнулся, представив себе их своеобразную гонку вокруг стола — блондинка, преследующая Дэнни, поклонники, преследующие Кориандр. Все двигалось, как в замедленной съемке, пока Кори снова не оказалась перед ним — с загадочными глазами и чертовски соблазнительными губами. Она оживленно беседовала с какими-то людьми, но Дэнни уже знал, что все, что делает сегодня Кори, делается только ради него. Можно подумать, будто он не заметил бы ее, даже если бы она просто молча стояла в углу!

— Вы танцуете вальс? — спросил Дэнни, как только Кори оказалась поближе. Кори секунду подумала, прежде чем ответить, при этом в глазах ее светилось довольно странное выражение — одновременно грусть и сожаление.

— Да, — ответила она наконец.

Какой невероятно серьезной и удивительно невинной была она тогда!

Протянув руку, Дэнни спросил:

— Могу я рассчитывать на этот танец?

Кори спросила, и ее янтарные глаза заблестели:

— А вы уже познакомились с американским послом?

— Пока нет, — ответил он.

Кори нежно улыбнулась ему.

— Я уже обещала этот танец.

И, повернувшись к Дэнни спиной, она закружилась в вальсе с каким-то толстяком в темных очках.

Дэнни Видалу удалось подойти поближе к кучке людей, окруживших американского посла. Все внимательно слушали, как Палмер Виатт излагает свои взгляды на инфляцию, девальвацию аустрала, демократию, коммунизм и террористическую организацию под названием монтанерос.

То, что случилось вслед за этим, произошло совершенно неожиданно, прежде чем Дэнни успел дослушать всю эту чушь о продемократических течениях и богобоязненных членах хунты… Буквально в одно мгновение все изменилось — только что здесь не было ничего интересного, а в следующий миг Дэнни Видал вдруг понял, для чего вообще стоит жить, стоит дышать: рядом с отцом появилась Кориандр Виатт. Прервав поток красноречия посла, она подхватила его локоть. При этом Кори не сводила глаз с Дэнни. Палмера Виатта, при всех его недостатках, никак нельзя было упрекнуть в душевной слепоте, когда речь шла о его единственной дочери.

— Мы с вами знакомы? — спросил он, обращаясь к Дэнни. — Я — Палмер Виатт.

— Это — профессор экономики Дэнни Видал, — представила его Кори.

Прежде чем снова взглянуть на Дэнни, Палмер внимательно посмотрел на дочь.

Затем он произнес, протягивая Дэнни руку:

— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы помогли Кори выпутаться из той отвратительной ситуации…

— Не ситуация была отвратительной, а причина, ее породившая…

Палмер растерялся, а затем рассмеялся, пытаясь перевести сказанное в шутку. Это был смех опытного дипломата — в нем было все, кроме веселья.

— А знаешь ли ты, моя дорогая, что этот человек пытается обучить тебя социальным наукам, которыми в течение последних десятилетий пытаются заменить фундаментальную математику?

Кори улыбнулась, по-прежнему глядя на Дэнни.

— Что ж, — сказала она. — Требуется большой талант, чтобы обратить абстракцию в реальность.

— Или нереальность в политическую абстракцию, — метко парировал Палмер.

И они принялись болтать о погоде, о планах на лето, о партизанах, об экономике — пока Дэнни не отошел от Палмера и Кори. Он прекрасно понимал, что послу и его дочери пора уже уделить время другим гостям. Но даже удаляясь от Кори, Дэнни продолжал чувствовать ее взгляд на своем затылке и какое-то сладостное потягивание в низу живота. Он никогда еще никого не хотел так сильно. Прежде чем уйти, ему потребовался глоток свежего воздуха. Тем более что уходить уже было пора — в дипломатических кругах точное соблюдение протокола значило все. И снова Кори появилась перед ним, точно материализовавшись из воздуха. Она вышла прямо на тот самый гранитный балкон, где стоял Дэнни. Не говоря ни слова, Кори просто подошла и встала рядом с Дэнни, оперевшись на перила. Дэнни казалось, что лицо Кори парит в воздухе где-то между его глазами и луной.

— Вы танцуете вальс? — тихонько спросила Кори.

Несколько секунд Дэнни, улыбаясь, внимательно смотрел на Кори, как бы взвешивая степень риска, а затем заключил Кори в объятия. Они вальсировали и вальсировали под несуществующую музыку. Наконец Дэнни остановился, крепко прижимая к себе Кори и ища губами ее губы. Дэнни уже не в силах был владеть собой, спрашивать Кори, можно ли ее поцеловать, хочет ли она, нравится ли ей. Он просто прильнул губами к губам и стал целовать, сначала нежно, но потом с каждой секундой все более и более страстно, почти кусая, настойчиво просовывая язык все глубже. Она целовалась так, что Дэнни сразу понял, что для него сняты все запреты. Так целуют только проститутки. Или девственницы.