Никто из них не думал о симпатии, благодарности или об удачном выборе момента. Все казалось так просто и правильно — Адам и Ева. И даже китайский ресторанчик в Сохо, где один из друзей Адама договорился устроить вечеринку в честь их свадьбы, назывался «Эдемский сад». Это было спустя полгода.

Адам все еще был на больничном, что давало ему возможность посещать дневное отделение юридического колледжа, а Ева уже была беременна. Спустя два года, Адам получил диплом юриста. Окружной прокурор района предложил ему работу, и Адам сразу ушел из полиции, хотя на первых порах ему предстояло лишь выполнять мелкие поручения. Но это все равно было лучше ночного патрулирования по улицам города. К тому времени Пенни было уже полтора года, а Ева, уволившись из госпиталя, работала частной медсестрой. Жизнь текла своим чередом — ребенок подрос, и у Евы появилось достаточно свободного времени, чтобы посещать кулинарные курсы. Адама же назначили следователем по особым поручениям окружной прокуратуры Манхэттена. Беда пришла незаметно.

В течение довольно долгого времени Адам участвовал в расследовании одного серьезного дела, связанного с терроризмом. Он работал вместе с присланным из Вашингтона агентом ФБР. Они расследовали деятельность одной из группировок Абу Нидала, которая успела организовать несколько терактов в Аппер Ист сайд. Работа затянулась на месяцы, и вполне естественно, что Адам и агент ФБР стали друзьями. Парень постоянно крутился у них в доме. Ева как раз начала применять на практике полученные на курсах знания. Все вместе они усаживались за обеденный стол, и Адаму было хорошо потому, что он стал чаще видеть Еву и Пенни, а парню из ФБР потому, что не приходилось обедать в ресторане.

Подозреваемые, за которыми они охотились, не совершили в конце концов ничего криминального — они всего-навсего открыли сеть ресторанов на Лексингтон-авеню. Адаму и его напарнику приказали затаиться и ждать. И действительно дождались, но только не на Лексингтон-авеню, а на кухне в доме Адама.

Адам понял, что происходит между его женой и агентом ФБР, когда их роман длился уже несколько месяцев. За несколько дней до того, как продолжить прерванное расследование, они сидели все вместе за кухонным столом, ели приготовленный Евой ужин и пили вино. Парень из ФБР привел с собой какую-то девицу, которую Ева представила Адаму. И тут Адам совершенно неожиданно для себя поймал взгляд, которым обменялись его жена и его друг. То, что он увидел в этом взгляде за сотую долю секунды, перевернуло всю его жизнь. Этот быстрый взгляд мельком, как бы повисший в воздухе! Адаму стало дурно.

Хотя все они продолжали спокойно сидеть за столом, смеяться и болтать, в теме их беседы по-прежнему не было ни малейших намеков даже на самый невинный флирт. Они просто ели макароны, вытирали с губ томатный соус и потягивали вино. Наверняка эти двое, его жена и парень из ФБР, уже видели друг друга обнаженными. Скорее всего, они занимались и любовью, достигали вершин наслаждения. Перед глазами Адама мгновенно пронеслись все их с Евой секреты, интимные моменты, пережитые вместе, воспоминания о том, как они обладали друг другом. Извинившись, Адам отправился в уборную, и там его вырвало.

Последовавшая за этим сцена оказалась гораздо тяжелее, чем само прозрение.

Агент ФБР бормотал что-то вроде: «Мы не хотели, чтобы это случилось…», — а Ева, вся в слезах, кричала, что никогда не разлюбит Адама.

После разрыва с женой Адам ушел к той женщине, которая в тот роковой вечер стала невольной свидетельницей краха его семейной жизни. Ему проще было иметь дело с нею, — ведь она обо всем знала и ей не надо было ничего объяснять. Ведь она знала даже, что было в тот вечер на ужин.

Прошел уже год, но рана по-прежнему не заживала — главным образом из-за Пенни, но еще и потому, что ведь с этим парнем из ФБР они работали бок о бок день и ночь, он был гостем в его доме, играл с его ребенком, ел за его столом. Мужчины не поступают так друг с другом. Что касается Евы, это было совсем другое дело. Конечно, он чувствовал себя преданным, но не до такой степени — в глубине души Адам всегда чувствовал, что они с Евой долго не проживут вместе. Единственное, что буквально сводило его с ума, было то, что всякий раз, думая о бывшей жене, он чувствовал хорошо знакомую боль как раз в том самом месте, где была когда-то пуля, благодаря которой он и познакомился с Евой…

На первом этаже шикарного отеля «Парадор эль маркес» находился не менее шикарный ресторан с белыми оштукатуренными стенами, дубовыми столами и стульями. Адам занял столик в дальнем конце зала. С его места хорошо просматривался вход. Адам заказал пиво. Когда пиво принесли, он сначала втянул в себя пену, сделал два больших глотка и поставил бокал. Адам снова размышлял о деле Видала.

Четыре года назад, когда Дэнни Видал прибыл в Нью-Йорк, он указал в декларации, что владеет в Буэнос-Айресе капиталом в пятьдесят миллионов долларов. Через два месяца после приезда Видал умудрился получить право на покупку банка «Интер федерейтед», расположенного в центре Нью-Йорка.

К моменту продажи репутация банка была изрядно запятнана предоставлением незаконных займов под необеспеченные закладные, поэтому Видал смог купить его довольно дешево. Никто не был заинтересован в этом, чтобы еще один нью-йоркский банк обанкротился, и меньше всего — финансовый департамент. Видимо, именно поэтому городская комиссия по делам банков очень быстро выдала Дэнни Видалу разрешение на покупку. Все знали, что «Интер федерейтед» балансирует на грани банкротства, и от души надеялись, что аргентинец сумеет вдохнуть жизнь в это угасающее предприятие. Однако за два года под руководством Видала банк все больше залезал в долги из-за требований старых кредиторов, нелегальных займов и перерасхода средств. К тому же из Аргентины приходили огромные денежные переводы и оседали на личных счетах Дэнни Видала. Затем эти переводы исчезали, не оставляя следов в банковской документации. В общем, все деньги, получаемые в результате незаконных займов и кредитов, на какое-то время оказывались на счетах Видала, и это создавало видимость положительного баланса в конце каждого месяца, когда аудиторы проверяли банк. Видал вел сложную игру с использованием самых современных средств.

У Адама Сингера возникло несколько гипотез, касающихся механизма банковских махинаций Дэнни. Однако он не мог ни проверить, ни тем более доказать ни одну из них, так как все банковские документы исчезли вместе с наличностью.

Адаму необходимы имена, банковские декларации. Необходимо было и узнать источник происхождения денег, которые получал Видал. Адаму нужен был человек, хорошо знавший дела Видала и в то же время готовый помочь следствию.

Утром четвертого июля дело, казалось, сдвинулось с мертвой точки. Помощник Видала, который раньше наотрез отказывался сотрудничать с прокуратурой, согласился нарушить молчание. Адам в это же время как раз собирался съездить в Вашингтон повидаться с Пенни. Пришлось перезвонить и объяснить Еве, что он задержится до вечера. Все работники окружной прокуратуры уже успели разъехаться на уик-энд.

В то утро вентиляция в его кабинете не работала. Прокуратура помещалась в старинном здании, выходящем окнами на Централ-стрит. В прошлом году здесь сменили проводку, и сегодня Адаму не повезло — кондиционер некому было чинить.

Фернандо Стампа был небольшого роста, но с хорошей фигурой. Одет он был в слегка поношенный темно-синий костюм и белую рубашку. На шее красовался бордовый галстук, заколотый старомодной булавкой. Адам заметил на левой руке Стампы обручальное кольцо и часы на широком браслете. В правой же руке коротышка держал скомканный белый носовой платок, которым поминутно отирал лоб. Действительно в кабинете было очень жарко, к тому же Фернандо Стампа сильно волновался.

— У вас есть семья в Нью-Йорке? — спросил Адам.

— У меня есть жена, — ответил Стaмпa.