— Да, пожалуйста, — стараясь говорить уверенно, достал он из кармана раскрытую пачку сигарет и протянул ее подростку. Тот спокойно ее у него из рук взял и положил себе в карман. Остальные юнцы захохотали.

— Не внапряг? — издевательски поинтересовался стоящий перед Лужиным мальчишка. — Босяцкий подгон пацанам сделать!

— Да нет, — жалко пролепетал Лужин, пытаясь улыбнуться. — Берите!

— О, какой дядя добрый! — парень оглянулся на своих товарищей. Те опять радостно загоготали. — Дядя, может, у тебя еще есть? — юнец откровенно ухмылялся прямо в лицо Лужину. Он прекрасно видел его страх и отлично понимал, что делается у него на душе. И ему это явно нравилось.

— Нет, больше нет, — стуча зубами, выдавил из себя Лужин. Губы у него прыгали. Он презирал себя в этот момент за трусость, но не мог ничего с собой поделать.

— А у шмары у твоей нет? — парень перевел взгляд на жену Лужина, нагло и откровенно ее разглядывая.

— Нет, нет! она не курит! — поспешно, высоким от волнения голосом выпалил Лужин.

— Ты что, пидорас? — насмешливо посмотрел на него парень.

— Нет, что Вы! — путаясь в словах, забормотал Лужин. Он от страха уже вообще плохо понимал, что говорит. — Почему?! Это моя жена... Почему Вы так решили?..

— Голос у тебя как у бабы, — охотно пояснил парень.

Остальные опять захохотали.

— Ладно, Дик, оставь его! — раздался вдруг из темноты чей-то пренебрежительный голос. — Пусть катится. Он сейчас обосрется от страха. Вони будет!..

— Да-а!.. — как бы в раздумье протянул парень, снизу вверх глядя в упор на Лужина. — Что, дядя, страшно?

Лужин молчал.

— Я тебя, козел, спрашиваю! — повысил голос тот, кого назвали Диком.

— Да, — пробормотал Лужин.

— Не слышу! Громче скажи! Скажи: «Мне страшно. Козлу и пидорасу!» — требовательно приказал парень и угрожающе прищурился.

— Мне страшно,.. — Лужин, сглотнул. — Козлу и пидорасу, — он опять сглотнул.

— Ну, то-то же! — похвалил парень.

Но глаза у него были какие-то ледяные. Казалось, он никак не мог решиться так просто отпустить Лужина.

— Ладно, — все еще сомневаясь, сказал, наконец, он. — Вали отсюда, урод! Вместе со своей овцой. Трусы дома постирать не забудь!.. Или подожди!

Лужин замер. Парень с мерзкой ухмылкой подошел к неподвижно стоящей жене Лужина и схватил ее за грудь.

— Тихо стой, сука! — прошипел он, почувствовав, как женщина дернулась.

— А ничего сиська! — сообщил он остальным, бесцеремонно щупая жену Лужина. Рука его скользнула ниже. — И жопа ничего!.. Слышь, овца, отсосать у меня хочешь?

Женщина молчала.

— Ну? — с угрозой в голосе повторил мальчишка. — Или я тебе не нравлюсь?

Жена Лужина всхлипнула и разрыдалась.

— Ладно! — брезгливо скривился Дик и убрал руку. — Валите отсюда! Пошли, пошли!.. — как на какую-то непонятливую скотину прикрикнул он на Лужина и его жену и даже носком ботинка грязь какую-то кинул в их сторону. — Проваливайте!

Лужин с женой одновременно, не сговариваясь, почти бегом устремились прочь. (Как коровы, когда на них пастух замахивается! — мелькнуло в голове у Лужина.) Никто их не преследовал. Подростки, казалось, о них сразу же забыли и снова весело загалдели о чем-то своем.

* * *

Как только они вышли из парка и оказались в безопасности, страх исчез, уступив место совершенно нестерпимому стыду. Жена его, похоже, чувствовала то же самое. По крайней мере, по дороге они почти не разговаривали. Да и дома тоже. Разделись, умылись и сразу же стали укладываться спать.

— Почему он называл меня овцой? — задумчиво спросила жена, уже лежа в постели.

— Что? — холодея, каким-то чужим голосом переспросил Лужин.

— Если ты козел, то я коза... — словно не слыша его, тем же тоном продолжила жена. — Спокойной ночи! — и она погасила свой ночник.

* * *

В эту ночь Лужин так и не заснул. До самого утра. Он лежал не шевелясь, только притворяясь спящим, и с ужасом ждал ежеминутно, что жена скажет еще что-нибудь. Но жена молчала. Она тоже не шевелилась. Лужин пытался понять, заснула ли она? Иногда ему казалось, что заснула, иногда — что она тоже притворяется, как и он. И тогда его с новой силой охватывал страх. Он боялся еще что-нибудь услышать. Что-нибудь безжалостно справедливое.

Наконец, часа через два по ровному дыханию жены он решил, что она все-таки уснула и слегка успокоился. Сам он уснуть не мог. Стыд жег его, терзал изнутри раскаленными клещами! Он вспоминал подробности... всего... этого... и даже зажмуривался в темноте от непереносимого позора.

— Но что?!.. Что я мог сделать?! — с тоской вопрошал он сам себя снова и снова. — Их же было много!.. Ну, избили бы меня до полусмерти! Или вообще убили бы. Мало ли случаев? Каждый день в газетах пишут. Это что, лучше бы было?!

— Лучше! — тут же сурово отвечал ему какой-то внутренний голос. — Лучше!! Тогда бы ты хоть человеком остался! А так?.. Как ты жить теперь дальше будешь? Жене в глаза смотреть?

Да! — в отчаянье стискивал зубы Лужин, с ужасом представляя себе, как он утром будет общаться с женой. — Лучше бы меня убили!

Он живо воображал, как он хватает там, в парке за горло этого... Дика, бьет его!.. как со всех сторон бросаются на него остальные,.. эти озверевшие бандиты! — и все тонет в какой-то кромешно-кровавой, черной мгле... Но это уже неважно! Главное, что он не струсил, не испугался! Не дрогнул. Что он в решающую минуту повел себя как должно! Как муж, как мужчина!.. А там уж — будь, что будет!!

«Но с торжествующим врагом

Он встретил смерть лицом к лицу,

Как в битве следует бойцу», — всплывали в памяти бессмертные строчки из «Мцыри».

Наконец, к утру Лужин уже чуть ли не убедил сам себя, что именно так все и было на самом деле. А если и не было, то только благодаря какой-то нелепой случайности. Что он просто растерялся! Да! Именно! Не испугался, не струсил, а именно растерялся. Слишком уж неожиданно все произошло!

Да и за жену свою он боялся. Поэтому и решил... схитрить... пойти на поводу... выполнять все требования бандитов. Ну, как у террористов!.. Выполняют же их требования! Идут на переговоры. На компромиссы. Не потому, что их боятся, а просто, чтобы спасти заложников. Вот и он!... Чтобы жену спасти!.. Пожертвовал собой. Своей гордостью!.. Совестью!

А вовсе не потому, что струсил. Вовсе нет! Жена, конечно, сейчас сгоряча еще не понимает, но потом... со временем... поймет!.. Он ей все объяснит. Когда она успокоится.

Вот если бы ей что-нибудь угрожало!.. О!.. Вот тогда бы он!.. Тогда бы конечно! А так?!.. Не мог же он подвергать ее жизнь опасности!.. Да!! Вот именно! Конечно, не мог!

За окном светало. Почти уже полностью успокоившийся Лужин осторожно встал, прошел на кухню и выпил из чайника кипяченой воды. Потом вернулся назад, так же осторожно лег, закрыл глаза и мгновенно уснул.

Спал он не более получаса — ну, час от силы! А проснувшись, долго лежал в полном ошеломлении, в холодном поту, бессмысленно глядя в потолок.

Сон, который приснился ему, был поистине ужасен! Он, собственно, даже и не проспал, а попросту прожил эти полчаса где-то в другом, параллельном мире, в режиме реального времени. Где все события происходят по тем же самым законам и текут с той же самой скоростью, что и в нашем. И полчаса здесь — это и были те же самые полчаса там. Ну, или час от силы.

И он — это был он! Самый, что ни на есть настоящий. Лужин Александр Иванович. Крепкий, здоровый мужчина тридцати лет от роду. Честный, порядочный, уважаемый друзьями и коллегами. Он-он! Александр Иванович Лужин. Он самый! Не лучше и не хуже.

Итак, закрыв глаза, он, Лужин, словно и не заснул, а по велению какого-то злого волшебства перенесся в мгновение ока на несколько часов назад, опять в этом вчерашний кошмар, в тот проклятый парк. Аккурат в тот самый момент, когда этот... Дик обратился к его жене. Все вдруг повторилось заново, в мельчайших подробностях, как в каком-то дурацком американском триллере. Петля времени!