— Слишком крутая тачка. Слишком редкая, — говорил Дрямову, размешивая в кружке авторучкой противопростудный порошок, мрачный опер «семерки». — Сложно легализовать. Бывает, такие машины угоняют вообще не для продажи — а чтобы за бабки вернуть владельцам: поставят его в отстойник тут же в Москве… Ну, либо за границу. Может, в СНГ, а может, вообще в Эмираты какие-нибудь, где таких крутых — как грязи… Так этого «барбоса» явно за бугор готовили. Поменяли бы зажигание, иммобилайзер, перепрограммировали электронный блок управления — и либо в железнодорожный контейнер, либо автоперевозкой…
Заявление об угоне внедорожника Brabus Mercedes-Benz М V12 с госномером «С729ТЕ 199» было подано его владельцем, неким Мгером Арзуманяном (гендиректор ООО, три судимости, проживает в Москве), 20 сентября. Всего за 11 дней до этого джип, приоберетенный накануне в салоне компании «АвтоГранд», официального дилера «Брабуса», поставили на учет в ГИБДД. К моменту регистрации угонного заявления машина уже была обнаружена на окраине Рязани — разрезанной на части автогеном.
— В этом внедорожнике были тайники сделаны, — рассказывал Дрямову с Шалагиным опер уже рязанского угро. — В шасси, в корпусе, в сиденьях. Профессионально делали, хотя довольно грубо, наскоро. Наркоту в таких обычно возят. В «Брабус» этот килограммов триста спокойно можно было загрузить…
— На куски-то его зачем было резать? — спросил Шалагин.
— Резали не те, кто прятал. Они знали, что в машине что-то везут, но, видимо, не знали, где именно это зашкерено…
Дрямов не проинформировал, конечно, Шалагина, что на историю с угонщиками он (так уж вышло, что безвестно пропавшим Варданом Моталиным в Москве занялись сразу в Главном следственном управлении — причем тот следователь, на которого руководство ГСУ вполне могло положиться) вышел, когда отрабатывал — неофициальным в основном порядком — «генеральские» связи. Одной из них была связь с руководством той самой Красногорской ОПГ. (А заодно с чинами ГИБДД, сливавшими за соответствующие комиссионные информацию по крутейшим московским тачкам и их владельцам угонщикам; впрочем, Дрямов копал эту тему совсем не для того, чтобы чистить ряды гибдунов…) А еще одной «связью» оказался формальный владелец «барбоса» Арзуманян, десять с лишным лет назад проходивший (как почти случайно выяснилось) по тому же делу о мошенничестве, что и Вардан Амаров…
— …Они через Питер и Кёниг контрабас гонят. Объемы конкретные, на арбузоны рублей в месяц. Ну, ясно, в Москве крыша, на самом верху…
Кирилл открыл глаза. Секунд пять он не понимал, ни где находится, ни чей голос слышит.
— …Этих брокеров черных в каждом порту по нескольку сот. Всю местную «спецуху» кормят: УВДТ, ГУВД, ФСБ, следственный комитет, всю эту шоблу. Ну, понятно, что таможню…
Моталин. Амаров. Хавшабыч… Он все вспомнил и сел на сиденье. Принюхался, поморщился. Увидел снаружи айсора, облокотившегося на розовый капот, с мобилой у уха.
— …А? Да разные «окна» бывают — до семи штук, насколько я знаю, за фуру. О «согласованных» фурах начальнику поста ему собственное начальство ФТСное сигналит. Товар на «мартышку» оформляется — это тоже все дело брокера. И крыше своей — из ДЭБов [15]обычно: ментовского, ФСБшного — он информацию дает по каждой фуре. Если по дороге менты какие ее тормознут, водила сразу крыше звонит. Ну, если его и так гибдуны не ведут… А то! Бабло — бабло конкретное…
Сколько я проспал, интересно?.. Рот изнутри картонный…
Хавшабыч распахнул дверцу, сложил телефон, скривился (тоже, видать, от запаха), уселся.
— Не скучал? — осведомился, заводя мотор.
— Истосковался весь… — Кирилл отчаянно зевнул, глядя в окно на этот стеклянный ящик с надписью «Авто Гранд», куда наведывался айсор.
— Надумал чего? — спросил тот.
— Насчет чего? — Кирилл хмуро посмотрел на его затылок.
— Насчет Пенязя. Насчет себя.
Кирилл промолчал, пытаясь усилием воли рассеять густой туман под черепом.
— Кто такой святой Юбер? — Амаров вывернул со стоянки и газанул по разбитой улице, заставляя «чемодан» увесисто подпрыгивать. Здешние места были Кириллу незнакомы: Марьина Роща какая-нибудь?..
— Кто? — переспросил он.
— Юбер. Святой.
— Кэлифорниа-а юбер аллес… — протянул Кирилл. — Юбер аллес Кэ-ли-форниа… Понятия не имею. При чем тут он?..
— Твой Пенязь — кавалер охотничьего ордена Святого Юбера, ты в курсе?
— Нет. И что?
— Не слышал о такой кодле — клубе охотников этого самого ордена?
— Нет.
— Это международный клуб, охотничий, европейский, элитный. Депардье в нем состоит, бельгийский принц — сливки, в общем. Ну и у нас есть свое отделение. Ты понимаешь, да, кого в России в него берут? Начальничков и баблонавтов. Среди них охота же нынче в большой моде. Ну и твой Чиф туда затесался. Он старый фанат, мы знаем… Зверобой… Звероеб… Соколиный Глаз…
— Можно за него порадоваться…
— Можно. Так сечешь, к чему я?
— Не очень.
Они снова были на Третьем кольце — розовый «хаммер» дополнил собой умеренную пробку, запершую Сущевку в районе Савеловского. Соседи на него косились.
— Е-мое, Кира! Не понимаешь, с какими людьми тусуется начальник твой? Плюс его ментовские связи. Ты вообще знаешь, что у этих ваших нелицензированных ребят из соседнего кабинета долгосрочные контракты с серьезными компаниями чуть не на лимоны?
— Откуда? Думаешь, меня во все это посвящают?
— Ну че ты, с коллегами не общаешься, что ли? Не мог же совсем ничего не слышать…
— Ну и?
— Ну и то, что у Пениса, помимо реальных розыскных возможностей, еще и просто куча крутых знакомств! Включая даже наши с ним общие…
— Но лично-то вы не знакомы?
— Не довелось пока. Но уж о моем существовании и моей, так сказать, специализации он должен знать, нет? — Вардан повернул налево, на Новую Башиловку и, наконец, вдавил железку. — И даже если б не знал, то при желании узнал бы быстро. И довольно подробно.
— Так на хера ему было меня напрягать?
— Ну, блин, наконец-то до тебя доходит…
— Да пока не очень.
Амаров помотал головой — что, мол, с тобой, Балдой, делать:
— Или ты до сих пор веришь в его педагогические мотивы? Типа он разглядел в тебе потенциального сыскаря?
Кирилл молчал.
— Зачем-то же он взял меня на работу… — пробурчал он наконец.
Судя по Варданову тону, он явно сдерживал глумливую ухмылку:
— Узнал один муж ык, что у другого траблы — ну как тут не помочь. Тем паче, он его в деле видал, на высоте восьми кэмэ…
— Пяти.
— Ну, в общем, как братуха братухе… как офицер, бляха… джентльмен… Я понял. Я сам что, муж ыков не знаю настоящих?! Вот, скажем, один — тоже сам собою командир, слуга царю, отец солдатам. Отставной генерал МВД, в начале девяностых служил во внутренних войсках в Южной Осетии. Потом создал организацию ветеранов югоосетинского конфликта, до сих пор ее глава… Я общался с ребятами, да. Суровые такие кексы, знающие цену себе и своему боевому прошлому. Любят со сдержанным мрачным пафосом вспомнить, какая кровавая война была. А знаешь, как на самом деле тогда, в девяносто первом, все выглядело? Грузины режут осетин, осетины — грузин, беженцы бегут; союзное МВД, конечно, не вмешивается. В смысле — позволяет резать. Только время от времени, прикинувшись осетинами, постреливает по грузинским позициям или по осетинским — от грузинского имени. Чтоб ребята не успокаивались. Потому что у «наших» бизнес: за немалые бабки провозить беглых осетин через грузинские села, и наоборот. И еще заложников обе стороны выкупали с их помощью. Ровно половина выкупа — посредникам… А сейчас, блин, — ветеран горячей точки!
— От кавалера ордена Красной Звезды слышу, — не удержался Кирилл.
Кавалер самодовольно заржал:
— Че, все ордена настоящие… — хмыкнул. — Потерянные, краденые — чьи владельцы уже померли…
Они уже гнали по относительно свободной сейчас Ленинградке. О цели Кирилл по-прежнему не имел ни малейшего представления.
