— Но я не хочу искать мужчину, я только хочу перестать смотреть в их сторону.

— Это и поможет. Описывая ваш идеал мужчины, вы составляете список качеств, которые хотели бы в нем найти. Очень часто женщина отвечает согласием всякому мужчине, оказывающему ей внимание. Она надеется, что сможет изменить, перевоспитать его или что ее любовь к нему сделает его недостатки незаметными. Когда вы сравните мужчину, объект ваших неокрепших чувств, с вашим идеалом, сомнения уйдут и вы сможете посмотреть на все реально. Все несоответствия высветятся, как на экране.

— А не слишком ли это рассудочно?

— Этот вопрос и говорит о вашей рассудительности.

Келли улыбнулась ей в ответ.

— Когда мы начнем?

— В любое время, когда вы захотите. Я буду записывать.

— Хорошо. Рост шесть футов.

— М-м-м.

— Черные волосы и голубые глаза. Обожаю это сочетание.

— Продолжайте.

— Стройный. В хорошей спортивной форме.

— Одежда? Стиль?

Здесь она решила сказать то, что было совершенно не характерно для Стива Руссо.

— Джинсы, клетчатые рубашки, стиль мужественный, основательный. Доверчивый, умный, компанейский, забавный.

— Хорошо.

— Он должен уметь ладить со мной. Бывают дни, когда я могу заговорить хоть кого до смерти, бывает, целыми днями шучу. А иногда с утра на лице написано: «Не подходи ко мне слишком близко».

— И что же, он должен разбираться во всех оттенках вашего настроения?

— А как же! Идеальный любовник, выполняющий все мои желания, чувствующий мое настроение. Знаю-знаю, таких не бывает. А как насчет чувственности? Умница, который меня никогда не обидит.

И еще сотни качеств, которых нет даже у Стива Руссо. Этот список должен ее надежно охранять.

Келли собиралась встретиться со Стивом около театра. Это было первое и последнее свидание. Она помнила о контракте.

После того как они составили воображаемое объявление о поиске идеального мужчины, доктор Куртис приступила к основной части.

— Есть еще одно важное обстоятельство, и именно им я хотела бы закончить наш первый сеанс. Келли, мне нужно заключить с вами соглашение в письменной форме, в котором вы изложите свое решение не встречаться с мужчинами, пока не закончатся все сеансы.

— Никаких свиданий?!

— Помните, в телефонном разговоре вы сказали, что решили покончить с этой каруселью.

— Да, я так сказала.

— Думаю, что это очень важно. Пока мы не разберемся, в чем первопричина этих бестолковых отношений, лучше не начинать новых. Мы должны сконцентрировать внимание на вас.

Билеты лежали у нее в сумочке, как залог, как ценные бумаги.

— Кроме того, которое я уже назначила, в пятницу вечером.

— Вы хотите пойти?

Келли поморщилась.

— Я заплатила за билеты.

Доктор прикусила губу.

— В таком случае, идите. Но тем не менее вы должны быть внимательны и не совершать ошибок.

— Знаю.

— Теперь мы припишем к соглашению пониже черты: кроме свидания, назначенного завтра вечером, никаких мужчин.

— Никаких отношений. Никаких взглядов. Где мне подписать?

Такси подкатило к стоянке около театра.

— Похоже, я как раз вовремя, — пробормотала Келли.

Стив стоял в тени на ступенях театра, возле кассы. Он заулыбался, увидев ее.

Воротник клетчатой рубашки выглядывал из-под его кожаного пиджака. Отличные джинсы обтягивали его стройные ноги.

Идеальный мужчина из объявления шел ей навстречу и приветственно махал рукой.

— В вестибюле полно народа, — сказал Стив, пробираясь через толпу, чтобы принести Келли что-нибудь попить.

— Странно, — пробормотала Келли. — Принимая во внимание, сколько людей ушло из зала, не дожидаясь конца первого акта…

Стив поморщился.

— Я знаю, это не самое великое…

— Сколько оно шло?

— Три недели.

— А сегодня последнее представление?

— Да, поэтому я хотел посмотреть.

— Понимаю. Наверняка это имеет отношение к билетам.

Стив снова поморщился.

— Ты хочешь, чтобы я вернул тебе деньги?

Она рассмеялась. Он доверчив сверх всякой меры, как ее идеал мужчины.

Вода попала в дыхательные пути, и Келли закашлялась. Стив похлопал ее по спине, чтобы унять кашель. Его похлопывание перешло в поглаживание. Эти движения передавались тканью свитера к ее шелковой кофточке, а та, в свою очередь, переносила их к телу. Колебание шелка создавало в сознании Келли полную иллюзию того, что Стив своей рукой гладит ее обнаженную кожу.

— Стив! — Она резко отступила, хотя это было невероятно трудно сделать в плотной толпе возле бара. — Я чувствую себя, как лошадь, которую гладят перед забегом.

Но ее сердце билось так, как будто принимало участие в гонках.

— Прости. Мне показалось, что здесь твои мышцы напряжены, — и он положил свою большую руку сзади на ее шею. Под волосами кожа была теплой и нежной.

«Чье же это упущение?» — удивилась Келли. Она плотно сомкнула губы, боясь даже вздохнуть, ощущая прикосновение его руки. И непроизвольно застонала.

— Если ты и дальше будешь держать руку там, то я засну, не дожидаясь конца первого акта.

— И ты, и вся публика тоже.

Она хохотнула.

— Это и впрямь ужасно.

— Нет ничего хуже несмешной комедии.

— Или немузыкального мюзикла.

— Или актеров, которые плохо играют.

— Или писателя, который не умеет писать.

— А декорации выбросить на помойку.

— Выбросить, выбросить. И освещение тоже.

— Что же у них получилось удачно? — задумался Стив. — Цепь от пилы великолепно освещена.

— Да, весь вечер с нее не сводили прожектора. Кажется, еще Чехов сказал: «Если пила появляется в первом акте, то она должна быть использована и в последнем».

Оба содрогнулись от возможной перспективы.

— Я подозреваю, что мюзикл был задуман о каких-то дровосеках или лесорубах.

Свет стал постепенно гаснуть.

— Мы вернемся в зал? — спросила Келли. Она стояла рядом со Стивом. Его рука была по-прежнему на ее шее, которую он легонько массировал. Келли как будто парила над землей. Они могли бы простоять так еще час, она и не подумала бы сдвинуться с места. Ах, сколько оттенков в этих голубых глазах: серый, золотой, — они так пленительно обрамлялись загнутыми черными ресницами. Ей хотелось получше рассмотреть его. А эти морщинки — они от солнца, или от смеха?

Стив первым отвел глаза. Он забрал у нее полупустой стакан и поставил его на стойку бара. Глухим низким голосом, поспешно, как будто ему не хватало воздуха, он произнес:

— Мы должны где-нибудь пообедать. Придется сразиться с толпой, — и бросил на нее такой многозначительный взгляд, как если бы от ее ответа очень многое зависело. Келли вздрогнула от мысли, что это именно так. Если она когда-нибудь опустится на грешную землю, то всем скажет: «нет» и «никогда». Пусть даже это будет сам Стив Руссо.

Келли посмотрела на входные двери. В основном, люди выходили из театра и почти никто не входил.

«Стремительное отступление началось». Келли смело убрала его руку. Она хотела выглядеть безразличной, если ей только удастся обмануть себя.

— Тебе не интересно, что, в конце концов, будет с этой пилой?

— Мне интересна только ты.

— Знаю. — Находясь рядом со Стивом, она не смела поднять глаз. Инстинкт самосохранения подсказывал ей держать взгляд на уровне кресел. — Стив, я сегодня заключила соглашение с доктором Куртис. Больше никаких мужчин.

— Ты мне уже говорила об этом, когда мы встретились в первый раз. Помню общество «Новое безбрачие».

— Тише! — Она покраснела и быстро огляделась вокруг. Они сели на свои места.

Келли намеревалась прямо сейчас установить рекорд по откровению.

— Не правда ли, было удивительным совпадением, что мы встретились у кабинета Марты?

— Ты что, уже зовешь ее Мартой?

— Я чувствовала себя у нее на приеме, как дома. Она думает, что я не должна встречаться с людьми, пока не приведу в порядок свою жизнь.