Дженис в досаде всплеснула руками.

— Господи, Райли, что ты мелешь?! Она что, говорила, что собирается замуж за этого парня?

— Ну… вообще-то нет, не говорила. Но она и не говорила, что не собирается.

— Если у нее будет ребенок, — возразила Дженис, — это еще не значит, что она хочет, чтобы мужчина к ней вернулся.

Возможно. А возможно, и нет. В любом случае его, Райли Трелани, это не должно касаться. Совершенно не должно.

Дженис подошла к Райли и посмотрела на него в упор.

— Хочешь знать, в чем твоя проблема?

— Нет, не хочу, — сказал Райли — в основном потому, что ему не нравилось, какой оборот принял их разговор. — Но подозреваю, что ты мне все равно скажешь.

— Ты прав. — В темных глазах Дженис появилась решимость. — Ты нарочно встречаешься только с теми женщинами, которые тебе не подходят.

— Я встречаюсь с теми, кто мне нравится, — возразил он.

— Серьезно? Тогда почему ни с одной из них у тебя не было больше двух-трех свиданий? А со стороны вообще кажется, что ты появляешься каждый раз с новой спутницей.

Потому что я не хочу ни с кем заводить серьезные отношения, потому что мне нравятся легкие, необременительные связи, подумал Райли.

— Да потому, что тебе с ними скучно, вот что я скажу, — подытожила Дженис с изуверской честностью. — А с Кортни, как я подозреваю, не соскучишься, вот почему ты занервничал. — Она вздохнула. — Райли, ты славный, милый, добрый парень, сделай самому себе одолжение, узнай получше женщину, с которой у тебя есть нечто общее. Сделай это хотя бы для разнообразия. Возможно, это окажется не так страшно, как ты думаешь.

Легкие и необременительные отношения? — прошептал в голове Райли какой-то ехидный голосок. А может, безопасные и лишенные эмоций?

— Дженис, ты не понимаешь. Это не…

— Все я понимаю. Во всяком случае, гораздо больше, чем тебе кажется. Райли, ты не такой, как твой отец, ты — не он.

Райли вдруг разобрала злость. Дженис задела больное место, и они оба это знали. От раздражения Райли возразил резче, чем хотел:

— Я и не говорю, что я — это он!

— Тогда почему ты боишься подпустить женщину слишком близко?

— Все, разговор окончен! — рявкнул Райли.

В подкрепление своих слов он достал из холодильника бутылку кока-колы и вышел из кухни во двор. Когда мать Райли погибла, ему было всего шесть лет, и тем не менее он заметил, что отец с тех пор стал другим. Он стал топить горе в виски и в конце концов утопил всего себя. Потеряв жену, он потерял интерес к работе, к детям, к родным и, в конце концов, к жизни. Формально он не покончил с собой, но постепенное саморазрушение фактически отличалось от самоубийства только продолжительностью. Дети, оставшиеся без матери, вынуждены были изо дня в день наблюдать медленное падение отца.

Райли остановился и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Сжимая в руке холодное горлышко бутылки, он посмотрел в темноту. Здесь, во дворе, он в детстве часто играл с братьями и Дженис. У него за спиной тихо открылась и закрылась дверь, но Райли не оглянулся.

— Никак не угомонишься, Дженис? — буркнул он.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты мне не чужой, я не могу спокойно смотреть, как ты сам себе вредишь.

Райли поднес бутылку к губам и сделал несколько глотков. Но холодная жидкость не успокоила бурю, клокотавшую у него внутри.

— Если хочешь мне добра, оставь эту тему.

— Но почему? Объясни, я не понимаю.

Теперь Дженис не увещевала, а говорила настойчиво и требовательно. Райли пробормотал под нос проклятие и повернулся к ней. Он слишком хорошо знал Дженис, чтобы надеяться, что она отстанет от него, не добившись ответа.

— Потому что я ни за что на свете не хочу становиться причиной таких же страданий, которые переживал мой отец, когда мама умерла. Ее смерть убила и его, ты знаешь это не хуже меня.

Дженис округлила глаза.

— Вот оно что! Значит, тебя пугают не собственные страдания, ты боишься причинить боль другому человеку?

Райли потряс не только Дженис, он ошеломил самого себя. Правда вырвалась у него неожиданно, он был так потрясен, что даже гнев стал проходить.

— Я не хочу стать причиной таких же страданий, — повторил он уже мягче.

Дженис некоторое время молчала, покачиваясь взад-вперед на пятках. Радуясь, что она замолчала, Райли отвернулся.

— Знаешь что, Райли? Я тебя люблю, ты мой самый близкий друг, ты мне как старший брат, но ты идиот!

Он резко обернулся.

— Что-о?

Райли ожидал увидеть на лице Дженис улыбку, но она смотрела на него сердито, если не сказать свирепо.

— Ты все слышал. Повторяю по слогам. Ты и-ди-от. Неудивительно, что ты боишься Кортни. Она умнее тебя.

— Ты закончила? — прорычал Райли.

Ему до смерти надоело быть объектом доморощенного психоанализа Дженис. Ее взгляд выражал плохо скрытое презрение. Она пошла было обратно в дом, но остановилась, повернулась к Райли лицом и выпалила:

— Ты не можешь управлять чувствами другого человека! — Ее слова хлестали, как плетка. — Ты вообще за них не в ответе! И тебе бы лучше усвоить эту истину поскорее, пока из-за своей глупости ты не упустил Кортни Грант.

— Думаешь, меня это волнует?

Нисколько, сказал себе Райли, но понимал, что обманывает себя, что это лишь очередная попытка уйти от признания очевидного.

Дженис криво улыбнулась, покачала головой и с удовлетворением врача, получившего подтверждение диагноза, сказала:

— Ты все отрицаешь. Если бы тебе было все равно, этот спор вообще не происходил бы.

Недовольный собой и раздраженный проницательностью Дженис, Райли отвел глаза. Он не хотел встречаться взглядом с Дженис, чтобы она не поняла, что попала в точку. Он не желал признавать себе и не желал давать понять другим, что Кортни, с ее большими выразительными глазами, дерзким ртом и телом, достойным поклонения, сумела пробить брешь в панцире, в который он заковал свое сердце. А это означало только одно: то, чего Райли боялся, уже произошло, Кортни стала ему небезразлична, она стала значить для него больше, чем он готов был признать.

В дверь выглянул мальчуган, племянник Клары.

— Дядя Райли, вас к телефону.

Райли удивился. Кто мог звонить ему в дом невесты брата?

— Спасибо, дружище, я поговорю из кухни, а ты, пожалуйста, повесь трубку в гостиной, или где там у вас телефон.

Мальчик ушел, Дженис тоже тактично удалилась.

— Райли Трелани слушает.

— Райли? — Облегчение, явственно прозвучавшее в приятном голосе Кортни, мгновенно пробудило в Райли инстинкт защитника.

— Кортни? Что случилось? Как ты меня нашла?

— Я позвонила тебе домой, там никто не ответил, тогда я позвонила в участок, и мне дали этот номер, — быстро протараторила Кортни. — Ничего страшного не случилось, просто я потерялась. Вернее не совсем потерялась, я села не на тот автобус и оказалась в не очень хорошем районе…

По спине Райли пробежал холодок тревоги, споры с Дженис мгновенно вылетели у него из головы.

— Ты где?

— Сейчас посмотрю на табличку. Я на Силвер-стрит. — Кортни помолчала и виновато добавила: — Извини, что я тебя побеспокоила, но я не знаю, как быть. Я не могу вернуться обратно, тот автобус, на котором я приехала, был последним, обратных до утра не будет.

— На Силвер-стрит, говоришь?

Райли отлично знал район, в котором оказалась Кортни. После захода солнца там всегда многолюдно, но это не то место, где приличной женщине стоит гулять в одиночестве по вечерам. Райли мысленно прикинул разделяющее их расстояние и ситуацию на дорогах.

— Я выезжаю прямо сейчас, буду минут через тридцать.

Кортни снова вздохнула с облегчением.

— Спасибо.

— Где конкретно ты стоишь?

— Я буду ждать тебя у входа в театр. Ни за что больше не буду болтаться у дороги.

— Болтаться у дороги? — недоуменно переспросил Райли, хмурясь.

— Ну да, я рассчитывала поймать такси, но не удалось, зато ко мне пристал какой-то лысый толстяк, он почему-то решил, что я ловлю не такси, а клиента, — хихикнув, пояснила Кортни.