— А, моя дорогая Карина, — сказал он, взяв ее за руку и усаживая на полосатый диван. — Как вы чудно выглядите. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

Кара приветливо улыбнулась.

— Да, благодарю вас. Я должна извиниться, но боюсь, что эскапады прошедшей ночи меня совершенно измотали.

— Чепуха! Мы одна семья. Будьте как дома, — сказал дядя Чарлз, ласково погладив ее по руке.

Карина еще раз улыбнулась и приняла чашку горячего чая. Откуда у такого доброго, милого человека такой отталкивающий сын. Она услышала горловой смешок и подняла глаза.

Алекс с характерным надменным видом пил чай, сидя на подоконнике. Кара с неудовольствием поджала губы. Он был очень красив. Казалось, что этот дурно воспитанный человек стал еще красивее. Желтовато-коричневые панталоны, белая рубашка и желтый бархатный жилет облегали его фигуру, ничего не оставляя воображению. Уголки губ его слегка приподнялись, как будто он прочел ее мысли, и он склонил голову, благодаря за невысказанный комплимент. Она невольно покраснела и быстро отвернулась.

Он спрыгнул с подоконника и неторопливо прошествовал — пожалуй, это наиболее точное слово, подумала Кара — через комнату налить себе еще чаю. Стремясь избежать его взгляда, она уставилась в пол.

Она испытывала колоссальное облегчение. Очевидно, он не рассказал о наиболее скандальных аспектах позорных ночных приключений. Хотя бы тут проявил осмотрительность. Но как долго она может полагаться на его скромность? Она чувствовала, что такой распутник вполне способен опуститься до шантажа.

Правильнее всего будет игнорировать заносчивого негодяя. Конечно, теперь это весьма затруднительно, учитывая, что он устроился рядом с ней на диване, причем близко до неприличия. Вежливо слушая светскую болтовню герцогини о погоде, она отодвинулась. Но, как она ни пыталась, ей это никак не удавалось. Чем больше она сжималась в комочек, тем больше он, казалось, увеличивался. Либо диван был ужасно узким, либо этот человек был гигантом.

Каждый раз, когда она отодвигалась, он придвигался на дюйм ближе. Ощущение близости его тела страшно ее смущало. Его мускулистое бедро прижималось к ней, и тепло его тела проникало сквозь тонкое муслиновое платье. Ей стало жарко. Она попыталась, правда безуспешно, забыть о его близости и сосредоточиться на разговоре.

— Как ваша рука, Кара? — спросила тетя Генриетта, мягко поднимая кружева на манжете, чтобы осмотреть ссадину. — Чарлз, я все же думаю, что это выглядит не лучшим образом, — нахмурившись резюмировала она.

— Все прекрасно, благодарю вас, — вежливо произнесла Карина и поставила чашку на блюдце, пока окружающие не заметили, как дрожит ее рука. Прочистив горло, она торопливо сменила тему. — Я была бы рада посмотреть поместье, — сказала она весело.

Завороженный ее близостью, Алекс лениво протянул:

— Прямо сейчас?

Кара обратила на него холодный вежливый взгляд.

Она очаровательна, думал Алекс. Такая милая и скромная. Ничего общего с дерзкой девчонкой прошедшего вечера. А какая красавица! А ее рот? Он просто создан для поцелуев!

Карина, как будто прочитав его мысли, слегка покраснела и опустила ресницы.

— Я уверена, кто-нибудь из слуг все мне покажет, — сказала она чопорно, отодвигаясь в дальний угол дивана. Но больше двигаться было некуда, ее бедро уже уперлось в подлокотник!

— И слушать не желаю, — произнес он, бросая ей игривую усмешку. — Я буду счастлив проводить вас. — Его горячий взгляд скользнул по тесному лифу ее платья.

Кара отчаянно покраснела. Какое самомнение! Похоже, он думает, будто она так околдована, что не в состоянии сопротивляться его очаровательному обществу.

— Нет! — выпалила она. — Не стоит беспокоиться обо мне, сэр. Мне не требуются ваши услуги, — добавила она холодно.

— Но, моя дорогая, — воскликнула удивленная тетя Генриетта. — Алексу доставит огромное удовольствие показать вам поместье. Правда, Алекс?

— Более чем удовольствие. — Голос его звучал как ласка.

Кара взглянула на него. Есть ли пределы этому безумному самодовольству? Темные порочные глаза бесстыдно следили за ее замешательством. А улыбка эта могла заставить покраснеть даже закаленную шлюху.

— Ну что ж, будем считать, что вы меня убедили, — чопорно произнесла Карина.

— Да, — согласился герцог, — Алекс знает поместье лучше всех. Он здесь вырос, знаете ли.

— Я жду вас, — сказал Алекс, глядя ей в глаза.

Покраснев до корней волос, Карина отвела взгляд. Настоящий дьявол! Она повернулась к старому герцогу.

— Я слышала, вы с моим отцом были большими друзьями.

Герцог казался удивленным.

— В самом деле? Почему вы так думаете? — Тон его несколько помрачнел.

Чашка тети Генриетты громко звякнула о блюдце, и она нервно взглянула на мужа. Тот нахмурился. Кусая губу, она робко сказала:

— Боюсь, это моя вина, Чарлз. Утром у меня сорвалось с языка. Я... я не имела в виду...

— Неважно, — заметил герцог, отметая тему красноречивым жестом руки.

— Но я не вижу тут вреда, Чарлз, — быстро продолжала герцогиня. — В конце концов, она когда-нибудь узнает...

— Не будем говорить об этом, — процедил герцог, заставив замолчать свою болтушку-жену.

Тетя Генриетта заметно побледнела.

— Нет, конечно нет. Я не должна была говорить, — пробормотала она, покорно склоняя голову.

— Не имеет значения, дорогая. Так как насчет прогулки? — спросил герцог сына, посылая ему многозначительный взгляд.

— Превосходная идея. — Алекс быстро поднялся. — Идемте, — сказал он, предлагая Карине руку.

Девушка метнула в него холодный взгляд и не взяла руки. Поднимаясь с дивана, она взглянула на испуганную тетю Генриетту, на мрачного герцога и нахмурилась. Ну и семейка! Почему она не должна знать об отце?

— Надеюсь, я не сказала ничего предосудительного, — проговорила она с покаянным видом.

Герцог выдавил из себя улыбку.

— Конечно нет, дорогая. Вы скажете мне, что вы думаете о Грантли, когда его посмотрите. — И, открыв дверь, он почти вытолкнул ее в холл.

Она неопределенно улыбнулась и кивнула. Но неприятное чувство, что от нее что-то скрывают, не проходило.

Алекс взял руку Карины и положил на свою. Они шли по зеленому газону к знаменитым садам Грантли.

— Пустите меня, сэр, — яростно сказала она.

Но он держал ее крепко.

— Я чувствую себя обязанным, — прошептал он ей в ухо, — держаться поближе к вам. Вы, кажется, имеете довольно неудобную привычку падать в обморок.

Сделав над собой усилие, Карина проигнорировала это замечание.

— Скажите мне, — продолжал он мягким низким голосом, и невольно волнение охватило ее. — Вы падаете в обморок только рядом со мной или с другими мужчинами тоже?

Ее большие голубые глаза сверкнули гневом.

— Разумеется нет!

Он усмехнулся. Невыносимая, всезнающая усмешка.

— Ага. Начнем осмотр с конюшен? — спросил он, издевательски выгибая бровь.

— Я не имею желания оставаться в вашем обществе минутой дольше, чем это необходимо, — прошипела она и вырвала руку.

Он нахмурился.

— Быть может, конюшни не самое подходящее место для начала. Вы, кажется, не любите лошадей.

— Напротив, — быстро парировала она. — Я довольно опытная наездница.

— В самом деле? — В его голосе прозвучало нарочитое сомнение.

Она остановилась и резко повернулась к нему.

— Сэр, вы самый невоспитанный человек, которого я когда-либо встречала. Как вы смеете смотреть мне в глаза после вашего возмутительного поведения прошлой ночью?

Послышался снисходительный смешок.

— Вы даже не представляете, как я был удивлен, узнав, кто вы, поверьте мне, — протянул он. — Ваше поведение вчера вечером произвело на меня, честно говоря, другое впечатление.

— Мое поведение?! — Она скрипнула зубами.

— Не волнуйтесь, ваша тайна не будет раскрыта. — Уголок его рта приподнялся. — Мне и в голову не придет рассказать отцу о том, как вы нежились в моих объятиях, — заверил он ее, небрежно прислонясь широким плечом к стволу громадного вяза. — Это, моя дорогая, будет наш маленький секрет.