Уронив письмо, Кара почувствовала, что лицо ее мокро от слез. Мать заранее знала, что должна умереть. И не сказала ей ничего. Все время она знала. И скрывала от дочери. Очевидно, это было не единственное, что она скрывала от Кары.

Мысль о неискренности матери или герцога показалась ей отвратительной. Ясно, что мать дружила с сэром Чарлзом. И очевидно, он поддерживал их все эти годы в Бостоне. Она-то, естественно, полагала, что они живут на наследство отца. Если мать доверяла дяде Чарлзу, она должна делать то же.

И все же ей это было неприятно. Ее учили быть прямой и честной. Ей хотелось немедленно предстать перед сэром Чарлзом и заставить его сказать правду.

Но из этого ничего не выйдет. Он солгал ей в лицо. И не раз. И решительно не желает говорить о ее отце вообще. Простое желание знать истину не гарантирует его помощи.

Она нервно мерила комнату шагами, напряженно размышляя. Скудные детали из прошлого ее отца, реакция дяди Чарлза на рассказ тети Генриетты, его открытая враждебность, когда она стала настаивать на подробностях. И странный разговор герцога с Алексом, который она подслушала. Сэр Чарлз, несомненно, многое от нее скрыл. Много серьезного. И, если это письмо о чем-то говорило, потенциально опасного.

Враждебность к герцогу усилилась. Какое он имеет право держать ее в неведении? Если что-то дурное касается ее отца, она должна знать об этом. Мать об этом знала. Каре очень больно было узнать, что в заговоре участвовала даже ее мать.

Какая опасность существовала в Англии пятнадцать лет назад? О какой вендетте упоминается в письме? Почему никто ничего не говорит ей об отце?

Она решила было вытянуть сведения из тети Генриетты, но передумала. Та, вероятно, знает немногим больше, чем Кара. Кроме того, вероятность, что герцогиня сохранит ее тайну от мужа, равняется нулю.

У нее есть только один выход — раскрыть истину самой. Она должна проложить себе путь в Лондон. У нее еще осталось немного денег от путешествия в эту ужасную маленькую страну, и на них она наймет одного из тех «разведчиков», о которых говорил Алекс. В конце концов, она имеет право знать правду. Она сделала глубокий вдох и села разрабатывать план.

На следующее утро Алекс спустился в холл своего модного городского дома и застал там в нетерпении ожидающего его дворецкого Фаулера.

— Прошу прощения, милорд, но здесь... э-э... джентльмен, который хочет вас видеть.

— У джентльмена есть имя? — спросил Алекс с беззаботной улыбкой на губах.

Фаулер прочистил горло.

— «Джентльмен» это сильно сказано, милорд, — презрительно пробормотал он.

Заинтригованный Алекс поднял бровь.

— Хорошо. Тогда проводите его в библиотеку.

С любопытством ожидая встречи с незнакомцем, Алекс направился в библиотеку. Усевшись за большой стол, он скрестил ноги на столешнице и потер болевшую шею.

Шесть недель! И ни одного ключа к предполагаемому заговору радикалов. Ни единой нити. Это дьявольски раздражало. Вероятно, он охотится за призраками. Терпение его истощалось. Он нуждается в помощи. Выявление всех недовольных псевдопатриотов Лондона явилось задачей непосильной даже для него.

Дверь библиотеки отворилась, и бедно одетый пожилой человек робко вошел в комнату. Явно стесняясь, он остановился, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Вы хотели меня видеть? — спросил Алекс, с интересом глядя на посетителя.

— Да, сэр, — ответил посетитель, кивая лысеющей головой.

— Ну? — Алекс скрестил руки на груди.

— Я слышал, вы позавчера были в доках.

— И много других людей тоже, — сказал Алекс, пожимая плечами. — Ближе к делу.

— Я знаю, кого вы искали.

Алекс наклонился вперед.

— И кого же? — спросил он, впиваясь глазами в грязное морщинистое лицо.

— Тех, что начинают беспорядки. Замышляют восстание, вот кого.

Агенты Алекса уже проникли в группу радикалов, подстрекающих к бунту в ответ на неспособность правительства стимулировать экономику. Их требования, однако, не шли дальше парламентских реформ; они не думали ни о разрушении политической системы страны, ни о возобновлении войны.

— Что заставляет вас полагать, что я кого-то ищу?

— Говорили о том, что вы задаете вопросы, что-то вынюхиваете. Они забеспокоились.

Новости распространяются быстро. Мгновение Алекс колебался.

— Допустим, вы правы. Зачем говорить об этом мне?

— Потому как я думал, у вас найдется гинея-другая за некую информацию.

— Если информация того стоит, — кивком подтвердил Алекс.

— Есть много людей, у которых нет работы. В доках, по большей части.

— Так что?

— Эти люди ищут, кого винить за пустые желудки, вот что. Потом приходит тот джентльмен. У меня есть что-то для вас, говорит он. Теперь они собираются вроде как регулярно. И я спрашиваю себя, в чем тут дело. Я слышал, как они планируют измену. Да, государственную измену, вот как.

— И откуда вы все это знаете? — подозрительно спросил Алекс.

Человек пожал плечами.

— Я слышал, как они говорили.

Безусловно, прекращение войны принесло не процветание, но экономические трудности. Быть может, заговор организовали недовольные массы? Алекс отбросил эту мысль сразу же, как только она появилась.

— Этот человек, который, как вы сказали, организовал группу. Как он выглядит?

— Обыкновенно. Но думаю, он знатный человек.

— Почему? Что заставляет вас так считать?

— Он держится как вельможа.

Алекс откинулся на спинку кресла.

— Это может мне пригодиться. Как вас зовут?

— Мое имя Харпер, сэр. Билли Харпер.

Алекс усмехнулся.

— Где я могу найти Билли Харпера, если понадобится?

— То тут, то там. Как правило, в доках.

Алекс сунул руку в карман и бросил бедняге гинею.

— Я хочу, чтобы вы держали глаза и уши открытыми. Если сведения будут ценными, вас ждет щедрое вознаграждение.

Харпер попробовал монету на зуб.

— Спасибо, сэр, — ответил он, пряча деньги.

— Я уверен, вы найдете выход на улицу.

Напялив ветхую шапку на лысеющую голову, пришелец кивнул.

— Да, сэр.

Секунду спустя в библиотеку вошел Фаулер.

— У нас еще будут посетители, подобные этому, милорд? — спросил он с беспокойством.

Алекс рассмеялся. Снобизм старого дворецкого его забавлял.

— Нет. Думаю, нет.

— Рад слышать это, милорд, — произнес Фаулер, кланяясь и покидая комнату.

Алекс встал и подошел к окну. Кто был этот подстрекатель? Есть ли связь между этими встречами и заговором? Нет, это было бы слишком просто. Этого не может быть. Или может?

Безусловно, это в стиле Бушара. Но зачем Бушару путаться во все эти дела? Где он, черт побери? И, что еще важнее, в какую игру играет? Алекс хорошо знал, что Бушар игрок.

В комнате было совсем темно, только несколько лучиков солнечного света пробивались сквозь рваную занавеску. Пахло грязью и сыростью. Пыль в несколько слоев покрывала поломанную мебель.

— Капкан поставлен, сэр.

— Хорошо, — ответил человек, сидевший в тени. — Отлично сработано, Билли. Ты уверен, что он клюнул? И верит, что заговор существует? Я хочу избавиться от него раз и навсегда.

— Ага. Он поверил мне, это точно. Я видел его; он ходит на собрания и задает вопросы.

— Гм... Тогда заманить его будет легче, чем я думал. Он по природе человек нетерпеливый. А я отлично умею испытывать его терпение. — Говоривший улыбнулся. — Он будет действовать не думая, и тут-то мы и поймаем его.

— Прошу прощения, сэр, но что будет, когда все кончится?

— Ваша работа была удовлетворительной, Билли. Если я по-прежнему буду доволен вами, обещанная награда не за горами.

— Спасибо, сэр, — ответил Харпер и неуклюже выбрался из лодочного сарая.

Когда он ушел, из тени выступил невысокий темноволосый человек.

— Бушар, — обеспокоенно спросил он с сильным французским акцентом, — все прошло согласно плану?