— Не сомневаюсь.

Паркер шел за ней, соблюдая небольшую дистанцию. Мопси бежала рядом с ним, принюхиваясь к его ботинкам. Он подхватил ее на руки.

— Вообще-то я надеялся, что ты пригласишь меня провести вместе вечер.

У двери она остановилась и, взявшись за ручку, повернулась к нему. Свет из прихожей, падавший сквозь москитную сетку, осветил ее лицо. Выражение его красноречиво свидетельствовало: в душе у нее шла борьба между желанием и необходимостью оказать сопротивление. Эта борьба ему была хорошо знакома; в его душе она шла весь день.

— Ты считаешь эту идею хорошей? — спросила она.

Он подошел к ней ближе.

— Не совсем, но мне бы хотелось побыть с тобой.

Эффи промолчала, лишь покачала головой, с мокрых волос упало несколько капель воды. По ее взгляду он понял, что ей не хотелось говорить ему «нет». Свободной рукой он коснулся ее лица и провел пальцами от щеки к подбородку. Она не оттолкнула руку, не отпрянула, и его пальцы скользнули по шее к плечу. Он почувствовал, как под пальцами пульсировала кровь: с той же бешеной скоростью, что и у него.

Вырез футболки на секунду задержал движение его руки, но взгляд опустился ниже на выпуклую грудь. Только сейчас он заметил, что она переоделась. На темно-красной футболке не было шоколадных пятен, которые днем ему так хотелось слизнуть, зато под прилипшей к телу тканью резко выступали напрягшиеся соски, ожидавшие его прикосновения. Отвечая на этот призыв, Паркер нежным прикосновением пальца обвел круг у соска и почувствовал, как Эффи затаила дыхание.

Взгляд ее глаз был выразительнее всяких слов: зрачки расширились, как бы открывая дверь в ее душу, охваченную сомнениями, которые он едва ли мог разрешить.

Лишь одно он знал наверняка.

— Я хочу тебя…

Кончиками пальцев он ощущал, как сильно билось ее сердце, как учащенно она дышала. По движению ее губ он понял, что она силилась что-то сказать, но не услышал ни звука. Кончиком языка она облизнула губы.

— Никогда не думала…

Она замолчала, но он понял ее.

— Я тоже, но после того, как увидел тебя в пятницу утром…

Незаконченная фраза повисла в воздухе. Осторожно отодвинув девушку, он взялся за ручку двери.

Эффи не заметила, как Паркер ввел ее в прихожую. Словно сквозь сон она видела, что он закрыл дверь, выключил свет, опустил Мопси на пол, и та тут же побежала на кухню. Она хотела позвать ее, словно надеялась, что существо в двадцать фунтов весом могло защитить ее от стоявшего перед ней мужчины.

От прикосновения его руки к своему плечу она вздрогнула и посмотрела на Паркера.

— Я не собираюсь набрасываться на тебя, — сказал он ласково.

Эффи это знала и тем не менее не могла остановить дрожь в коленях и справиться со смятением в душе. Когда-то она мечтала об этой минуте, представляя, что будет делать или говорить. И вот эта минута наступила. А она в состоянии лишь смотреть на едва видимое в темноте лицо и восхищаться его точеными чертами. Он откинул мокрую прядку волос с ее лица и нежно улыбнулся.

— У тебя такой же напуганный вид, как в тот вечер, когда тебе было шестнадцать лет и я поцеловал тебя.

— Я не напугана, — сказала она. — Мне тебя нечего бояться.

Но все-таки она боялась, боялась неодолимого чувства, которое он вызывал в ней. Прежде она занималась любовью с двумя мужчинами, которых, как ей казалось, она любила. Но их прикосновения, в отличие от прикосновений Паркера, не потрясали ее до глубины души. Когда они ее целовали, она не чувствовала, что земля уходит из-под ног, как это случалось каждый раз при поцелуях Паркера. Она не знала, что может с ней произойти, займись она с ним любовью, и оттого боялась. Сексуальная близость могла перерасти в нечто большее, занятие любовью могло перерасти в любовь.

Она отступила на шаг и покачала головой.

— Ничего из этого не получится.

Он взял ее за плечи, не давая ей отступать дальше.

— Я не прошу тебя о связи на всю жизнь. В том-то все и дело.

Паркер привлек ее к себе. Она уперлась руками ему в грудь, противясь соприкосновению их тел.

— Я могу испачкать тебя.

Он небрежно посмотрел на бледно-голубую рубашку и серые брюки.

— Неважно.

— А как же Бернадетта?

— При чем тут Бернадетта?

— Она… Ты…

— Нет, — сказал он резко. — Между нами ничего нет уже много лет.

— Но…

Эффи не договорила. Поцелуй Паркера положил конец всем ее возражениям и открыл путь к наслаждению. Вспыхнувшее желание горячим потоком пробежало по телу. Ласкающий губы кончик его языка превратил горячий поток в бушующее пламя. Прижавшись к нему, она приоткрыла губы, как бы приветствуя его язык. Ноги у нее подкосились, но он крепко держал ее в своих объятиях. И опять его магия начала действовать на нее.

Мысль убежать от него уже не приходила ей в голову; слово «нет» исчезло из ее речи, ее сознания. Бернадетта была забыта. Трепет восторга охватил тело Эффи.

— Ты замерзла, — сказал он, почувствовав, что она дрожит. — Тебе надо переодеться.

— Я… Все нормально, — чуть слышно ответила она, чувствуя, что ей хорошо, как никогда.

— Может быть, погреешься под душем?

По его тону она поняла, что принимать душ будет не одна. При мысли, что под горячей струей рядом с ней будет стоять он, обнаженный, как и она, что она увидит его голым, Эффи задрожала еще сильнее, но не остановила его, когда он повел ее в ванную комнату.

Паркер закрыл дверь и включил душ, попробовал рукой воду и повернулся к ней лицом. Широко открытыми глазами Эффи следила за каждым его движением. Она стояла, не шелохнувшись на том месте, где он выпустил ее из объятий. Хотя их тела сейчас не касались друг друга, она уже чувствовала неразрывную связь с ним, близость. Он принадлежал только ей, пусть даже на одну ночь. Его взгляд приковывал ее к себе, улыбка пленяла. Она с готовностью подняла руки, и он снял с нее футболку.

Страсть озарила его лицо, когда он увидел ее обнаженную грудь, жаждущую его прикосновений. Она с вожделением наблюдала, как его большие мускулистые руки потянулись к ее груди. Прикосновение к коже твердых мужских ладоней породило новые чувства в душе, трепет желания в теле и напряжение мышц в низу живота. Только одно могло облегчить муки страсти: слияние их тел.

— Не знаю, стоит ли нам принимать душ, — произнес он, прерывисто дыша.

— Чтобы согреться, мне не нужен душ. — Она расстегнула его рубашку, которая, соскользнув с плеч, упала на пол рядом с ее футболкой.

Эффи сняла мокрые шорты и трусики, а Паркер скинул ботинки. Он начал расстегивать ремень на своих брюках, она перехватила его руку и сама расстегнула ремень, а затем и «молнию». Лишь в ту минуту, когда его пальцы погрузились в ее растрепавшиеся волосы, она подняла глаза. Его улыбка завораживала, огонь в глазах обжигал сердце.

Он притянул к себе ее голову и поцеловал в губы. Жадно. Страстно. Брюки упали на пол, и он крепко прижал ее бедра к своим; лишь тонкая ткань его трусов разделяла их тела. Напряжение в низу ее живота все росло, и она почувствовала влагу между ног. Сунув пальцы под резинку его трусов, она потянула их вниз.

— Полегче, — предупредил Паркер, помогая ей.

Он протиснул руку между их тесно прижавшихся друг к другу бедер, и его пальцы скользнули к заветному треугольнику между ее ног. Трусы упали на пол рядом с остальной одеждой.

Губы Паркера впились в ее рот, но она чувствовала только движение его пальцев. Когда он нашел самое чувствительное место и движение его пальца стало ритмичным, она застонала. Он повторил движение, и громкий, восторженный стон вырвался из ее горла. Его язык вонзился глубоко ей в рот, повторяя движение его пальцев. Она уже не контролировала себя, едва держась на ногах.

— Паркер, — умоляюще прошептала она, боясь, что упадет на пол.

— Ты хочешь меня? — спросил он.

— Да. Безумно.

— Меня всего?

— Да, — простонала она, послушная требованию плоти дать выход страсти.

Он осторожно опустил ее на пушистый коврик, который она купила всего год назад, чтобы, выходя из ванной, бабушка не поскользнулась на кафельном полу. Вода по-прежнему лилась из душа, наполняя воздух горячим паром. Ванная комната казалась нереальной, похожей на теплое, влажное облако. Но все, что происходило здесь, было вполне реальным.