Паркер готов был согласиться с этим, но все изменилось, когда Берн начала подталкивать его к женитьбе.

Неожиданно он припомнил слова Эффи: «Она все еще ждет тебя, а ты ждешь ее».

Правда ли это?

Если да, то почему он не понял этого в тот день, когда встретил Берн в Чикаго? Во время их свидания у него не возникло желания быть с ней. В то время, как влечение к Эффи не проходило даже после нескольких часов разлуки.

Игра в гольф не сняла напряжения, которое возникало, когда он видел Эффи. Она показала ему начальные движения тай чи. Ему же хотелось показать ей иные движения, движения любви.

Остановив машину у своего коттеджа, он не решался выйти, хотя понимал, что ведет себя глупо. Он снова, как в юности, чувствовал бурную игру гормонов в крови. Перестать думать об этой женщине, о ее теле — было единственным выходом.

Его внимание привлекло лицо, промелькнувшее в окне коттеджа Сандерсов. Он понял, что там стоит Бернадетта и смотрит прямо на него. В ее приветственном жесте и улыбке чувствовалась наигранность. В Берн никогда не было той непосредственности, которая являлась основной чертой характера Эффи.

Берн отошла от окна. Он нисколько не сомневался, что через минуту она выйдет из дома. Глубоко вдохнув, он напряг живот и сразу вспомнил наставления Эффи: «Дыши глубоко. Сосредоточься».

Сосредоточенности-то ему и не хватало. Он чувствовал себя совершенно выбитым из колеи.

Эффи слышала, как захлопнулась дверь. Встав с пола, она потерла затекшие от сидения ноги и выглянула в окно. Мимо прошла Бернадетта, направлявшаяся к коттеджу Морганов. Через минуту она увидела Паркера.

Как зачарованная, она наблюдала за ними, несмотря на то, что ревность переполнила ее душу, а инстинкт самосохранения подсказывал отвернуться от окна. Бернадетта отлично исполняла свою роль: хорошо отрепетированные жесты и мимика казались естественными и непринужденными. Улыбка, объятие, легкий поцелуй в щеку. До Эффи доносились лишь обрывки фраз, потому что Берн говорила тихо, пользуясь голосом, как инструментом для привлечения внимания, и она добилась своего: Паркер встал ближе к ней и склонил голову, чтобы разобрать ее слова. Его тело, его чувства и поведение попали под ее контроль.

Он похлопал себя по животу, демонстрируя крепость мышц, затем утвердительно закивал в ответ на ее вопрос и расплылся в довольной улыбке. Эффи невольно припомнила ощущение упругости его напряженных мышц под своей ладонью.

Еще утром он хотел ее. Теперь его желание было связано с Берн.

Могло показаться, что не было тринадцати прошедших лет, что чувства Паркера и Берн друг к другу не изменились. Эффи отвернулась от окна. Зачем было наблюдать? Выступая на вечеринках по случаю чьего-либо дня рождения, Эффи привыкла к тому, что о клоуне забывали, когда дело доходило до подарков. Бернадетта была прекрасным подарком, красиво упакованным и обещающим удовольствие.

Вот и Паркер забыл об Эффи, забыл о клоуне.

Вскоре вернулась Бернадетта, сияя победной улыбкой.

— Я ненадолго отлучусь. Мне нужен аспирин, и Паркер предложил свозить меня в магазин.

Она прошла в спальню. У Эффи, подавленной увиденным, не было ни желания, ни сил съязвить по поводу того, что аспирин был в аптечке на кухне. Было и так понятно, что аспирин — лишь предлог для поездки. Берн хотелось остаться с Паркером наедине.

— Мы ненадолго, — прозвучал его голос где-то рядом, и Эффи, обернувшись, увидела Паркера, стоявшего в дверях. — Я обязательно вернусь, чтобы выполнить свою часть договора.

Мопси тут же подбежала к нему, виляя хвостом, но не залаяла. Эффи замерла на месте.

— Договора?

— Помочь тебе в обмен на урок тай чи.

— Едва ли это можно назвать уроком, — сказала она, покачав головой.

— Скорее началом? — Его улыбка намекала, что он ждал продолжения. Но о продолжении не могло быть и речи.

— Не можешь ли ты достать еще коробок, пока будешь в магазине? — спросила она, давая понять, что ее не волнует их поездка. — Думала, мне хватит тех, что у меня есть, но вещей оказалось намного больше, чем я предполагала.

— Конечно. — Он посмотрел куда-то поверх ее головы, и Эффи поняла, что Берн появилась из спальни. Он улыбнулся, но не Эффи, а Берн.

— Мы ненадолго, — пообещала Берн, эхом вторя Паркеру.

Эффи ничего не сказала, но, услышав шум отъезжавшей машины, посмотрела на часы. Было без десяти три.

Бернадетта вернулась в четыре часа, неся три пустых коробки.

— Это все, что у них было, но в понедельник обещали дать еще.

Она взглянула на изящные часики на руке.

— Паркер попросил меня пообедать с ним. Я поработаю с тобой два часа, а затем мне надо будет переодеться. Да, кстати, я сказала ему, что сегодня его помощь нам не понадобится, и попросила зайти завтра.

Эффи посмотрела на книги, которые она оставила на верхних полках стеллажа в гостиной. Охватившее ее разочарование, конечно, не было вызвано мыслями о том, как и когда она их достанет, рассортирует и упакует в коробки. Как ни тяжело было это признавать, но разочарование было вызвано несбывшейся надеждой еще раз увидеть Паркера, услышать его приятный, низкий голос.

«Что ж, включи телевизор, может, увидишь его в рекламе», — мысленно сказала она себе, хотя от досады готова была биться головой об стену. Итак, Берн поймала его на крючок. Паркер снова принадлежал ей.

— Да, нелегкое испытание перенес он два месяца назад, — сказала Берн, посмотрев в окно, выходившее на коттедж Паркера.

— Со мной он мало говорил об этом, — заметила Эффи с обидой.

Берн взглянула на нее.

— Это просто потрясло его.

— Вы хорошо поладили, как я понимаю?

Бернадетта улыбнулась, и глаза ее засияли.

— Скажем так: он заинтересовался тем, что я хочу ему предложить. Как вовремя мы с ним встретились! Все складывается очень удачно и для него, и для меня.

— Видно, тут не обошлось без провидения.

Берн пожала плечами.

— Я не верю в подобную чепуху. Скорее, это удобный случай, и я непременно воспользуюсь им.

— Что ты имеешь в виду?

— Человек пережил страх, думал, что умрет. Полгода назад, когда я виделась с ним в Чикаго, он ни о чем другом не мог говорить, кроме своих магазинов. Но теперь… — Берн улыбнулась и вопросительно подняла одну бровь. — Он сказал, что утром ты давала ему урок тай чи.

— Сам напросился, — сказала Эффи, не желая вызвать ревность у сестры. — Вчера утром он видел, как я делала упражнения, и я посоветовала ему попробовать заняться тай чи, чтобы расслабиться. Я-то имела в виду, что он будет брать уроки у специалиста, а не у меня.

— Он сказал, что ему понравилось то, что ты ему показала, — Берн продолжала улыбаться, но Эффи почувствовала, что сестра неспроста расспрашивает ее.

— Не так много я ему и показала. Только первое упражнение.

— Он также сказал, что ты миленькая.

Эффи сомневалась, что это можно было принять за комплимент. Ей хотелось, чтобы ее называли красивой, привлекательной, утонченной.

— Он всегда считал меня миленькой… Как щенка.

Берн рассмеялась и посмотрела на Мопси.

— Кстати, он сказал, что и собака у тебя миленькая.

— Понятно. Можешь не ревновать. Ты единственная, кто его привлекает.

— Я не ревную, но ты зря такого низкого о себе мнения, сестренка.

Берн окинула ее оценивающим взглядом, и Эффи засмеялась.

— Если бы я вздумала продать себя, то цена действительно была бы невысока. Кто даст высокую цену за особу пяти футов ростом?

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Подкрась ты себе лицо, оденься поприличнее и…

Эффи махнула рукой и продолжала метить коробки.

— Ты знаешь, это не по мне.

— Но ведь ты умеешь пользоваться гримом. Ты гримируешься для роли клоуна.

— Больше я этим не занимаюсь. — Эффи посмотрела на сестру. — Мужчины вроде Паркера, если и влюбляются, то в женщин такого типа, как ты. Вот увидишь, к концу вечера ты сделаешь его совсем ручным.