Эвакуация показала, что организаторские способности руководителей писательских организаций не всегда были на высоте, а эффективность бюрократической структуры Союза писателей оставляла желать много лучшего. Экстремальная ситуация выявила невысокую способность писательской общественности к самоорганизации и самостоятельному решению проблем. Инициативы писателей в основном сводились к организации новых бюрократических объединений и написанию писем в различные инстанции с просьбой о выделении денег, продовольствия и промышленных товаров.

Условия жизни в эвакуации были сложными не только из-за трудностей со снабжением и нехваткой жилья — литераторы не могли полноценно заниматься творческой деятельностью.

Следует особо отметить, что система детских учреждений ССП в годы войны спасла от голодной смерти многих детей.

Любопытный документ обнаружен в архиве, в личном фонде Вс. Вишневского. Называется он «О мерах помощи Литературному Фонду Союза ССР» и представляет не что иное, как проект постановления Совета Министров СССР ^[675] . Как говорится, мечтать не вредно, но слишком уж фантастично выглядят содержащиеся в нем предложения на фоне реалий послевоенного времени. Например, в этом документе предлагается восстановить государственное финансирование Литфонда в размере 25 процентов к общей сумме поступлений на его счет из других источников. Министерству здравоохранения предписывается в двухмесячный срок открыть закрытую поликлинику повышенного типа и стационар при ней на 100 человек для оказания всех видов медицинской помощи писателям и их семьям. На этой базе следовало организовать научно-исследовательскую работу по изучению профессиональных заболеваний писателей и проводить диспансеризацию нуждающихся в обследовании. Кроме того, Министерство здравоохранения и ВЦСПС должны были взять на себя обязательства выделять Литфонду ежегодно не менее 500 путевок в санатории повышенного типа Курортного управления Минздрава и не менее 300 путевок в санатории ВЦСПС. Министерство гражданского строительства РСФСР обязывалось построить образцовый нервно-соматический санаторий для писателей в Малеевке на 100 человек и восстановить Дом творчества в Ялте, а Мосгорисполкому поручалось открыть за счет городского бюджета детский сад на 100 детей. Естественно, не осталась без внимания и система снабжения писателей. Министерству торговли СССР следовало выделять (сверх того, что уже было выделено) 150 продовольственных лимитов по 600 рублей ежемесячно и ежеквартально — 1000 промтоварных лимитов по 1000 рублей. Предполагалось также установить академические пенсии для членов ССП в размере 600 рублей.

Вряд ли при всем желании и настойчивости Вс. Вишневского и его соратников можно было бы «протащить» подобное решение через высшую правительственную инстанцию. Этот документ прежде всего характеризует стремление руководящей верхушки Союза советских писателей всеми силами отстаивать материальные интересы литераторов. Безусловно, основания для этого были: послевоенные годы отличались неустроенностью быта и отнюдь не сытой жизнью. Но при этом обращает на себя внимание убежденность руководства ССП в том, что писатели — обособленный и элитарный слой общества, требующий соответствующей заботы.

Ведущие советские писатели, особенно те, которые входили в руководящие органы ССП, выполняли огромную общественную нагрузку. Так, А. Фадеев осуществлял руководство комиссией по критике, издательствам и журналам, комиссией по детской литературе, секцией детских писателей, комиссией по работе с молодыми авторами, секцией прозы и Литературным институтом ^[676] . Сам он считал занятость многих писателей общественными делами чрезмерной и относил себя к числу ее жертв. Поэтому, когда речь зашла об организационном совершенствовании Союза писателей, одно из главных его предложений было направлено на высвобождение литераторов из плена подобного рода деятельности. Он писал: «…нужна такая перестройка, чтобы все ведущие писатели страны — те 30–50 человек, на которых и в центре, и в республиках фактически лежит все „бремя руководства“ Союзом писателей, были, по меньшей мере на четыре пятых, освобождены от этого бремени» ^[677] . Далее Фадеев приводил пример, как ему лично мешала такая нагрузка и как он был вынужден взять на год творческий отпуск. Но во время этого отпуска его шесть раз посылали в поездки за границу. При этом он был обязан приезжать в Москву за неделю до начала поездки, чтобы успеть оформить документы, а после ее завершения задерживаться на несколько дней для составления отчета.

Другие писатели — А. Сурков, К. Симонов и Н. Тихонов — были с ним не согласны. Они считали, что такая позиция Фадеева «…может только помешать развитию общественной активности широкого круга писателей и дать оружие в руки тем писателям, которые не хотят принимать участия ни в какой форме общественной деятельности». По их мнению, «на самом деле чрезмерная перегрузка касается определенной неширокой группы писателей, и возникла она от неумения использовать общественную активность широкой писательской среды» ^[678] .

Тем не менее многие литераторы старались как можно меньше отвлекаться от основной, творческой работы и избегали всякого рода общественных дел, от которых иногда не было никакой пользы. Особенно это касалось всевозможных писательских собраний, в повестку дня которых все чаще стали включаться имеющие политическую окраску обсуждения отдельных литераторов коллегами по перу. По воспоминаниям Л. Горгунга, не любил посещать такие собрания Б. Пастернак «…Он [Пастернак] далек сейчас от писательской организации и как ему трудно стало бывать на общих собраниях писателей, а ему постоянно присылают повестки на эти собрания, и он старается найти какой-то повод чтобы объяснить свой неприход болезнью или срочной работой» ^[679] .

ССП нередко ходатайствовал о награждении писателей государственными наградами, как правило, в связи с их юбилеями. В 1948 году в связи с пятидесятилетием был представлен к ордену Трудового Красного Знамени Л. Соболев. Одновременно было принято решение направить ему приветствие от имени Союза писателей и провести юбилейный вечер. В то же время предложение о награждении С. Малашкина в связи с шестидесятилетием было отвергнуто, так как тот более чем за десять предшествующих лет не создал ни одного значительного произведения ^[680] .

В первые послевоенные годы большинство писателей особенно остро нуждались в материальной поддержке. Так, в 1947 году Литфонд дополнительно заготовил для московских литераторов 20 тонн картофеля и 20 тонн яблок, обеспечивал их семьи продовольственными и промтоварными карточками. Кроме этого, для писателей была оформлена годовая подписка на газеты и журналы, им оказывалась помощь в комплектовании библиотек, в приобретении билетов в театр. Книжный магазин Литфонда установил скидку в размере 25 процентов на литературу, приобретаемую членами фонда и ССП. В том же году Литфонд приобрел для писателей дополнительные лимиты на электроэнергию, изучал их жилищные условия, осуществил установку двадцати финских домиков.

В ведении Литфонда также находились многочисленные подсобные хозяйства и всевозможные мастерские. Однако из-за отсутствия сырья пришлось закрыть обувные мастерские, а по причине вскрытых недостатков и вследствие низкой выработки — фотостудии, деревообрабатывающие, швейные и переплетные мастерские ^[681] .