Как известно, с 1940 года Литфонд находился в ведении Комитета по делам искусств. При этом не был четко определен порядок взаимоотношений аппарата Комитета, его республиканских управлений, с одной стороны, и аппарата Литфонда с его отделениями и писательской организации — с другой. Таким образом, Литфонд, особенно его отделения на местах, часто оставался предоставленным сам себе, а аппарат КПДИ не оказывал им необходимой помощи ^[682] . Средства расходовались без достаточного контроля и учета хозяйственной целесообразности, деятельность подсобных предприятий, мастерских и комбинатов часто пускалась на самотек.

В конце 1947 года Союз советских писателей возбудил ходатайство перед правительством о возвращении Литфонда в свое ведение. Хотя постановление по этому поводу было принято лишь в ноябре 1949 года, уже с января 1948 года практической деятельностью Литфонда, по существу, руководил Секретариат ССП. Им же были направлены в правительственные органы предложения по улучшению работы Литфонда. Предлагалось выделить ему отдельную строку в государственном плане материального снабжения, предоставить необходимое количество легковых и грузовых автомашин, создать при нем специальную строительно-ремонтную контору ^[683] .

Однажды большая группа писателей получила именные приглашения на собрание в ЦДЛ, подписанные А. Фадеевым. Все были заинтригованы тем, что в приглашениях подчеркивались важность обсуждаемого вопроса и желательность их личного присутствия. Многие решили явиться без приглашения — слишком уж мучило любопытство. Поэтому в назначенный день и час зал ЦДЛ был переполнен. Вошел Фадеев и громко произнес:

«Товарищи, я пригласил вас сюда, как самых злостных неплательщиков Литфонда. До каких пор будет продолжаться это безобразие?» ^[684]

Общая задолженность писателей Литфонду переросла всякие мыслимые границы. На 1 января 1948 года она составила 2 миллиона 608 тысяч рублей и складывалась из следующих показателей (приведены данные в тысячах рублей):

Просроченные задолженности Литфонд разбил на три группы (в тысячах рублей):

Все печатающиеся должники систематически получали извещения за подписью М. Храпченко и А. Фадеева. Соответствующие списки передавались для удержания долгов в ВУОАП и издательства.

В 1949 году Литфонд отмечал, что «особенно нехорошо обстоит дело с погашением ссуд, выдаваемых под личное обязательство». В качестве объяснения существования задолженностей выдвигались три основные причины: 1) несвоевременное оформление исполнительных нотариальных надписей и передача к взысканию дел в судебные органы; 2) отсутствие контроля со стороны Литфонда за состоянием задолженности, запущенность учета и крайне хаотичное хранение и состояние документов; 3) систематическая выдача ссуд при наличии старой задолженности ^[685] .

Были случаи, когда руководство Союза писателей списывало задолженности писателей за какие-либо заслуги. Случались при этом и казусы. Например, в 1952 году с М. Ямщиковой, известной под литературным псевдонимом Ал. Алтаев, была снята задолженность Литфонду в размере 5050 рублей « в связи с 80-летием». Она поблагодарила Секретариат за «любезность» и добавила: «Позволю себе только напомнить, что в 1949 году я уже благодарила Союз за эту самую суммукогда она была с меня списана „ в связи с исполнившимся тогда 60-летием моей литературной деятельности“» ^[686] . Чуть позже Литфонд потребовал с пожилой писательницы возврата той же самой суммы. Из этого видно, что Литфонд и ССП действовали параллельно и не всегда слаженно.

Возникали недоразумения и другого свойства. Например, Б. Пастернак придерживался жизненного принципа, согласно которому избегал получать какие-либо блага от ССП и других писательских организаций бесплатно. Поэтому, когда ему понадобилась путевка в санаторий, его жена приехала в Литфонд с деньгами. Однако денег от нее не приняли. З. Пастернак хотела заплатить хотя бы за свою путевку, но ей сказали, что принято постановление Секретариата выдать две путевки даром и Пастернаку, и жене. «Помня его просьбу не брать ничего от Союза и непременно заплатить за путевку, я несколько раз обращалась в бухгалтерию, прося принять деньги, но мне отвечали, что ничего нельзя поделать, таково распоряжение секретариата. Интересно, что спустя некоторое время Нина Александровна Табидзе сидела у Суркова по своим делам, и тут вошел какой-то человек и с возмущением сказал Суркову: вот вы выдаете Пастернаку бесплатные путевки, а у него много денег. Мне было крайне неприятно узнать о таких разговорах — ведь я сделала все, что могла, чтобы уговорить бухгалтерию принять деньги!» ^[687]

В объяснительной записке о работе Литературного фонда СССР в 1949 году тогдашний его директор А. Константинов жаловался на то, что зрелищные предприятия делают свои отчисления в Литфонд в последнюю очередь, а это затягивает взыскание задолженностей на долгий срок Между тем, как отмечал Константинов, эта организация выполняет, по существу, функции социального страхования. Поэтому он полагал, что «…необходимо просить Правительство о приравнивании требований Литфонда по отчислениям, причитающимся со зрелищных предприятий, к требованиям органов социального страхования» ^[688] . В этой же записке указывалось, что Литфонду так и не удалось взыскать с писателей так называемую «чистопольскую задолженность», составлявшую 177 тысяч рублей. Она не была обеспечена обязательствами писателей, а сроки давности истекли. Попытки Литфонда побудить писателей к добровольному возврату долгов не увенчались успехом, так как они рассматривали полученные ссуды в качестве одного из видов пособия во время эвакуации ^[689] .

На заседании Секретариата ССП 15 мая 1950 года после доклада А. Константинова был сделан вывод о том, что за 1948–1949 годы эта организация в своей деятельности добилась «известных положительных результатов» ^[690] . Вместе с тем были отмечены серьезные недостатки в работе домов творчества и лечебно-санаторных учреждений. По-прежнему существовала большая задолженность писателей по ссудам, членским взносам и творческим командировкам.

В этот период писатели жаловались на поведение работников Литфонда, которые вели себя по образцу советских работников торговли и руководствовались принципом «вас много, а я одна». Руководство организации не могло повлиять на своих подчиненных, так как ставки заработной платы у них были низкими и найти нового работника было очень трудно. Так, Е. Долматовский говорил: «Со стороны работников Литфонда наблюдается хамское и невнимательное отношение к писателям. Иногда, не выслушав писателя, бросают трубку, на что справедливо обижаются писатели» ^[691] .

В отчете за 1951 год новый директор Литфонда В. Сергиенко продемонстрировал образцы самокритики. При этом его объяснительная записка пестрила выражениями сомнительной литературной ценности: «выбытие из строя по болезни», «встал в позицию несогласованности», «участки обильного количества поверхностных вод», «непроведение диспансеризации». Но смысл основных недостатков в работе Литфонда улавливается. Среди них можно выделить некачественное капитальное строительство, неудовлетворительное руководство подсобными хозяйствами и, как всегда, наличие большой задолженности по ссудам ^[692] .