— Для чего? — снова дружно задали вопрос наставник и Высокорожденный, но взглядами друг друга больше не полосовали.

— Мы любим перестраховываться. — Аваддан широко улыбнулся. — Как представитель Фракции Хаоса, мы полагали, что ваши услуги понадобятся, когда наступит время Воплощения Посланников иных Фракций. Но мы и не представляли, что ваша команда потребуется нам в Подземелье, в нашем собственном Кратосе.

«Думаю, у нас нет времени предаваться воспоминаниям о прошлом. Четырех дней для решения проблемы подобных масштабов — я говорю об Инфекции, — очень мало. Если мы хотим действительно решить ее, то нужно приступать к делу немедленно».

— Райхгер прав, — кивнул Аваддан. — Наше дело не терпит отлагательств… однако сейчас мы вынуждены оставить вас. Джетуш, контракт с вами от моего имени заключат Грисс и Диабола. Они владеют проекцией нашего Символа Власти, и контракт будет иметь такую же силу, как и подписанный мною. Лизар Фоор, то, что вы просили, сделано и доставлено в вашу комнату.

— Мою комнату? — переспросил эльф.

— Да. Для каждого из вас подготовлена комната, где собраны ритуальные принадлежности для вашего чаротворения. Джетуш, вам придется делить комнату с учениками. Прошу учесть, что места вашего пребывания скрыты от посторонних глаз Варрунидеем. Его магия отличается от вашей, и вам не следует пытаться понять Пелену, которая делает вас неощущаемыми для наших подчиненных и гостей. А теперь прошу простить, но мне пора удалиться.

Аваддан исчез. Его слуги задвигались: слоновья голова на туче подлетела к эльфу-ведьмаку, Диабола, улыбаясь, подошла к Джетушу, Уберхаммер очутился возле элхида.

— С-следуйте з-за мной, гос-спожа Цзы, гос-сподин Цфик-лай-Тораг, — Шульфиц поклонился, в момент поклона быстрым движением руки раскрыв рядом с собой Переход. Магичка и психомаг последовали за дворецким в портал. Перед тем как исчезнуть в межпространственном туннеле, Фа послала наставнику воздушный поцелуй.

— Уважаемый Уолт, уважаемая Эльза, — Глюкцифен вдруг стал торжественен и как-то… любезен, что ли? Он поклонился и…

И Ракура с ар-Тагифаль оказались посреди комнаты с большой кроватью, шкафом и тремя дверями. В этот раз Уолт не помнил, шли они сюда, перемещались через портал или еще как-то передвигались. Искажения чувств, к которому Магистр привык, козлоголовый не производил. Опять пространственная магия с непонятными принципами.

— Здесь туалет, здесь ванная комната, а здесь выход в общий зал, где вы с остальными чаротворцами будете обсуждать ваши достижения и предположения по поводу Инфекции. Из зала можно пройти в Акаши, библиотеку моего господина. Для посетителей Акаши закрыта, мы объявили, что произошел орбиобразный коллапс библиоконтинуума. Или что-то в этом роде. Но приглашенные чаротворцы могут использовать все возможности Акаши.

— Эй! — Уолт огляделся. — Собственно, где учитель и Игнасс?

— По предварительной просьбе Джетуша Малауша Саби-ирского Игнасс фон Неймар остался с ним, а сам он сейчас обговаривает условия контракта с Леди Диаболой и Гриссом.

— Надеюсь, пункт о нижнем белье будет обязательно внесен, — невинно сказал Уолт.

У Глюкцифена дернулась левая щека.

— В общем зале, — невозмутимо продолжил козлоголовый, — стоят Алмазные фурии. Вам не стоит обращать на них внимания, Продолжающие здесь для вашей безопасности.

— А чего нам следует опасаться?

— Ничего. Пока вы во дворце и не пытаетесь выйти за пределы отведенных вам помещений, вы в полной безопасности. — Глюкцифен почесал лоб. — Вроде сообщил все. За сим оставляю вас наедине.

— Подожди… — Уолт хотел расспросить убога еще о многом, но не успел. Козлоголовый исчез, а потом Ракура понял, что Бессмертный скрылся за дверью в туалет. Когда Магистр распахнул ее, то, разумеется, в уборной никого не было.

Туалет оказался воистину королевским. Уолт знавал замки, где хозяева просто опорожнялись в яму, огражденную от глаз любопытных перегородками. В некоторых замках не было и перегородок. Там даже во время пира просто ставили рядом со столом кувшины и тазики, чтобы гости и хозяева могли недалеко бегать по нужде. Для Магистров убоги не пожалели сделать унитаз, кажется, целиком из золота. Впрочем, не для Магистров. Для экселенца магии Земли Джетуша Малауша Сабиирского.

— Ой! Как здорово!

Прежде чем Уолт понял смысл восклицания Эльзы, он ворвался в комнату с пульсарами и боевым воплем наготове. Но девушки в комнате не оказалось. Эльза осматривала ванную комнату и была в полном восторге от огромной эльфийской ванны с восточными мотивами. В Серединные земли мода на ванны пришла недавно, после того как побывавшие на Ближнем Востоке чародеи взяли за моду делать личные купальни в собственных домах, а не посещать общественные бани. К тому же во многих городах, возведенных после развала Роланской империи, термы не строили, в основном из-за религиозных запретов. Такое ощущение, будто боги думали, что Ролан пал под натиском варваров из-за любви к чистоте.

— Уолт! — ар-Тагифаль повернулась к Ракуре, застывшему на пороге, и схватила его за руки. Хорошо, что он успел убрать пульсары! — Уолт, можно я искупаюсь?! Пожалуйста!

Промямлив что-то вроде: «Купайся, почему бы и нет» — и чуть не утонув в озере благодарности, разлившейся в голубых глазах, Уолт смущенно ретировался в комнату. Кстати, вот ему бы точно не помешало искупаться! А заодно одежду подлатать. Чем маг и решил заняться. Однако перед этим он выглянул в зал и чуть не уткнулся носом в рослого серебристокожего убога. Фурия? Гм. Больше всего фурия походил на рогатого бородатого человека. Одет в доспехи гоплитов раннего Морского Союза, вооружен гладиусом и копьем. Конечно, не простое оружие, Вторые Глаза показали, что на магическом уровне и гладиус, и копье являются продолжением вырабатываемых убогом энергий. Его аура была слабее, чем у встречавшихся ранее Бессмертных, и можно было побиться об заклад, что Онтос фурии не крепче Эфира того же Глюкцифена. Не Младший убог, правда, но и не Старший. Средний? Или некое продолжение Мощи Аваддана, облеченное в нечто индивидуальное?

Уолт вернулся в комнату и расселся на кровати. Предстояло сложное дело. В бытовой магии Ракура не был силен, поскольку повседневное волшебство требовало больше созидательных моментов и строилось на иных принципах, чем боевая магия. Предстояло составить заклинание, способное залатать дыры в камзоле и штанах, что для Магистра было равносильно если и не созданию Великого заклинания Разъяренного Феникса, то аналогичным усилиям где-то на том же уровне волшбы. Проще обзавестись новой одеждой. Гад Глюкцифен, сгинул, прежде чем Уолт попросил новый костюм.

Да уж. Ломать — не строить. Так, синтез материи, структурация поля… мм, это еще что за преобразование плетения? А если так? Кошмар! Батюшки светы, какой-то чепец получился! Чепец размером с камзол! Так, расплести заклятия и попробовать другую последовательность. Синтез материи — и… И почему-то подозрительно похоже на кастет, хотя железо он никак не мог создать… Или мог? Может, со структурацией поля не получилось? Гиле — в порядке, ноэма — в полном порядке, ноэзис — в абсолютном порядке. Осторожненько, осторожненько, не то вместо кожи получится хлопок… Какого хрена получился лен?! Проклятье! Тысяча убогов, да проще сойтись один на один с Вестником!

Отложив шевелящийся камзол — как получилось сделать его шевелящимся, Уолт не понимал, — Магистр визуализировал последовательность своих действий, простеньким заклятием припоминания воссоздав образ неудачных манипуляций с одеждой. Что же он сделал неправильно?

Пересматривая плетения заклятий и пытаясь выявить ошибку, Уолт невольно вспомнил, как во дворце султана Мэддората наблюдал за одним из разделов обыденной магии. Толстый бородатый чародей в полосатом халате и белоснежной чалме заваривал чай, используя простые комбинации волшебства, но умудрившись при этом превратить процесс в целое представление. Кружившиеся в воздухе пиалы терпеливо дожидались, когда свернутая в форму шара вода, парящая над ними, закипит, окруженная нагревающим температуру заклятием, а волшебник добавит в нее чайные листья. И тогда в одном водном шаре развернутся по всей поверхности желтыми бутонами «Розы Пророков», в другом опустятся на дно и расплетутся в тонкую золотистую паутину «Стрелы Ангни», в третьем посередине запляшут ярко-красными колючими иглами «Глаза Шайтана», в четвертом устроят ураган взрывающиеся и раскидывающиеся частичками «Поцелуи Ассасина». А после фонтаны кипятка взмоют из клокочущих, словно гейзеры, шаров, но ни одна капля не упадет мимо пиал: свиваясь в зигзаги, струйки чая наполнят чаши, которые затем отправятся к восхищенным мастерством чародея гостям султана. Уолт, помнится, застыл в восторге, распахнув рот так, что в него не то что муха — целый рой мух мог залететь, а он и не заметил бы. Повседневная магия — но как же она его тогда потрясла.