— Простите. Но весь этот маскарад довольно-таки тяжел, и все время, находясь в этом одеянии, я мечтал только об одном — поскорее его снять.

— Ладно. Поясняю. Нечисть мы уничтожили — это раз. Гильдия сие подтвердила — это два. Если здесь вдруг снова появится глишайник, то нашей вины в случившемся не будет — это три.

Уолт едва удержался от горестного вздоха. Догадка была верной, но какого убога он в ней сомневался? Да, прав наставник. Зациклившись на сложной проблеме, связанной с изучением магии крови, Уолт стал невнимательным к другим делам. Ведь что тут непонятного? Джетуш отказался выбивать деньги из гильдии, но не потому, что сдался. Просто на складах снова появится глишайник. Доказать, что к этому приложили руку боевые маги, гильдия не в силах, слишком противоречивы и туманны причины возникновения нечисти. А вот снова нанять Школу хитрые торгаши не смогут. Да и другие чародеи, принадлежащие иным волшебным гильдиям и орденам, если возьмутся за работу, то затребуют огромные деньги вперед. К тому времени Земной маг ославит Торговую гильдию Великой Франкии на весь Равалон.

Конечно, кто-то скажет, что Джетуш ведет себя мелочно: великий маг (действительно великий, один из лучших в Равалоне) обиделся на каких-то там лавочников. Но, как говаривал Эвиледаризарукерадин, нынешний Архиректор Школы Магии, главное, чтобы прецедента не было. Пытающийся обмануть Школу должен надолго запомнить, что такого делать не стоит.

Кто-кто, а нынешний глава любил перестраховываться.

Недаром незадолго до того, как предыдущий Архиректор назвал его преемником, волшебник Эвиледар, один из лучших чародеев Школы, официально, с соответствующими религиозными службами и записями, поменял свое имя. Поскольку каждый, кто занимал пост Архиректора, представлял для завистников наглядную мишень для проклятий, в том числе магических, Эвиледар недолго думая усложнил собственное именование настолько, что каждый, кто пытался проклясть его, скорее сломал бы язык, чем выговорил имя новоиспеченного главы. Магических анафем с тех пор Архиректор Эвиледаризарукерадин особо не опасался. Соответствующие ритуалы требовали величайшего напряжения Локусов Души с быстрой сменой мыслеобразов и вербальных формул. А на простые пожелания провалиться в Нижние Реальности или Тартарарам Архиректору было плевать с высокой башни. Для мага его уровня они не являлись тем, о чем следует беспокоиться.

— Он мог понять мою задумку, но ты своим видом отвлекал его и не давал сосредоточиться, — продолжал объяснять Джетуш, хотя Ракура уже разобрался в планах наставника. — Как Черный маг, которому нужны свежие гномьи кости, ты мог заинтересоваться именно им.

— Вы иногда меня пугаете, — покачал головой Уолт.

— Иногда? — скептически поднял брови Джетуш. — Лучше прямо скажи — иногда я тебя не пугаю.

— Так было в студенческие годы, — возразил Уолт. — Сейчас я уже не боюсь вас.

— А зря, — хмыкнул Джетуш.

Они прошли пустующий зал на первом этаже. В первый день, когда боевые маги приехали в город, зал полнился импозантными смертными, заключающими сделки друг с другом и с представителями гильдии. Судьба тысяч золотых зависела от произнесенных здесь слов. Но со вчерашнего дня, когда весь город узнал, что гильдия не собирается выплачивать оставшуюся по контракту сумму, зал пустовал. Никто не рисковал заглянуть в представительство гильдии в тот момент, когда там будут находиться боевые маги, не получившие заработанные деньги.

Кто хуже гнома в вопросе золота? Правильно, боевой маг.

А самые худшие — боевые маги-гномы.

— Вы быстро, — сказала Эльза, когда они вышли из здания Торговой гильдии. — Мы ожидали вас часа через три.

— Это почему же? — живо заинтересовался Джетуш.

— Да потому что там гном. А вы, учитель, от гнома отличаетесь только тем, что родились человеком.

Джетуш Сабиирский задумчиво посмотрел на подчиненную. Высокий, полноватый и лысый — его в первый раз в жизни сравнивали с гномом. Но Уолт признал, что Эльза права. Чем-то неуловимым Джетуш походил на подгорного жителя, и это «чем-то» присутствовало в Земном маге и раньше, просто Уолт не обращал внимания.

— А когда гномы спорят из-за денег, то жди Великой Подгорной войны, не меньше. — Эльза улыбнулась. При виде ее улыбки Уолт почувствовал, как на душе становится легче, и едва сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Ксанс и Бивас не сдержались и заулыбались, точно дети, получившие конфеты. Даже Джетуш усмехнулся.

Статная, с белокурыми волосами, тщательно уложенными в толстую косу, с гармоничным, точно у эльфийки, лицом, с пронзительным взглядом ярко-голубых глаз — Эльза ар-Тагифаль слыла первой красавицей среди боевых волшебниц Школы Магии. Впрочем, состязаться ей было почти не с кем. Дворяне редко отдавали своих дочерей на кафедру боевой магии, а купцы спешили пристроить дщерей на факультет повседневного волшебства. Будущие жены, по мнению негоциантов, должны были следить за порядком в доме, а не гоняться за нечистью по лесам. Так что ар-Тагифаль была той из немногих, кто по велению родителей, по стечению обстоятельств или просто по глупости вступил в ряды студентов, готовящихся положить свою жизнь на алтарь боевой магии. В случае Эльзы, внучки королевского боевого мага Олории, причиной поступления послужило желание деда получить достойную замену на своем посту. Сыновья и внуки олорийского чародея способностями к Высокому Искусству не радовали, а внучка неожиданно продемонстрировала такой Дар, что Конклав пристально следил за ее ростом как мага с младенческих лет. Иными словами, Эльза была гением, рождающимся раз в столетие. Однако, как ни странно, своими способностями не кичилась, и вообще отличалась спокойным и добрым нравом. Горстка завистниц называла ар-Тагифаль тайным агентом Конклава, втирающимся в доверие к Магистрам, чтобы разведать секреты Школы Магии. А то зачем ей быть доброжелательной и общительной, кроме как для того, чтобы навредить ближнему своему? Уолт только хмыкал, слыша очередное шептание недоброжелательниц по углам Школы.

Стоявшая рядом с Эльзой Дайра Грантер фыркнула и посмотрела на парней как на баранов. Черные волосы аспидами тонких кос падали на спину, бледная кожа обтягивала скулы, глаза, словно темные омуты, где завелась нечисть. Угрюмая как кендер за решеткой. Полная противоположность Эльзы. Разве что способности к Искусству тоже на высоте. Насколько знал Уолт, Дайра была бастардом одного из герцогов Тагбора, и на кафедру боевой магии девушку отдали не без мысли, что какая-нибудь магическая дрянь слопает ее сразу после окончания Школы. Мол, руки у родственничков останутся чистыми, и боги не рассердятся. В Тагборе все боятся гнева богов. Только прелюбодейству, по всей видимости, гнев Бессмертных не мешает. Особенно аристократам.

В отличие от Эльзы Дайра гением не была, но упорства и настойчивости ей было не занимать. А еще она плевать хотела на окружающих, особенно на более слабых в Искусстве. Это, впрочем, не мешало ей быть одним из лучших магов среди аспирантов кафедры боевой магии. Боевые заклинания давались магичке с такой легкостью, что большая часть учащихся от зависти грызла шляпы, а оставшаяся мрачно наблюдала за успехами Темной Бестии — так Дайру прозвали на кафедре. Ее не любили. Сложно любить смертную, которая при первом же знакомстве сообщает, что видела вас и ваши взгляды на жизнь даже не в гробу, а в Посмертии Тысячи Болей. Уолт знал, что Эльза, сумевшая найти общий язык со всеми сокурсниками и учителями, не смогла подружиться с Дайрой. Он лично был свидетелем крайне «милой» беседы, когда ар-Тагифаль предложила Темной Бестии совместно отметить сдачу зачета по курсу огненной магии, а та в ответ буркнула, что если она захочет когда-нибудь бессмысленно потратить время в компании идиотов и полудурков, то обязательно попросит Эльзу организовать вечеринку.

Недоброжелатели Грантер называли ее эмиссаром Космического Зла. И Уолт с ними не соглашался лишь потому, что в Космическое Зло не верил.