— Да, — подтвердила Шона, не в состоянии скрыть дрожь в голосе. — Неужели вы думаете, что кто‑то из нас хочет жить в доме, где зарезали наших родителей? Это место перестало быть нам домом. Знай я, что ферма все еще принадлежит Уиллоу, давным‑давно сожгла бы ее дотла. Вы и вправду сделаете нам добро, если заберете ее у нас.

Давление ножа слегка ослабло, позволив Шоне опуститься с цыпочек.

— Хартопп… — продолжила Шона, сохраняя твердость, — он может составить бумагу, и Уиллоу ее подпишет. Она передаст вам Рейвенз‑Крейг. И ваш сын получит возможность жениться, на ком хочет.

— А что заставляет тебя думать, что он не хочет Уиллоу?

— Посмотрите на него, — ответила Шона. — Он молод и силен. Зачем ему холодная и робкая женщина в постели, которая к тому же кричит ночами от мучающих ее кошмаров? Пусть найдет себе жену, которая согреет его постель и зажжет в нем страсть.

— Вроде тебя? — Дункан сжал ее.

— Маккалох! — прорычал Коналл.

— Брэндаб обретет Рейвенз‑Крейг и свободу выбора жены. В ответ мы просим только отпустить нас всех. И прямо сейчас.

Дункан скосил на нее взгляд.

— Ты, должно быть, считаешь меня самым большим дураком о двух ногах. Я вас отпущу, а вы начнете против меня войну.

— Не прикидывайтесь глупым, — сказала Шона. — Войну, какую? У нас и людей‑то нет. Кто станет сражаться за дело изгоя? Никто не поддержит бунт отверженного. Даже если бы мы смогли собрать людей, готовых воевать с нами, сколько армий имеется в вашем распоряжении? Мы не хотим войны. Посмотрите на нас… мы пришли сюда без оружия. А жаль. — Последние слова она адресовала Коналлу.

Снаружи донесся стук кареты. Брэндаб выглянул в окно:

— Это секретарь городского совета. Что скажешь, отец? Но я бы предпочел не жениться на этой женщине. Не пойму никак, то ли она дурочка, то ли тронутая.

— Не то и не другое. Она хитрая. — Дункан чуть сильнее надавил на нож, заставив Шону поморщиться. — Они обе хитрые.

— Маккалох! — гаркнул с пола Коналл и, пошатываясь, поднялся на ноги. И хотя Хартопп ткнул ему в спину стволом пистолета, он продолжил: — Хватит. Отпустите Шону.

— А что ты мне за это дашь? Замок в Уэльсе? Дворец в Австралии?

— Ничего. Рейвенз‑Крейг принадлежит дамам, и они вольны делать с ним что хотят. Я ничего тебе не обещаю — за исключением бесконечных несчастий, если сделаешь меня своим врагом.

— Не угрожай горцам понапрасну, Балленкрифф. Мы этого не выносим.

— Горцы, — фыркнул Коналл. — Какими бы важными вы себя ни считали, Маккалох, Северное нагорье — всего лишь досадная мелкая песчинка для остальной Великобритании. И если бы не вспыхивающие там время от времени бунты, в Лондоне даже не знали бы о его существовании. Это аппендикс Соединенного Королевства, — хмыкнул Коналл.

— Какой надменный, — пророкотал Брэндаб, — как и все англичанишки. Попробуй сказать это в Инвернессе, и они сделают из твоих яиц хаггис[9].

— А ты, Брэндаб, трус, как все горцы. Способен каркать только в стае своих соплеменников, но у тебя не хватит духу один на один сразиться с равным тебе противником. Можешь только запугивать безоружных женщин. И то, после того как они сдались тебе.

— Если хочешь сразиться, англичанин, — Брэндаб указал на Коналла кинжалом, — мы готовы.

— Трое против одного? — усмехнулся Коналл. — Это не спортивно, старина.

— Нет, вдвоем, ты да я. Выбирай оружие.

— Прекрати, Брэндаб! — прикрикнул Дункан. — Он дразнит тебя, мой мальчик. Ты должен научиться держать себя в руках. Но в одном он прав. — Резким движением Дункан оттолкнул Шону к Коналлу. — Пусть не говорят, что горцы жестоко обращаются с женщинами.

Коналл не смог скрыть облегчения.

— Как ты? В порядке?

— Да, — ответила она.

Коналл развязал галстук и, сняв его, прижал к ее кровоточащей ране под подбородком.

— Хартопп, — продолжил Дункан, — дай мне пистолет и принеси на чем писать. Напишешь, что я тебе продиктую, а Уиллоу подпишет. После чего пригласим в дом этого чиновника из города, чтобы заверил.

Брэндаб толкнул Уиллоу к кушетке. Коналл тем временем занялся раной Шоны. Чтобы ему было удобно, она запрокинула голову, давая промокнуть кровь, и украдкой вынула из корсета кинжал.

Коналл смерил ее удивленным взглядом. Зачехленное оружие без перекрестья она с легкостью припрятала у себя на пышной груди и теперь незаметно сунула ему в руку. Коналл торопливо убрал его в сюртук.

— Садитесь, — приказал Дункан, указав на стулья пистолетом.

Хартопп вернулся с листом веленевой бумаги и чернилами. Сел на край стула и склонился над столом с пером в руке.

Дункан быстро отбарабанил текст документа, согласно которому Рейвенз‑Крейг переходил Брэндабу Маккалоху в вечное пользование. Хартопп послушно нацарапал слова на бумаге и промокнул расплывавшиеся строчки.

Брэндаб вышел в коридор за секретарем городского совета.

— Всем добрый день, — дружелюбно поздоровался вошедший.

У него были густые рыжие бакенбарды и клетчатый плед с заколкой, на которой имелась печать суда магистратов.

— Меня зовут Шон Фергусон. Я слышал, здесь намечается свадьба. Кто из вас счастливая пара?

Дункан, спрятавший пистолет за спину, обнял клерка.

— Вы не то слышали, мистер Фергусон. Мы готовим билль о продаже и хотели бы, чтобы вы заверили этот документ, если соблаговолите. А за труды мы вас непременно отблагодарим.

— А жаль, — произнес человек. — Я уже настроился услышать клятву супружеской верности. Люблю свадьбы. Я заключил сорок девять браков и надеялся наконец довести число до пятидесяти. Все же я буду счастлив помочь чем могу.

— Рад это слышать, мистер Фергусон. Это мисс Макаслан. Она хочет передать право собственности на свое имущество моему сыну. Вот документ. Прошу вас, прочтите и подпишите.

Чиновник пригладил бакенбарды.

— Хм. Минутку… здесь нет ошибки? Мисс Макаслан, вы отдаете земли даром?

Уиллоу прочистила горло.

— Видите ли…

— Это никуда не годная собственность, — перебил ее Дункан. — Едва ли дороже этой бумаги. Мы принимаем ее в порядке обмена.

— В порядке обмена на что?

— Погашения старого долга, — ответил он.

— Понятно. Что ж, мисс Макаслан, если у вас есть еще какое‑то имущество, от которого желаете избавиться, дайте мне знать. Эту цену я могу заплатить.

Он рассмеялся своей шутке, но его больше никто не поддержал. Чиновник вернул бумагу Уиллоу, и она поставила внизу свое имя. Следующим подписался Брэндаб, затем — мистер Фергусон и последним — Хартопп.

— Хорошо, — заключил мистер Фергусон. — Осталось скрепить документ соответствующей печатью в регистрационном офисе. Что обойдется вам не дороже пары шиллингов. После чего документ обретет законную силу.

— Спасибо, мистер Фергусон. Хартопп вознаградит вас за труды и проводит.

После ухода мистера Фергусона в комнате воцарилась тягостная тишина.

— Теперь я могу увезти дам домой? — нетерпеливо осведомился Коналл у Дункана.

— Да, — ответил тот. — Мы с ними закончили.

Коналл взял Шону и Уиллоу за руки и вывел за дверь.

Но когда они подходили к карете, голос за спиной остановил его:

— Но с тобой только начинаем.

Коналл обернулся, и Брэндаб нанес ему удар. Тяжелый.

Коналла отбросило назад, и он привалился к крупу одной из лошадей.

— Говоришь, я трус, да? — прорычал Брэндаб, взмахнув кулаками. — Посмотрим, как назовешь меня, когда будешь валяться на земле в луже своей крови и зубов.

Коналл выпрямился и поправил сюртук.

— Мне, конечно, следовало ожидать, что ты нападешь как бандит.

— Ну, давай покажи, на что ты способен!

— Коналл, умоляю, — разволновалась Шона. — Он нарочно дразнит тебя. Оставь его и поедем.

— Задира будет говорить в нем ровно столько, сколько позволит трусость. Садитесь в карету. Обе. Я скоро присоединюсь к вам.

— Коналл…

— Нет, Шона. Делай то, что я сказал.