— Просто обними меня. Не говори ничего. И не смотри на меня. Я… — Она не могла подобрать подходящих слов. Что она хотела сказать? «С такой маленькой грудью и большой задницей я выгляжу как груша?» Он бы решил, что она напрашивается на комплимент.

— Мэгги! — Он попытался повернуть к себе ее лицо, но она упрямо отворачивалась. — Ты что, стесняешься?! — недоверчиво спросил Джон.

Она кивнула головой.

— Тогда дай мне посмотреть на тебя, — произнес он мягко. — Дай мне дотронуться до твоей кожи.

Дрожа всем телом, Мэгги отступила на шаг. Он положил руки на ее груди, лаская и нежно массируя их, на мгновение закрыл глаза, а когда снова открыл их, то, улыбнувшись, посмотрел на нее:

— Боже, какая ты красивая!

Он наклонился и лизнул ее соски, а потом начал осторожно сосать их. Движения его губ становились все энергичнее, и Мэгги судорожно вцепилась в его плечи. Ее оглушили удары собственного сердца: ощущение было таким сильным, что она резко отпрянула от него, прикрыла обеими руками грудь и отвернулась.

— Прости, — проговорил Джон, протягивая к ней руку, и, заставив повернуться к нему, уперся своим лбом в ее. — Тебе это не нравится? Она покачала головой, потом подумала, что это, наверное, неправильный ответ, и закивала. Она изо всех сил сдерживала себя, пыталась подавить охватившее ее возбуждение.

— Это так неожиданно. Я уже… отвыкла.

— Ясно, — произнес Джон. — Расскажи, что тебе нравится, а что — нет.

Мэгги открыла рот, чтобы ответить, но никакие слова не шли ей в голову, и она снова закрыла его. Джон большим пальцем провел по ее позвонкам, и спина Мэгги запылала. Он поцеловал ее плечо, и она запрокинула голову. Он куснул ее шею, и Мэгги тихо застонала от удовольствия. Запустив пальцы под резинку ее тренировочных брюк, он начал так медленно стягивать их вниз, что превратил это действие в отдельную продолжительную ласку. Мэгги снова вцепилась ему в плечо, когда он присел и, поочередно приподнимая ее ступни, высвободил их из тренировочных. И тут, продолжая сидеть на корточках, он поднял на нее взгляд.

Она стояла перед ним обнаженная! На ней не было ничего, кроме призрачного сияния лунного света. Он мог видеть ее всю, и вдруг, под его жадными взглядами, ее совершенно неожиданно охватили чувства, больше похожие на переживания испуганной девственницы: неуверенность в себе, неуверенность в собственной привлекательности. Воображение быстро обрисовало ей все ее физические недостатки. Ей тридцать один, и спереди и сзади у нее все отвисает! Мэгги крепко зажмурилась и замерла, словно это могло помочь ей укрыться от взгляда Джона.

— Мэгги, посмотри на меня.

По его голосу она поняла, что он встал. Она отрицательно качнула головой. Казалось, никакая сила не могла заставить ее открыть глаза. Ей хотелось прикрыть свое тело хотя бы руками, но она не могла пошевелиться. Ей хотелось заплакать, спрятаться, безумно хотелось, чтобы Джон снова обнял ее, снова заставил почувствовать все то, что всего несколько мгновений назад так обжигало ее тело…

Как будто догадавшись, что с ней происходит, Джон притянул Мэгги к себе, нежно погладил ее по спине и скользнул рукой вниз, к ягодицам. Когда ее дрожь стихла, он медленно подвел ее к кровати и наклонился, чтобы откинуть одеяло, продолжая одной рукой придерживать ее. Затем он бережно уложил ее в постель и заботливо укрыл одеялом. Только после этого она смогла открыть глаза и взглянуть на него.

Джон отступил от кровати и быстро скинул с себя одежду. Мэгги, не двигаясь, смотрела, как он раздевается. Она не отвела глаза, когда взору ее предстало гордое орудие Джона, готовое к бою. Медленно, осторожно, ни на минуту не отрывая взгляда от ее глаз, он надел презерватив и затем сел на кровать рядом с ней.

Он откинул край одеяла, снова обнажая ее груди, потом нагнулся и коснулся их губами, а затем медленно потянул одеяло ниже. Он обвел руками ее открывшийся его взору живот и двинулся дальше, увлекая одеяло за собой: к бедрам, коленям, ступням, пока она не открылась перед ним вся…

У Джона перехватило дыхание. Ладони его вздрагивали от напряжения, он с трудом сдерживал свой пыл, когда медленно проводил ими в обратном направлении по всему телу Мэгги, до самых грудей. Коснувшись их, он остановился и накрыл их ладонями.

Мэгги почувствовала, что ей не хватает воздуха. Медленно, так медленно, что она подумала, что умрет от ожидания и вожделения, он снова провел руками вдоль ее тела, задержался на талии, потом повел руку ниже, к животу, и дальше, туда, где плотно сходились ее бедра. Пальцы его поиграли густыми вьющимися волосами, и Мэгги затрепетала. Одной рукой он мягко отодвинул ее левое колено, другой рукой приподнял правое и, неожиданно для Мэгги, нагнулся и поцеловал ее нежную трепещущую плоть.

Она мелко вздрагивала, пока он проходил губами обратный путь до ее живота. Затем, подняв голову, Джон продолжил это движение ладонями, скользнув ими до самых ее грудей. Он взял их в руки, провел большими пальцами по соскам и, повинуясь ее невысказанному желанию, нагнулся и взял один из них в рот.

Он так нежно ласкал ее грудь, что Мэгги снова не смогла сдержать стона блаженства и, обхватив ладонями его голову, прогнулась, пытаясь еще сильнее прижаться к нему.

— Джон… — пробормотала она.

Он поднял голову, продолжая большим и указательным пальцами движение, прерванное губами. Сквозь пелену страсти в его глазах сквозила тревога.

— Что такое, дорогая? Тебе неприятно? Ты хочешь, чтобы я перестал?

— Нет, — выдохнула она. — Я хочу, чтобы ты никогда не переставал. Мне только хотелось произнести вслух твое имя.

И еще ей хотелось, чтобы он тоже произнес ее имя, чтобы она могла быть уверена, что он знает, кто с ним. Она хотела быть больше, чем какой-то безликой «дорогой», неясным призраком на освещенной луной постели. Ей хотелось, чтобы, когда они занимались любовью, у него не было никаких иллюзий, чтобы он был именно с ней, с Мэгги Эдейр. Но он не произнес ее имени, только издал нечленораздельный звук, снова нагнувшись к ее груди.

Она прижала руку к его щеке, и у нее перехватило дыхание. Мягкая, свежевыбритая кожа, на которую она обратила внимание днем, теперь покрылась щетиной. Мэгги блаженствовала, ощущая ладонью колючую кожу. Она провела рукой по его лицу, потом спустилась к плечам и наконец достигла его груди, поросшей вьющимися волосами.

Не останавливаясь, Мэгги двинулась дальше и, дойдя до соска, провела по нему ногтями. Затем она двумя пальцами начала массировать его и, когда он стал набухать, усилила свои движения. Джон с шумом выдохнул и приподнялся над ней. Она тут же остановилась:

— Нет?

— Да… — прошептал он, возвращая ее руку на свою грудь. — Да, да! Все, что ты хочешь.

— Хорошо.

Она выпрямилась и села на постели, потом нагнулась и коснулась губами его соска, и Джон снова застонал от удовольствия. Он положил руку ей на макушку и попытался еще сильнее прижать к себе ее губы. Когда он наконец сжал пальцы, которыми до этого перебирал ее волосы, и приподнял ее голову, она улыбнулась и сказала:

— Я рада, что тебе это понравилось. Когда ты делал то же самое со мной, я ощущала твою ласку каждой клеткой своего тела. Я хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие. — Внезапно ее голос задрожал, и у нее вырвалось: — Я хочу дать тебе так много!

«Я хочу заставить тебя забыть…» Она зажмурилась. Дьявол, откуда эта дурацкая мысль? То, что они испытывали — Джон и она, — принадлежало только им одним, и никому другому. Ей хотелось в это верить. Настолько сильно хотелось, что она уже почти верила, должна была верить!

— Ты уже даешь мне много, — произнес он, и они слились в глубоком поцелуе. Джон поглаживал ее груди, дотрагивался пальцами до сосков, массировал их так же, как до этого она массировала его грудь, и повторял это же движение языком у нее во рту.

Когда они наконец оторвались друг от друга для того, чтобы набрать новую порцию воздуха, Джон проговорил:

— Я уже ощущаю, что ты дала мне больше, чем я заслуживаю. Как бы мне хотелось доставить тебе такое наслаждение, какого ты еще никогда не испытывала!