Джехан, несмотря на потрясение, вдруг живо представила себе, что чувствовал Дахар, обрекая на смерть Джаллалудина. И что чувствовала при этом Талот.

Поле стазиса отключилось. У Джехан на секунду закружилась голова, и она покачнулась. Вокруг нее царил хаос. Незнакомая делизийка визжала, Эйрис кричала что-то Дахару. Наконец они умолкли — должно быть, жрец приказал обеим замолчать. Джехан разозлилась, и ей, как ни странно, стало легче.

— Я хочу поговорить с Эйрис наедине, — рявкнула она. — В коридоре.

Остальные пусть подождут здесь.

И прежде, чем Дахар успел возразить, Эйрис направила свое трубчатое кресло к двери. Джехан последовала за ней, держа под прицелом комнату, затем приказала Эйрис остановиться.

Джехан использовала ее как щит между собой и теми двумя, что оставались в комнате. Вдруг оттуда кто-то выбежал, но не Дахар, и не делизийка, а проститутка СуСу.

— Пусть останется здесь, — быстро проговорила Эйрис. — Не трогай ее, Джехан, она нам не помешает. Она… глухая. Чего ты хочешь?

— Я спасла тебя от… двух горожан. Мы стоим на… — Девушка не могла выговорить остальные слова. К чему разговоры о чести с мокрицей, пресмыкающейся перед гедами? Вместо этого она сказала другое:

— Один из них покончил с собой. Из тех двоих, которых из-за тебя покалечили. Ты знаешь об этом?

Эйрис побелела, но ответила тем же ровным голосом:

— Я в этом не виновата.

— Нет, но «Кридоги» сделали это из-за тебя.

— Чего ты хочешь, Джехан?

Выхода не было. Придется сказать то, ради чего она пришла.

— Поговаривают, будто вы делаете новое лекарство, — выпалила Джехан. — Лекарство от чесотки… — Она презирала себя.

— У тебя чесотка? — Эйрис подалась вперед.

— Нет. Не у меня. Но если вы вшестером работаете вместе с гедами над лекарством и носите его больным в Стене… Тебя пускают внутрь Стены? Туда есть вход?

Эйрис задумалась и ничего не ответила.

— Туда есть вход? — настаивала Джехан. — Я спасла тебя, Эйрис… — Она знала, что унижается, опускаясь до просьбы, и не могла себе этого простить.

— Зачем тебе туда? — спокойно спросила Эйрис.

— Это тебя не касается!

— Там кто-то, кого ты… любишь, кто оставил тебя, чтобы получить помощь гедов.

— Она не оставляла меня! Она отправилась туда не по своей воле!

— Откуда ты знаешь? — глаза Эйрис вспыхнули. — Мы говорим о рыжеволосой девушке из нашей группы, правда? Откуда ты знаешь, что она пошла туда не по своей воле?

— Я знаю.

— Скажи, пожалуйста, Джехан, это очень важно. Откуда ты знаешь, что ее отправили внутрь насильно?

— Она хотела самостоятельно бороться с болезнью, мы обещали друг другу… Тебе этого не понять, делизийка. Сестры-легионеры не виляют, как кембури в Первоночь. У Талот достаточно храбрости… — Джехан поняла, что кричит, и резко перешла на шепот. — Я знаю, что ее забрали насильно.

— Забрали? Кто?

— Геды, кто же еще? Она пошла прогуляться ночью вдоль Стены, и если бы ее убили солдаты Келовара, я бы уже знала…

Эйрис вцепилась в гедийские трубки.

— Солдаты Келовара?

Но Джехан не слушала ее.

— Или нашла бы ее тело. Я искала два дня… Она внутри Стены, и если вы там бываете, ты должна меня туда провести. Должна, Эйрис. — Джехан, все еще сжимая пистолет и дробовую трубку, смотрела Эйрис прямо в глаза.

— Никто, кроме гедов, не может туда пройти, — ответила та.

— Значит, геды втащили Талот. А ты работаешь с ними. Вы шестеро — подопытные зверюшки гедов — можете пойти за ними и попасть в Стену вслед за ними. А я отправлюсь за вами.

Эйрис молчала. Она сидела, вцепившись в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев, и Джехан неожиданно вспомнила ее руку с сочащейся из порезов кровью. Тогда, в вельде, в лунном свете кровь казалась черной.

— Я бы помогла тебе, Джехан, будь это в моих силах, но никто не может попасть внутрь Стены, кроме гедов. Они никому этого не позволяют. Однако послушай. Мы очень скоро приготовим лекарство от чесотки. Мы уже близки к цели. А потом геды вылечат всех, кого забрали к себе, и Талот вернется. А сейчас она не страдает и спокойно спит.

Джехан услышала неуверенность в голосе Эйрис.

— Ты лжешь. Ты сама не веришь в свои слова!

Эйрис вскинула глаза и сквозь гнев, пылавший во взгляде джелийки, увидела настоящую боль. Эйрис и впрямь не верила собственным словам, но она и не лгала. Здесь было что-то другое — в Эр-Фроу все не так, как за его пределами, и враг неустанно принимал все новые обличья. Делизия, Дахар, геды — кому доверять? С кем сражаться? Как добиваться своего?

— Так ты не проведешь меня внутрь?

— Я не могу!

Джехан перестала что-либо понимать. Она отшвырнула пистолет и схватилась за нож. Но не успела она решить, что с ним делать и кто оказался врагом на этот раз, как снова что-то поднялось от пола, обволокло ее и сковало движения. Эйрис успела повернуть свои трубки и ничего не заметила. Джехан поняла: делизийка не подозревает о том, что геды защищают ее так же, как Дахара. Если бы нож Джехан вонзился ей в спину, она умерла бы, не успев испугаться.

Когда Эйрис скрылась в рабочей комнате, стазис отпустил Джехан. Возле нее стоял Гракс, держа в руке что-то наподобие бутыли.

Гед ничего не сказал. К чему слова?

Джехан выбежала из здания и помчалась по врофовой дорожке. Воздух Эр-Фроу душил, преследовал ее. Все здесь было враждебным. Дорожка резко свернула к южной стене. Джехан бросилась на серый вроф плечом. Стена стояла как утес. Все тело содрогнулось от удара.

— Талот!

Нет ответа.

Она швырнула в Стену триболо. Удар оказался настолько сильным, что зазвенело в ушах. Джехан швыряла снаряд снова и снова. Ни на гладкой серой поверхности, ни на шарах не осталось даже вмятины. Наконец одна из бечевок, связывавшая шары триболо, оборвалась, и оно улетело в заросли вянущих кустов.

— Таааалооооот!

К Джехан уже бежали люди. Заметив вооруженных джелийцев, она спрятала оружие. Первая сестра-легионер с опаской приблизилась к ней. Сквозь красный туман, застилавший глаза, она слишком поздно разглядела, что у девушки с плеча сорвана эмблема — что эмблемы сорваны у всех — и вообще, все они не легионеры, а горожане. Вооруженные горожане. Женщина, хотя угрожала ножом, оказалась нетренированной размазней и свалилась от одного удара кулака.

Ярость внезапно прошла, и Джехан хладнокровно приготовилась к драке. Ее окружили. Джехан ударила одного нападающего в пах, горожанин взвыл и повалился на траву; оставшиеся трое размахивали гедийскими ножами, но Джехан видела их неуверенность. Она попыталась обратить ее в свою пользу, чтобы вырваться из окружения.

— Держи ее! — завизжала вторая женщина. — Она узнает…

— Ничего она не узнает, — процедил один из нападавших.

Джехан выбила у него нож, но ей негде было развернуться. Двое оставшихся схватили ее, и даже для сестры-легионера силы оказались неравными. Последнее, что услышала Джехан, был возбужденный возглас женщины:

— Тут тебе не Джела! Хватит, наизмывались.

Потом человек, которого она обезоружила, размахнулся и неуклюже, но тяжело ударил девушку в подбородок. Джехан упала и потеряла сознание.

СуСу брела через поляну, покрытую жухлой травой, к дому, где когда-то жила вместе с гигантом-варваром. Девочка не спеша шла посередине врофовой дорожки, ощущая ступнями ее прохладу. И совсем не думала о том, что в хмуром утреннем свете ее белая туника представляет собой прекрасную мишень.

И все же, как сказала Эйрис, СуСу вряд ли сошла с ума. Она помнила все, что происходило и как происходило. Но душа ее выгорела дотла, в ней остался только пепел, как от дерева в раскаленной печи. Чувства же угасли.

СуСу помнила все — вельд, братьев-легионеров, место внутри стены, где умер гигант, — воспоминания вспыхивали, словно искры, не пробуждая в ней никаких чувств. Окруженная черной тишиной, она видела перед собой картины прошлого, но боялась прикоснуться к ним, чтобы огонь, в котором сгорела ее душа, не вспыхнул снова.