Лахаб повернул голову и уставился на бывшую проститутку.

СуСу не колебалась. В неестественном сиянии, исходящем от Эр-Фроу, ее маленькое личико казалось вытесанным из белого камня. Для Эйрис, сидевшей на земле, сам воздух казался белым матовым стеклом. Из такого стекла она вытянула спираль и была изгнана из родного города. То, что сейчас происходило между братом-легионером и джелийской проституткой, тоже походило на своего рода изгнание.

Эйрис судорожно сцепила руки.

— Что свободно дано, пусть вернется свободно, — повторила СуСу.

Дахар встал. Свет над Эр-Фроу вдруг разгорелся до ослепительно белого сияния, в вельде стало светлее, чем днем. У соседнего костра вскрикнула Талот, но Дахар так и не повернулся. Стоя спиной к городу, он сказал СуСу:

— Что свободно дано, пусть свободно вернется.

Эйрис потянулась к нему рукой, закованной в броню гедов. Яркий столб света неторопливо оторвался от земли, вычерчивая крутую дугу, начал подниматься в небо. Когда он поднялся уже довольно высоко, весь Эр-Фроу внезапно засиял ярче солнца. Эйрис невольно зажмурилась.

Земля содрогнулась. Казалось, толчок возник в самом сердце Кома. Эйрис упала на землю. Одно дерево накренилось и рухнуло, потом земля содрогнулась снова, на этот раз еще сильнее. Вельд ответил диким воем, в котором трудно было узнать звериные крики. Вою вторили стоны кембури.

Дрова из костров разметало в стороны, неподалеку от Эйрис на покрытую изморосью траву рухнула ветка. Эйрис закашлялась от густого дыма.

Все кончилось так же внезапно, как началось. Земля словно застыла, а там, где только что стоял Эр-Фроу, ничто уже не загораживало звезд.

В воцарившейся тишине СуСу отчетливо произнесла:

— Я хочу отправиться туда, откуда пришел белый гигант. Я хочу, чтобы ты отвел меня туда. Ты и Эйрис. Что дано, должно вернуться.

СуСу повернулась к холму, на котором еще несколько минут назад стоял Эр-Фроу. И снова вперила взор в Дахара. Черные глаза девочки оставались непроницаемыми, как будто она и не видела разрушения города. Неужели эта малютка так настрадалась за свою жизнь, что ничто уже не могло вызвать в ней удивления или страха? Если это так, то Эйрис не знала, жалеть СуСу или завидовать ей. Впрочем, СуСу не нуждалась ни в том, ни в другом.

Лахаб принялся методично раздувать почти потухший костер.

— А как туда попасть? — спросил Дахар. — Он рассказал тебе?

Дахар взглянул на Эйрис, но та только покачала головой:

— Не понимаю. Перед смертью он пытался что-то показать. Я не знаю, что он имел в виду.

— Я не смогу отвести тебя в город гиганта, — устало сказал Дахар, — ведь я не знаю, в каком направлении надо идти.

— Туда, — девочка указала на вельд, расстилавшийся перед ними.

Костры, разметанные землетрясением — если это было землетрясение, — разгорались заново. У Эйрис снова закружилась голова. Придется заново привыкать к бесконечному пространству вельда, раскинувшегося вокруг.

— Там Делизия и Джела, — сказал Дахар, — если они еще стоят на своем месте.

— Дальше, — ответила СуСу.

— Дальше только море.

— А в море — Остров Мертвых, — сказал сидящий возле костра Лахаб, ремесленник, горожанин и единственный ученый оптик в мире. В мире Кома.

Эйрис почувствовала, как напрягся Дахар.

— Доплыть до Острова Мертвых невозможно, — сказал он. — Гигант не мог приплыть оттуда. Нам некуда идти. Ты, Лахаб, по крайней мере можешь вернуться в Джелу.

— Нет, — отозвался Лахаб и искоса глянул на СуСу.

Эйрис представила себе, что их ожидает: четверо изгнанников будут скитаться по вельду, отнимая добычу у кридогов и кембури, направляясь в никуда. А в это время где-то там, среди звезд, другие люди… Они будут плестись с Первоутра до Последнего света, стараясь пройти как можно больше за долгий, неестественно долгий день Кома. А долгой, неестественно долгой ночью Кома им придется спать, спать, и спать. Голодные, озябшие скитальцы.

Изгнанники.

Она попыталась подняться, уцепившись за руку Дахара. Нога под защитой врофового костюма болела гораздо меньше. Дахар обнял ее, и ей стало намного легче. И вдруг Эйрис заметила звезду. Звезда летела над вельдом.

Лахаб опустился на колени. Звезда превратилась в ярко-белый огненный шар.

Когда он оказался у них над головой, все увидели, что это не звезда, а нечто рукотворное, из металла. На боку были начертаны полумесяц и три звезды, хорошо заметные в ярком свете. Аппарат завис в воздухе и опустился там, где прежде стоял Эр-Фроу. Дахар раздувал ноздри.

Лахаб встал на ноги и пристально взглянул на него.

— Геды?

Дахар не ответил. Он весь подался вперед, напряженный, как струна.

Потрясенная Эйрис не могла вымолвить ни слова. Только СуСу осталась совершенно спокойной, ее черные глаза были так же непроницаемы.

Аппарат снова взмыл в небо и полетел к их костру — он горел ближе всех.

Космическая лодка повисла в сорока шагах от костра и опустилась на землю.

Распахнулась дверь, из нее появились двое. Мужчины… Люди. Они медленно двинулись вперед, такого оружия, какое было на них, Эйрис никогда прежде не видела. Похоже, они не собирались пускать его в ход. Она крепче стиснула плечо Дахара. Тот не выхватил ни трубки, ни ножа.

Когда двое из лодки подошли поближе, Эйрис как следует разглядела их в ярком свете, лившемся из окон. У одного была огромная лысая голова, болтавшаяся на слишком тоненькой шее. На левом плече бугрилась огромная опухоль, покрытая немного сморщенной багровой кожей, напоминавшая вторую, немного приплюснутую голову. Эйрис затошнило. Однако второй выглядел вполне нормальным. Его длинные черные волосы были заплетены в множество мелких косичек.

СуСу чуть слышно всхлипнула. Он напомнил ей гиганта. Мужчины остановились в десяти шагах от костра. Лысый заявил:

— Мы с острова. С корабля «Звезда Мекки». Мы пришли с миром.

По телу Дахара пробежала дрожь. Он поднял Эйрис на руки и кивнул Лахабу. Тот взял за руку СуСу, и они вчетвером двинулись сквозь ночь навстречу людям.