Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Загер почувствовал какое-то смутное беспокойство.

— Скоро? — зло окликнул он шофера, не спуская глаз с приближающихся машин и скачущего рядом с ними мохнатого комка. Потом рысьи глаза Загера приметили дымок, вившийся сзади собаки. А еще через секунду, холодея от ужаса, он вскочил, выхватил парабеллум и лихорадочно стал стрелять в Мохнатку.

Водитель передней машины прокричал что-то Загеру и, газанув, въехал в туннель. Вторая машина остановилась у входа.

— Взрывчатка! — испуганно заорал шофер, приоткрыв дверцу кабины. — Взрывчатку везем!

А Загер все стрелял, белый, обезумевший от страха. Одна из пуль царапнула Мохнатку. Он жалобно взвизгнул. Диана коротко гавкнула в ответ и бросилась сзади на плечи Загера. Сцепились и замелькали в машине два тела. Но тут земля дрогнула, у входа взметнулся огненный смерч. Его смяло огромным языком пламени, которое вырвалось из туннеля. А затем от еще более мощного удара качнулись скалы. Гора, в которой строился секретный завод, раскололась, раздалась и с грохотом осела вниз, засыпав и туннель, и дорогу.

О вас, ребята - i_034.jpg

Тайна синих бумажек

О вас, ребята - i_035.jpg

Миша Топорков возвращался из деревни в родной город. Вез килограммов шесть муки, выпрошенной у дальних родственников. Радостно прислушиваясь к перестукиванию вагонных колес, Миша представлял, каким теплом засветятся глаза матери, когда она увидит его целым и невредимым, да еще и с мукой! «А боялась отпускать! — подумал он. — Да я любого фашиста обведу!» И вспомнилось ему, как он полз по канавам, обходя стороной заставы, как врал полицаям, что живет в соседней деревне, как прятал от завистливых глаз мешок с мукой.

Сейчас этот драгоценный мешок лежал у всех на виду. Миша небрежно упирался в него грязным рваным ботинком. Ни один человек не мог заподозрить, что на заплеванном полу вагона под ногами у худого, замурзанного мальчика валяется такое сокровище.

Проезд по этому маршруту считался свободным. Билет у Миши был, и он не очень опасался контролеров и эсэсовцев, которые почти на каждой остановке заглядывали в вагон.

В семи километрах от города поезд остановился у зловеще красного глаза светофора, потом попятился и вполз задом в тупик.

Пассажиры заволновались. Неожиданная остановка ничего хорошего не предвещала. Фашисты могли устроить облаву и погнать всех на какую-нибудь срочную работу или даже отправить в том же составе в Германию. Не то еще бывало в годы «нового порядка», принесенного гитлеровцами.

Миша был решительным пареньком. Он не стал дожидаться и выяснять причину остановки. Подхватив мешок, он проскользнул в тамбур, спрыгнул на насыпь и, не оглядываясь, скатился по откосу в густой березняк, зеленым морем разливавшийся вдоль железнодорожного полотна.

Пробежав метров триста, Миша достиг кромки старого леса и залег в яму у вывороченной с корнем сосны. Спрятался он инстинктивно. Эта привычка выработалась в нем за два года жизни в оккупированном фашистами городе. Не успел Миша отдышаться, как из-за деревьев показался мужчина с корзинкой. Миша не удивился. Летом грибы были основной пищей многих жителей опустошенного города.

Мужчина шел прямо к упавшей сосне. Еще секунда — и он бы увидел мальчонку. Но справа раздался легкий треск, который отвлек внимание грибника. Из кустов вышел второй мужчина — тоже с корзинкой. Они посмотрели друг на друга. Первый спросил:

— Как дела, приятель?

— Плохо! — ответил второй. — Грибы как корова языком слизала!

— У меня не лучше… Есть закурить?

— Найдется самосад.

Они присели на ствол сосны. Миша услышал, как чиркнула спичка. Затем без всякого перехода один из мужчин заговорил быстро, но довольно тихо:

— Никаких заданий пока не будет. Продолжайте работать в госпитале. Человек вы новый; Самсон приказал врасти, корни пустить — и крепкие, чтобы ни одна свинья не подкопалась! Документы у вас добротные, никаких проверок не бойтесь. Для связи даем вам две урны: одна — на углу Первомайской и Белой, вторая — в сквере напротив ресторана «Летний». Бумага синяя. Бросать в семь утра. Приходите сюда седьмого и двадцать второго числа каждого месяца. Если потребуется, вас встретят или оставят записку в корнях этой сосны. Не торопитесь. В ближайшие недели от вас ничего не ждем. Но, если узнаете что-либо важное, — почтовый ящик в урне всегда работает. Ясно?

— Да.

— Все запомнили?.. Повторите.

— Две урны: в сквере напротив ресторана «Летний» и на углу Первомайской и Белой. Бумага синяя. Бросать в семь утра. Седьмого и двадцать второго приходить сюда, к сосне.

— Правильно. Теперь я тронусь, а вы уйдете через десять минут. Покурите пока… Ни пуха!..

Миша слышал весь разговор. Его охватило непонятное чувство: не то восторг, не то страх. Сначала ему стало жарко, а потом бросило в холод, точно ледяным ветром дохнуло на него от подслушанной тайны.

Случай давал ему то, чего он так долго добивался.

В городе знали, что где-то в лесу существует партизанский отряд. Было известно, что командира зовут Самсоном, что партизаны нередко появляются в городе. Сам Миша два раза находил листовки, разбросанные партизанскими разведчиками. Но что листовки! Мише и трем его бывшим одноклассникам хотелось увидеть живых партизан. И не только увидеть, но и сказать… Они знали, что сказать! У ребят была подготовлена речь, убедительная и короткая. Миша помнил ее наизусть:

«Мы, пионеры шестого класса двенадцатой школы, просим командира товарища Самсона дать нам боевое задание. Клянемся выполнить его или умереть!» Миша твердо верил, что, выслушав такую речь, партизаны обязательно примут их в отряд.

Но вот встреча произошла — Миша увидел партизан и… растерялся. Конечно, он мог подняться и заговорить с тем мужчиной, который все еще сидел на сосне. Но как он встретит неожиданно появившегося мальчонку? Что предпримет, когда узнает, что тайна подслушана? «Прикончит, как шпиона, — и правильно сделает! — подумал Миша. — Я бы поступил так же!»

Время шло, а Миша так и не смог ни на что решиться. Но вот мужчина встал. Скрипнула корзинка. Послышались удаляющиеся шаги. Через минуту все будет кончено. «Проворонить такой момент!» Эта мысль заставила Мишу забыть все страхи и опасения. Он вскочил, вскинул мешок на плечи и, заметив мелькнувшую между деревьев спину, хотел броситься за человеком. Но громкий, ненавистный, лающий голос окликнул его:

— Стой! Стой, стой!

К сосне шел высокий солдат. Красноватые пьяные глаза ощупали Мишу и остановились на мешке.

— Что? — спросил фашист. — Масло? Яйки?

Он потянулся к мешку. Миша увернулся. Вместо мешка солдат поймал мальчонку за плечо, затем пальцы соскользнули к локтю и ловко завернули Мишину руку за спину. От нестерпимой боли Миша закричал пронзительно и тонко, совсем по-детски. А солдат все выше и выше задирал его руку. Миша пригнулся лицом к самой земле и, теряя сознание, увидел перед собой чьи-то ноги.

— Чего вы хотите от него? — спросил спокойный голос.

Боль сразу утихла — фашист отпустил Мишу, и мальчик медленно выпрямился. Перед глазами таяли разноцветные круги. Миша узнал мужчину с корзинкой.

— Что вы хотите? — повторил свой вопрос мужчина.

— Кто ви есть? — заорал солдат.

— Я врач офицерского госпиталя.

Мужчина полез в карман за документами.

Если бы солдат не был пьян, эти слова, а тем более документы подействовали бы на него: с врачом офицерского госпиталя следовало считаться, пусть врач даже русский. Но хмель лишил гитлеровца остатков разума. Солдат воспользовался удобным моментом и ударил мужчину ножом в левый бок. Врач покачнулся и стал оседать. Колени его подгибались. Но он выпрямился с коротким стоном и всем телом обрушился на фашиста. Оба упали, сцепившись в клубок. Корзинка отлетела в сторону. После секундной борьбы солдат обмяк, вытянулся.

56
{"b":"154302","o":1}