Камельков встал со стула, затем наклонился и осторожно, словно боялся поранить, поцеловал Юлю в губы.

— Не скучай, — ласково сказал он. — Думай только о хорошем.

Юля улыбнулась:

— Хорошо, милый. Я буду думать о тебе. Только прошу тебя… будь осторожен. И ничего не делай один, без своих товарищей. Обещаешь?

— Обещаю.

Камельков почувствовал, как на глаза ему наворачиваются слезы.

— До завтра, — сказал он, повернулся и поспешно, чтобы Юля не успела заметить его мокрых глаз, вышел из кабинета.

План был простой. Дождаться темноты, а там будь что будет. Ловкости и силы Камелькову было не занимать. Избитый Леус лежал в реанимации. У него были сломаны кости лица, а также — обширная гематома в мозгу. Никаких сожалений по этому поводу Камельков не испытывал. Ну, может быть, всего одно — что подонок не превратился в овощ. Впрочем, овощ не может дать показаний, а Леус, по утверждению врачей, должен был со временем прийти в себя. На данном этапе Камелькова это вполне устраивало.

Поремскому он решил не звонить. Хотел было зайти в бар и выпить рюмку-другую водки, чтобы снять напряжение, но затем передумал. Голова должна была работать четко.

Первый свой визит Камельков нанес оперативнику из детективно-охранного агентства «Глория» Филиппу Агееву, с которым его когда-то познакомил Турецкий. После этого они встречались по делам службы еще три или четыре раза. Благодаря сходству темпераментов и характеров Камельков и Агеев с самой первой встречи нашли общий язык, а вскоре и подружились.

Филя встретил Камелькова радостным возгласом:

— Мишаня! Сколько лет, сколько зим! Проходи, дорогой! Пиво будешь?

Камельков угрюмо мотнул головой.

— Значит, дело и впрямь серьезное, — заключил Агеев. — Выкладывай, что случилось.

Покинув Агеева, Камельков отправился в хозяйственный магазин, чтобы прикупить пару-тройку необходимых вещей. Выходя из магазина, он увидел неподалеку от пивного киоска знакомую рослую, широкоплечую фигуру. «На ловца и зверь бежит», — подумал Камельков.

Мужчина взял что-то у молодого парня, прикинутого рэппером (широкие штаны, толстовка с капюшоном, голова, украшенная рыжеватыми дредами), и что-то передал ему взамен. При этом оба вели себя более чем подозрительно — стреляли глазами по сторонам, переминались с ноги на ногу и так далее. Вскоре парень ушел, а верзила остался у киоска, по-видимому соображая, в какую сторону ему двинуть теперь.

«Эх, Гамов, Гамов, — с усмешкой подумал про верзилу Камельков, — тебе только в разведке работать».

Он подошел и негромко окликнул:

— Привет, Гамов!

Верзила быстро спрятал руку в карман, затем обернулся и, прищурившись, посмотрел на Камелькова.

— А, Михал Петрович, — протянул он. — Как поживаешь?

— Лучше всех. А ты?

— Не жалуюсь, — пожал плечами верзила.

Камельков подошел к Гамову вплотную. Посмотрел на руку, спрятанную в карман.

— Что в кармане? — сухо спросил он.

— Ничего, — ответил Гамов. Голос его при этом слегка дрогнул, а сам Гамов слегка порозовел.

— Покажи, — потребовал Камельков.

— Чего?

— Вынь руку из кармана и покажи, что в ней.

Гамов ухмыльнулся:

— А «хе-хе» не «хо-хо», гражданин начальник?

Камельков поднял взгляд и уставился прямо в красные глаза Гамова.

— Я тобой стену вытру, сволочь, — медленно и четко произнес он.

— Что-о? — Глаза Гамова выкатились из орбит. — Что ты сказал?

— Я сказал — ты у меня сядешь лет на десять.

Он сунул руку в карман. Гамов проследил за его движением и побледнел.

— Ладно тебе, начальник, — неожиданно сломался он. — Ты что в самом деле, шуток не понимаешь? Ну давай договоримся, а? Все мы люди и все делаем ошибки. Нужно научиться прощать.

— Что в кармане? — нахмурился Камельков.

Гамов сдвинул толстые надбровные дуги и, виновато опустив голову, вынул руку из кармана. Протянул руку Камелькову и разжал пальцы. На ладони лежал маленький пластиковый пакетик с белым порошком.

— Это не мое, — просипел Гамов. — Очень нужны были деньги, начальник. В первый раз в жизни. Правда. Черт меня дернул связаться с этой дурью.

Камельков взял пакетик и положил себе в карман.

— Хочешь, чтобы все это осталось между нами? — спросил он Гамова.

Тот поднял глаза и недоверчиво посмотрел на Камелькова:

— Конечно. А как?

— Поможешь мне в одном деле?

Гамов склонил голову набок. Прищурился:

— А если помогу, простишь?

— Прощу, — кивнул Камельков.

— И забудешь про порошок?

— Порошок? — Камельков удивленно поднял брови. — Какой порошок? Не было никакого порошка.

— Что ж… — Гамов поскреб лапой в затылке. — Если так, то помогу. Только смотри не обмани. Хитрый ты мужик, Михал Петрович.

Гамов сплюнул через плечо, подтянул штаны и постучал кулаком в стеклянную дверь.

— Эй, братва! — пробасил он, глядя в глазок видоискателя видеокамеры. — Открывай! Дело есть!

Из полумрака холла к двери приблизился рослый, заспанный охранник. Злобно посмотрел на Гамова и спросил:

— Чего надо?

Гамов поднял над головой пластиковый пакет:

— Слушай, у меня с собой пойла и консервов на две косых. А компании нету. Не хочешь поддержать?

— Нет.

Гамов пьяно осклабился, прищурил глаз и погрозил охраннику толстым пальцем.

— Да ла-адно тебе, — сказал он. — Я ж по глазам вижу, что хочешь. Пивка для рывка, а потом водочки в догоночку, а? В натуре, брат, душа горит, а один пить не могу.

— Мужик, ты что, глухой? Здесь тебе не кабак. Иди домой и там догоняйся.

— Так ведь дома скучно! — резонно возразил охраннику Гамов. — Кореша спят. А мне куда деваться?

— Тоже спи. Иди домой и ложись спать, если не хочешь, чтобы у тебя были проблемы.

— Слушай, брат, чё ты заладил — «иди домой», «иди домой». Думаешь, я без тебя не разберусь, куда мне идти?

К первому охраннику подбежал второй. Вместе они принялись увещевать Гамова отправиться домой. Однако Гамов был непреклонен. К прежним своим требованиям он добавил еще одно — пустить его в туалет.

— Я тоже человек! — обиженно басил Гамов, потрясая пакетом с бутылками. — И тоже права имею! Не пустите, я вам прямо под окнами лужу сделаю — вот увидите!

Охранники переглянулись и вынули из-за поясов резиновые дубинки.

Пока Гамов бушевал у входа, Камельков и Агеев колдовали возле одного из окон с торцевой стороны здания.

— Только имей в виду, — сурово сказал приятелю Филипп, — меня с тобой не было. За такие дела меня запросто могут лишить лицензии.

— Не было, — кивнул Камельков. — Если что, я все сделал сам. — Он быстро глянул по сторонам. — Давай быстрее, пока переулок пуст.

Филя с упреком посмотрел на Камелькова, вздохнул и бесшумно нырнул в форточку, стекло которой он предварительно выставил с помощью хитроумного приспособления, которое принес с собой («мой шпионский набор» — так называл свою амуницию сам Филя). Его маленькая, ловкая фигурка скрылась в темноте кабинета.

Камельков проводил приятеля восхищенным взглядом. Сам он в силу своего долговязого роста никогда бы не смог не то что нырнуть, но даже со скрипом протиснуться в эту маленькую форточку.

Ждать пришлось довольно долго. Со стороны входа слышались отчетливые звуки ударов, стоны и чье-то напряженное пыхтенье.

Наконец Филя бесшумной тенью выскользнул обратно.

— Готово! — сказал он. — Сейчас, только поставлю на место стекло.

Через минуту форточка вновь была цела и невредима. Филя спустился с подоконника на землю. Из-за угла вышел Гамов, кивнул Агееву и Камелькову и, прижав к груди пакет с бутылками, быстрыми шагами направился в сторону ближайшей станции метро.

Камельков проводил его взглядом, затем подошел к углу здания, осторожно выглянул наружу и тут же отпрянул назад. Он успел увидеть, что один из охранников сидит на асфальте, прямо у входа в здание, держась руками за голову, а другой стоит рядом с ним, прислонившись к стене и согнувшись поподам — видимо, приходит в себя от мощного удара в живот.