Юля нагнулась к сумке, пошуршала в ней несколько секунд, затем вынула плитку шоколада и протянула ее новому знакомому:

— Держите.

— Не может быть! — Мишаня округлил глаза. — Шоколад? Мне?

Юля хмыкнула:

— А вы видите здесь кого-то еще?

Мишаня взял шоколад, благодарно прижал его к сердцу и с чувством сказал:

— Вы самая щедрая девушка на свете! Чует мое сердце, Юлечка, мы с вами найдем общий язык.

Юля засмеялась:

— Не обольщайтесь, Камельков! Я волнуюсь не о вас, а о своей сумке. Кто-то ведь должен ее нести!

— Знаете, кого вы мне напоминаете?

— Кого?

— Моего преподавателя философии, профессора Дзикевича. Тот тоже не лез за словом в карман. Каждая его лекция превращалась в настоящее шоу. За одну пару он успевал не только прочесть лекцию, но и высмеять всех присутствующих. Мы называли его лекции «перестрелками», а семинары — «танцами на минном поле». Он не оставался в долгу и называл свои семинары «танцами с волками». Волками, разумеется, были мы, студенты.

Юля внимательно и удивленно посмотрела на Камелькова.

— Надо же! — сказала она. — Так вы и правда учились в МГУ.

Камельков удовлетворенно кивнул:

— Наконец-то до вас дошло. Позвольте узнать, коллега, вы сделали этот вывод на основании того, что я использовал в своем монологе слова «профессор» и «лекция»?

— Нет, господин Камельков. Я сделала этот вывод, потому что профессор Дзикевич читал лекции и у нас. Мы, правда, называли его лекции «шоу Бенни Хилла». Он особенно любил подначивать девчонок.

Камельков развернул шоколадку, разломил ее пополам и протянул половину Юле:

— Подкрепитесь! А то пропадет командный голос и я перестану вас слушаться. Кстати, на наших семинарах профессор не делал половых различий. Доставалось всем.

— Это, вероятно, потому, что у вас в группе не было красивых девчонок, — изрекла Юля, откусила кусочек шоколадки и блаженно прикрыла глаза.

— Хотел бы сказать то же самое и о вашей группе, но это будет заведомой ложью. Скажу вам честно, Юля, вы самая красивая девушка на этом бульваре.

— Я польщена. Это тем более лестно, что бульвар почти что пуст.

Они переглянулись и весело рассмеялись.

— А помните Скворцова? Когда он рассказывал о политическом учении Платона, он прямо захлебывался от восторга!

— Ага! Как будто сам написал «Государство»!

— Точно! Так митинговал, что чуть на стол не залезал. Мы с девчонками прозвали его «Платоша». В смысле что он такой же, как Платон, только поменьше калибром.

Некоторое время они весело болтали, уплетая шоколад и вспоминая университетских преподавателей. Наконец шоколад кончился. Юля достала из сумочки пару влажных салфеток, протянула одну Камелькову. Посмотрела, как он вытирает испачканные шоколадом пальцы и насмешливо фыркнула.

— Что? — спросил Камельков.

— Да нет, ничего. Вы сейчас похожи на маленького мальчика, забравшегося в кондитерскую лавку и слопавшего весь шоколад. У вас даже лицо в шоколаде.

— Правда? — Камельков смутился и поспешно вытер салфеткой рот.

— Постойте, — сказала Юля, — у меня был один знакомый с юридического… Как же его звали… — Она задумалась. — Фамилия еще такая… греческая… А! Ясонов! Вы его случайно не знали?

— Ясонов? — Камельков ударил себя ладонью по коленке. — Олег Ясонов?! Да мы с ним были лучшие друзья!

Юля улыбнулась и тихо покачала головой:

— С ума сойти, как тесен мир.

— Это точно, — подтвердил Камельков. — Кстати, у Олега на днях день рождения. Он меня приглашал. Хотите, сходим вместе?

Юля пожала плечами:

— Не знаю, удобно ли будет.

— Удобно, удобно! Вы ведь с ним знакомы. Заявимся на правах старых университетских друзей. Увидишь, он будет рад.

— Ну если ты настаиваешь…

Они молча посмотрели друг на друга. Взгляд Юли стал гораздо мягче и приветливей, чем двадцать минут назад. Темные глаза Камелькова лучились как два пылающих угля.

— Я рада, что мы познакомились, — сказала Юля.

— Я тоже. Ну что, продолжим наш поход?

— Давай. Если хочешь, можем нести сумку вместе. Я за одну ручку, ты — за другую.

Камельков решительно тряхнул головой:

— Ни за что! Я покажу тебе, на какие подвиги способен мужчина ради понравившейся ему девушки!

В кабинете Меркулова было свежо и прохладно. Ветер врывался в открытое окно и колыхал занавеску.

— Константин Дмитриевич, не боитесь простыть? — вежливо поинтересовался Поремский. — В вашем возрасте вредно сидеть у окна. А там еще и дождь намечается.

Меркулов состроил презрительную гримасу.:

— Мальчишка! Продует меня, а! Да наше поколение никакими ветрами не продуешь, не то что ваше, ослабленное шоколадом и компьютерами! Тебя бы со мной в баню, я бы тебе показал, где раки зимуют.

— Ну в бане все-таки тепло. А здесь…

— О господи, — вздохнул Меркулов. — И эти туда же. Еще молоко на губах не обсохло, а уже начальство подкалывать. Имей в виду, Володимир, если не будешь выказывать должного почтения к старшим по званию, не сделаешь карьеру. Мы, бюрократы, народ жесткий и злопамятный.

— Я это учту.

Вот и умница. Давай рассказывай, как продвигается дело.

— Картина более-менее ясна, Константин Дмитриевич. Как мы и предполагали, серпуховский завод «Ракета» подвергся нападению захватчиков. Некий гражданин Самохвалов Иван Петрович завладел двумя акциями этого предприятия буквально накануне активных событий. Потом он вдруг обратился в суд по месту жительства. Место жительства, естественно, не совпадает с местом нахождения предприятия. Самохвалов обратился с иском, оспаривающим сам факт приватизации. Он заявил, что владелец контрольного пакета акций Сергей Бойко якобы нарушил взятые на себя в момент приватизации инвестиционные обязательства.

— Кто рассматривал иск? -

— Судья Елена Перекрест. По косвенным данным, ее заранее заинтересовали в «нужном» решении. Вместе с исковым заявлением «знающие люди» передали ей толстый конверт с десятью тысячами долларов. Елена Перекрест направила ответчикам пустые конверты, а конверты эти вручались под расписку ответчиков. Считалось, что ответчик о слушании дела извещен.

— Нагло, но умно, — похвалил Меркулов. — Каков был бы дальнейший план захватчиков?

— План прост. Как только подкупленный судья принимает решение о незаконности приватизации, на принадлежащие хозяину предприятия акции накладывается арест. И предприятие тут же продается некой структуре, связанной с компанией-захватчиком. Далее эта структура перепродает пакет уже непосредственно компании-захватчику. И эта компания как бы становится «добросовестным приобретателем». И вот что удивительно: настоящий владелец предприятия может вообще быть не в курсе происходящего. Все всплывает, лишь когда акции уплывают к захватчику.

— Так-так. — Меркулов побарабанил пальцами по столу. — Значит, Сергея Бойко им обвести вокруг пальца не удалось.

Поремский нахмурился и кивнул:

— Так точно. Бойко воспрепятствовал захвату предприятия. И за свою строптивость был уничтожен. Чтобы установить структуру, которая пыталась завладеть «Ракетой», нам нужно вычислить посредника.

— Насколько я понимаю, у вас уже есть кто-то на подозрении?

— Есть, Константин Дмитриевич. В Москве действует некая консалтинговая фирма «Заря». Мы считаем, что помимо консалтинговых услуг они занимаются захватами предприятий. Разрабатывают план, подкупают нужных людей, убирают с дороги неугодных и строптивых. Два сотрудника фирмы — преподаватели экономики Бобров и Чудаков написали книгу о том, как захватить предприятие.

— Какого ж черта они так себя засветили? — удивился Меркулов. — Это что, реклама?

— Может быть. Хотя, на мой взгляд, это было бы слишком рискованно. Скорей всего, издание книги было личной инициативой Боброва и Чудакова. Я думаю, руководство «Зари» от этой затеи не в восторге.