Юля насмешливо зажала уши ладонями:

— Все-все-все! Хватит меня провоцировать. Все равно не буду с тобой спорить.

— Правильно, — кивнул Камельков. — Не думаю, что тебе пошла бы борода. Да и без усов тебе гораздо лучше.

— Кстати, что это за юридическая контора, в которой ты работаешь?

Камельков пожал плечами и нехотя ответил:

— Да так, контора как контора, чего о ней говорить.

— Большая?

— Контора-то? — Камельков вновь дернул плечом. — Да не очень. Хотя и не сказать, что маленькая. Так, средняя.

— А сколько человек у вас работает?

— Несколько, — уклончиво ответил Камельков.

— Ты говорил, что ее создали бывшие студенты?

— Угу.

Юля восторженно покачала головой:

— Боже мой, как это интересно!

— Почему?

— У меня бы никогда не хватило решимости открыть свое дело. Ну, может быть, потом, лет через десять, когда я стану опытной матроной с резюме как у папы римского. Тогда, может, и решусь.

Камельков с нежностью посмотрел на Юлю:

— Ангел мой, ты себя недооцениваешь.

Неожиданно Юля нахмурилась.

— Не называй меня так, — резко сказала она.

— Как?

— «Ангел мой».

— Почему? Навевает нежелательные воспоминания? — Да.

— Хорошо, не буду.

Они вошли во двор дома, где жила Юля. Остановились возле подъезда.

— Хороший вечер, — сказала Юля. — Спасибо, что вытащил меня на день рождения твоего друга. Мне давно уже нужно было развлечься.

— Всегда пожалуйста, — в тон ей ответил Камельков. — Хочешь, завтра еще куда-нибудь сходим?

Юля внимательно посмотрела на Камелькова. И вдруг спросила:

— Миша, ты пытаешься за мной ухаживать?

Дьявольская проницательность! — улыбнулся

Камельков. — И как только тебе удалось так быстро меня раскусить? Да, пытаюсь. И думаю, что у меня это неплохо получается. Как ты считаешь?

— У тебя это прекрасно получается. Вот только я не уверена, нужно ли нам продолжать встречаться?

— Нужно, — с энтузиазмом сказал Камельков. — Я в этом уверен. Дай мне еще немного времени, и ты сама в этом убедишься.

Юля молчала. Она по-прежнему внимательно вглядывалась в лицо Михаила.

— Не знаю… — тихо сказала она. — Ты хороший парень. Но ведь внешность так обманчива. Вдруг ты совсем не тот, за кого себя выдаешь? Вдруг ты не работаешь в юридической конторе и зовут тебя вовсе не Миша Камельков?

— Здрасте вам! А как же меня, по-твоему, зовут? Джеймс Бонд? А может, Володя Шарапов? Зачем мне врать?

Юля пожала плечами:

— Не знаю. У тебя для этого могут быть тысячи причин.

Камельков нахмурился и понимающе вздохнул:

— Ясно. По всей вероятности, у тебя недавно был роман с человеком, который морочил тебе голову и в конце концов оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. Угадал?

— Почти.

— А ты плюнь, — посоветовал Мишаня. — Плюнь и забудь. Люди все разные. Если у тебя на пути встретился один подлец, это не значит, что все такие.

— Наверно, ты прав. Ладно, мне пора. Пока!

Юля поднялась на цыпочки и поцеловала Камелькова в щеку. Затем повернулась и направилась к подъезду.

— И все? — удивленно спросил Камельков.

Юля остановилась. Оглянулась и спросила:

— А ты еще что-то хотел?

— Да в принципе…

— Вот и хорошо, — улыбнулась Юля. — Тогда до завтра. Мой телефон ты знаешь — звони.

Юля помахала Камелькову ладошкой и скрылась в подъезде.

Распрощавшись с Юлей, Камельков еще некоторое время постоял у подъезда, глядя на освещенные окна квартир и прикидывая, в какой из них живет Юля, затем повернулся, сунул руки в карманы брюк и побрел к автобусной остановке, насвистывая под нос: «Сердце красавицы склонно к измене…»

Через три минуты он дошел до конца дома и свернул за угол. Как только он это сделал, дверь машины, припаркованной к высокому бордюру, отделяющему двор от детской площадки, открылась и из нее выбрался высокий человек в черных джинсах и темной футболке. В губах у человека была зажата мерцающая красным огоньком сигарета.

Человек этот задумчиво посмотрел вслед скрывшемуся за углом Камелъкову, затем вынул изо рта сигарету, швырнул ее в лужу и решительно направился к подъезду, в котором жила Юля, на ходу доставая из кармана сотовый телефон.

Войдя в квартиру, разувшись и холодно поздоровавшись с соседями («вечно они крутятся на кухне, и чего им только в комнатах не сидится, смотрели бы телевизор и радовались жизни»)-, Юля прошла к себе.

Закрыв дверь на щеколду, Юля включила свет, затем села на диван и с удовольствием вытянула гудящие от усталости ноги.

Впечатлений от минувшего дня было так много, что у Юли кружилась голова. Впрочем, голова у нее кружилась не только от впечатлений. Все-таки выпитое шампанское тоже давало о себе знать.

Вспомнив, с каким франтовским апломбом открывал Миша шампанское (все время поглядывая в ее сторону), Юля улыбнулась. Все-таки он хороший малый. Веселый, остроумный. После того инцидента в кафе, когда Леус ударил ее по лицу, Юля думала, что никогда больше в жизни ни один мужчина не сможет вызвать у нее положительных эмоций. Однако за сегодняшний день их накопилось так много, что Юля сама себе удивлялась.

Юля вспомнила Леуса, высокого, широкоплечего, светловолосого. Вспомнила Мишу, долговязого, худощавого, с улыбкой на худом лице. Она мысленно поставила их рядом. Они были настолько разные, эти два парня, словно прилетели с разных планет.

«Интересно, смог бы Михаил ударить меня по лицу? — подумала Юля, но тут же себя осадила: —Что за идиотский вопрос! Человек сам толком не знает, на что он способен». Юля помнила, с каким изумлением смотрел Леус на свою руку. Он и сам не ожидал, что поступит так. А ведь Леус не просто человек, он бодигард. Человек, который не вздрогнет, даже если над ухом у него начнут стрелять из автомата, который, проснувшись ночью с похмелья в незнакомом месте, не будет тыкаться из угла в угол с вопросом «что я здесь делаю?» и «как я сюда-попал?», а мгновенно оценит ситуацию и поймет, что ему делать дальше.

И этот выдержанный, как вино, выносливый, как конь, невозмутимый, как черепаха, мужчина с изумлением глядел на свою руку, которой только что ударил по лицу любимую девушку.

Нет, все-таки мы сами себя не знаем, подытожила свои размышления Юля. Она сладко потянулась и скинула с плеч кофту.

— Чаю, что ли, попить? — подумала Юля, но, посмотрев на закрытую дверь, за которой ее поджидали ненавистные соседи, тут же передумала: — Обойдусь. А то еще придется разговаривать с этими дураками. Начнут приставать со своим дурацким дежурством.

Уже три дня, как наступила Юлина очередь мыть полы в прихожей и туалете, но она все еще не могла найти время, чтобы это сделать. Днем она на работе, а по вечерам в квартире толпились люди, и у Юли не было никакого желания ползать у них под ногами с грязной тряпкой в руках.

Юля взяла с тумбочки пульт и включила телевизор. На экране нарисовался престарелый ведущий новостей и монотонно забубнил с полуслова:

— …Относительно трех загадочных убийств, которые прокуратура объединила в одно дело. У следствия по-прежнему нет ответа на основные вопросы: кто, за что и по чьему заказу убил молодых менеджеров. Следователи предполагают, что в Москве существует фирма, специализирующаяся на подготовке наемных убийц самого высокого класса. Впрочем, это утверждение нуждается в доказательстве, а, как нам стало известно, никакими доказательствами следственная группа по этому поводу не располагает… А теперь к другим новостям.

В Испании и Италии по-прежнему стоит необычайная для этого месяца года жара…

Юля нажала на кнопку пульта, и экран телевизора потух. Настроение у нее снова испортилось.

Опять эти убийства. Три убийства. Три бодигарда. Дурацкая, если вдуматься, мысль: ведь бодигарды призваны охранять людей, предотвращать их смерть, защищать от пуль, а тут…