— Простите, Клара Степановна, у вас в доме букинистический магазин. Я зашел и увидел книгу об Анне Павловой. Но я, к сожалению, не захватил с собой денег. Нет ли у вас… двухсот рублей?

Я удивилась. Вот это да… Меня принимают за идиотку. Мне стало обидно.

— Вы меня, извините, — сказала я, — но у меня нет денег. Только что я заплатила за квартиру…

— Жаль… Да ладно, в следующий раз приду, отдам сценарий, может быть, эту книгу никто не купит.

— Может быть, — только и смогла я сказать.

Вечером мне позвонил Никита Владимирович Богословский, тоже мой сосед по дому.

— Слушай, Клара, у тебя был этот… советник по культуре?

— Да. Сегодня заходил.

— Деньги просил?

— Да, — говорю, — хотел книжку купить.

— Вот и у меня был. Но я ему, конечно, денег тоже не дал. Я же всех в посольстве знаю, спросил, работает ли там мой друг. И он подтвердил: да, работает. А мой друг давно уехал из Парижа.

Никита Богословский написал фельетон в «Вечернюю Москву» о том, как нас пытались дурачить. Но я даже пожалела «советника по культуре»: Бог знает, как и почему вступил он на этот путь.

Встречаю вскоре композитора Микаэла Таривердиева. Оказывается, и к нему обратился «советник».

— Но я его домой не позвал, а пригласил в Союз композиторов. Он пришел.

— И вы ему дали денег?

— Дал.

И актриса Зинаида Кириенко чуть не попалась на удочку. Но она читала фельетон, поэтому договорилась о встрече и пригласила милицию.

«Советник» действительно когда‑то окончил институт. Не вполне здоров… Но давно занимается своим промыслом. Его задерживали, давали небольшие сроки, и он, отсидев положенное, вновь «собирал дань» с известных людей, всякий раз придумывая новую легенду.

А однажды мне позвонила дежурная по дому и сказала, что со мной хочет поговорить сын Леонида Быкова.

Что делать? Может, он авантюрист, а вдруг и в самом деле сын? У меня екнуло сердце. Конечно, я не могла его не принять.

Он вошел и спросил:

— Ну что, похож?

Он и в самом деле походил на Леонида Быкова. Но в этом напористом «Ну что, похож?» я почувствовала, что он не тот, за кого себя выдает… Он начал рассказывать различные истории, видимо, все прочитал о своем «отце». Сообщил, что его взял Марк Захаров в театр, даже показал мне старый грим:

— Воруют в театре, я с собой ношу грим…

Рассказал, что говорил с Никитой Михалковым, тот обещал ему подготовить творческий вечер в память о Леониде Быкове.

Я молчала.

Мне было грустно оттого, что кто‑то выдает себя за сына моего друга. Я ждала, когда же он попросит денег.

Он понял, что пора приступать к делу:

— Вы знаете, как сейчас трудно организовать творческий вечер. Мне не хватает некой суммы. Нужно разослать пригласительные билеты. Вы не могли бы мне одолжить?

Я понимаю, что он врет… Если я дам ему деньги, то буду просто дурой. И он посмеется над тем, как меня обманул… А вдруг это и в самом деле сын?

— Я вам их обязательно верну, — сказал он, получая деньги. — Я пришлю вам пригласительный билет…

Муж вышел его проводить на площадку к лифту. И «сын» моего друга, ничуть не смущаясь, спросил:

— А Людмила Гурченко тоже живет в этом доме?

Было множество и других случаев, о которых нельзя забыть. Я, надо сказать, не принадлежу к тем актерам, которые любят, чтобы в их доме были поклонницы, готовые и обед сварить, и куда‑то на машине подбросить. Я тоже порой не могу отвязаться от назойливых звонков поклонников. Но стараюсь, правда, как можно деликатнее, отвадить их. Увы, не всегда это удается.

Долгое время меня атаковала одна девица из Питера. Она чуть ли не ежедневно присылала мне письма с признанием в любви и нарисованные ею портреты. Однажды раздался звонок в дверь, я, как было прежде положено, открываю замок, и в квартиру входит хорошенькая черноволосая девица. Она начинает говорить, что ее жизнь сломана, она должна знать, что я ее не заверну с порога, и вдруг… падает на диван, начинает задыхаться… Я бросаюсь за сердечными каплями, не знаю, как ей помочь…

В это время пришел с работы муж и, узнав, в чем дело, говорит:

— Ты что, Клара, не видишь, что это симулянтка? Я сейчас быстро приведу ее в чувство.

И правда, он тут же ей строго приказал подняться, одеться и следовать за ним. И она покорно пошла.

На улице он остановил такси, усадил в машину мою поклонницу и отвез на Ленинградский вокзал. Так как он работал в «Известиях», то прямо на вокзале зашел в депутатскую комнату, попросил купить один билет на поезд, который вот — вот должен был отправиться на берега Невы. Дождался, когда началась посадка в вагоны, и только после того, как поезд тронулся, поехал домой. Он очень был доволен проведенной операцией, и я, признаюсь, тоже.

А вскоре после этого к нам пожаловала нежданная гостья из Полтавы. Приехала расторопная бабуля, передала привет от Степана Григорьевича Лучко, моего папы, тут же переоделась в халатик, надела домашние тапочки и стала по — хозяйски осматривать нашу квартиру. Особенно ей понравился вид из окон: излучина Москвы — реки и башни Кремля. Между прочим, какие‑то зарубежные компании нам не раз бросали в почтовый ящик предложения сдать квартиру в аренду за огромные деньги. Именно из‑за этой панорамы. Но это было в поздние времена, а тогда, когда нас навестила бабуля из Полтавы, счет был иной. В подарок она привезла нам большую индейку.

Мы усадили гостью за стол, стали ее расспрашивать про Полтаву, и надо же было так случиться, что раздался междугородний телефонный звонок. Звонил из Полтавы Степан Григорьевич. Оказалось, что никого он не посылал к нам и вообще не знает, кто эта бабуля, нагрянувшая в Москву.

И что вы думаете? Бабуля, услышав, что звонят из Полтавы, в один момент переоделась, сложила халатик и домашние тапочки и тут же откланялась.

Второпях она забыла у нас индейку.

Режиссер Театра киноактера Дмитрий Вурос прочитал повесть Анатолия Калинина «Суровое поле», и она его так захватила, что он сделал пьесу и поставил ее. В этом спектакле играли Нонна Мордюкова, Анатолий Кузнецов и я.

Анатолию Калинину, приехавшему с Дона в Москву на премьеру, спектакль понравился. Он благодарил режиссера и нас. На том мы расстались.

Прошло несколько лет, и вдруг меня приглашает на переговоры режиссер Александр Бланк. Я не была с ним знакома, но видела его прекрасные телевизионные фильмы. Оказывается, Анатолий Калинин вместе с дочерью Наташей закончили работу над сценарием по повести «Цыган». Четыре серии — телевизионный сериал. Когда обсуждали с режиссером, кого пригласить на роль Клавдии, Анатолий Калинин твердо сказал, что он видит только Лучко. Он запомнил меня в спектакле «Суровое поле» и уверен, что я подхожу, тем более что я казачка.

Но вскоре начались трудности. Кому‑то что‑то показалось, и запуск сериала притормозили. Имя Калинина было широко известно, и он, разгневанный, написал письмо секретарю ЦК КПСС Михаилу Суслову. Но то ли о письме вовремя не доложили, то ли помощники не сработали, а дело с мертвой точки не сдвинулось. Объединение телевизионных фильмов одобрило сценарий, но запускать сериал все‑таки не решалось.

Мне посоветовали обратиться к Сергею Георгиевичу Лапину, председателю Гостелерадио СССР О его жесткости и непримиримости было много разговоров, и потому особо радужных надежд на успешный исход встречи я не питала. Но муж посоветовал, чтобы я все же рискнула.

Набрала телефон, попросила секретаря соединить с председателем. Лапин взял трубку, я попросила о встрече, и он сказал:

— Если вы свободны, приезжайте сейчас.

Я быстро собралась и поехала на Пятницкую. Внизу, в холле, меня уже ждали, и через несколько минут я была в председательском кабинете.

Лапин встретил меня приветливо, предложил кофе и тут же извлек из ящика стола огромную папку. Тогда только что на телеэкранах прошел фильм «Ольга Сергеевна» с Татьяной Дорониной в главной роли. Фильм вызвал споры, на телевидение пришли тысячи откликов, и Лапин, не спросив меня о причине прихода, стал обсуждать со мной письма зрителей. Мы поговорили, даже поспорили, он остался доволен нашей беседой. И только после этого спросил: