— Думаете, кто-то из рабов на такое способен? — поинтересовался я.

— Я думаю, что они способны на все.

— А миссис Холли?

Он ощетинился.

— На что вы намекаете, мистер Стюарт?

— Лишь на то, что она явно была несчастна.

— По-моему, вас это совсем не касается.

Я видел, что в его лице заполучил себе врага. Извинившись, я вернулся в Большой Дом.

Из окна я заметил, как вернулась домой Морри, когда время уже близилось к полуночи.

Внезапно я осознал то, в чем до сих пор отказывался себе признаться: все разговоры с ней бесполезны. Она сама сказала мне об этом накануне, но лишь теперь я догадался, что ей не под силу покинуть плантацию без отца. Ведь она никогда не знала другого дома.

Я сидел на постели, слышал, как стрекочут цикады и ухает вдали сова, и какой-то голос словно бы твердил у меня внутри: «Чужие жизни зависят от тебя. Ты справишься, если не станешь торопиться».

Я решил, что на пару дней мне лучше вернуться к Исааку и Луизе. Пусть Морри спокойно обо всем подумает, а я тем временем попрошу Луизу с ней поговорить. Я не сомневался, что она куда лучше сумеет убедить девочку уехать из Ривер-Бенда. Ее личный пример будет самым лучшим аргументом.

Пока я жил с Луизой и Исааком, я осознал, что готов на все, лишь бы освободить Морри даже вопреки ее желаниям. Если мастер Эдвард откажется ее продать, я украду ее. Конечно, без помощи мне не обойтись, но Луиза уже упоминала, что они с Исааком уже и раньше прятали беглых рабов, и я не сомневался, что смогу рассчитывать на них.

У Исаака и Луизы я прожил три с половиной дня, а затем Исаак подал мне идею, как забрать Морри с плантации, не возбуждая подозрений, — если только я смогу ее уговорить.

— Просто возьмите ее внаем, — посоветовал он.

— Не понимаю.

— Хозяева отдают рабов внаем для любых работ — на кухне, в мастерской, в поле… Скажите Эдварду, что хотите нанять Морри на неделю или на две, пока вы путешествуете по окрестным плантациям. Предложите ему за нее пятьдесят долларов и еще пятьдесят — чтобы он одолжил вам одну из своих повозок. Он согласится. Тогда у вас будет полно времени, чтобы ее убедить, и не понадобится ничего делать силой. Можете привезти ее к нам домой, и Луиза ей объяснит, в чем разница между рабством и свободой. Здесь у нас тихо, и мы сможем лучше узнать друг друга.

Луиза была согласна. Мы сошлись на том, что это отличный план.

Утром мастер Эдвард неожиданно завопил, призывая меня в гостиную. Он так кричал, что я испугалась, как бы не побился весь хрусталь. Джон, вернувшийся в тот день в Ривер-Бенд, также находился в комнате.

— Морри, у меня для тебя есть очень заманчивое предложение, — объявил хозяин. — Мистер Стюарт хочет одолжить тебя на недельку, чтобы ты поездила с ним по окрестностям. Ты заработаешь пять долларов. Думаю, мы без труда сможем с тобой на время расстаться. — Он ухмыльнулся. — Что скажешь?

Он был так доволен собой, словно его выбрали в городской совет. Судя по всему, он задумал что-то недоброе.

— Я не хочу уезжать, мастер Эдвард. Я бы лучше осталась здесь, в Ривер-Бенде, если вам все равно.

— Я, конечно, могу тебе приказать, но мы с мистером Стюартом решили, что ты и сама захочешь поехать.

— Позвольте мне сказать, — подал голос Джон.

— Конечно, конечно, — отозвался мастер Эдвард. — Говорите, сэр.

— Морри, — сказал он. — Уверяю, что мне и впрямь нужна твоя помощь. Думаю, тебе понравится это приключение. А мы с Эдвардом сошлись на том, что ты подходишь мне лучше всего.

— Мистер Стюарт хотел бы уехать с тобой в субботу, — добавил хозяин. — Но тебе придется вернуться в воскресенье в Комингти, потому что мы устраиваем ужин. Будет много людей. Надеюсь, тебе это понравится.

Джон явно впервые услышал об этом. Мастер Эдвард объяснил, что там соберется несколько семейств.

— На вас мы тоже очень рассчитываем, — заявил он.

— Почту за честь.

Эдвард повернулся и сурово взглянул на меня.

— Так что, Морри, в субботу ты должна уехать с мистером Стюартом. Затем приезжай в воскресенье и помоги на кухне. В понедельник ты опять уедешь к мистеру Стюарту на неделю или около того.

— Я не уверена.

— В чем ты не уверена?

— Поеду ли я с ним.

— Должен сказать, что я в тебе очень разочарован, девочка. Я думал, что ты обрадуешься. Если понадобится, я велю отхлестать тебя плеткой. Как насчет двадцати ударов? Слышишь, глупая негритянка?

Я сидела у себя в комнате и пыталась что-нибудь придумать, но я словно застряла в дымовой трубе без лучика света, — ни вверх, ни вниз… Я не знала, как переубедить Джона, ничего не говоря ему о побеге. Впервые в жизни я пожалела, что не имею права сказать «нет». На Севере, когда я, наконец, получу власть над собой, то, наверное, уже никогда и никому больше не скажу «да».

Час спустя за мной пришел Джон, — я как раз занималась глажкой в комнате Лили над кухней. Он извинился за грубость мастера Эдварда. Он надеялся, что мне доставит удовольствие на неделю покинуть плантацию.

Сдерживая гнев, я ответила:

— Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о плантации. Вы здесь чужой. А теперь вы вмешиваетесь во все, что вас не касается. Но вы не имеете на это права. Вы и представить не можете, как ваше присутствие тут все спутало. Так вот, я не передумаю и не пытайтесь меня переубедить. Даже если вы велите меня выпороть, я все равно с вами не поеду. Не собираюсь никуда уходить. А теперь, — я принялась с новой силой наглаживать рубашку, — у меня полно работы. Поэтому оставьте в покое и меня, и всех остальных. Я знаю, что вы любили моего папу, и он тоже вас любил, но его больше нет. Возможно, он вообще давно умер. А я — не он. Поэтому оставьте меня в покое. Просто оставьте меня в покое немедленно!

Я постаралась говорить с ним очень грубо, потому что он оказался куда более упрямым, чем я ожидала, но, поскольку до воскресенья оставалось всего три дня и три ночи, я не могла разводить никаких любезностей с белыми. У меня на руках было семнадцать жизней.

Он по-прежнему не сдвинулся с места, и тогда я завопила, как баньши:

— Что, вы разве не понимаете? Вы нам не нужны в Ривер-Бенде, вы мнене нужны. Убирайтесь прочь и выкупайте на свободу кого-нибудь другого!

В ту ночь, после ужина, мастер Эдвард велел Кроу позвать меня в кабинет и спросил, какое я приняла решение.

— Я никуда не поеду. У меня здесь полно работы.

— А если я позову мистера Джонсона?

— Зовите кого хотите.

Он с грохотом выбежал из комнаты, а я бросилась к Лили, потому что была очень напугана. Затем на кухню ворвался Коппер вместе с мистером Джонсоном. Лили прикрывала меня собой, но Коппер отшвырнул ее с дороги и схватил меня за руку.

Я попыталась отбиваться, но он схватил меня за ногу и забросил себе на плечо.

Лили отчаянно визжала, но мистер Джонсон ударил ее, и она упала на пол. Затем он дважды пнул ее в живот.

— Не смей мне мешать, тупая негритянская корова! — заорал он. Коппер выволок меня во двор и со вторым подручным они привязали меня к бочонку.

— Так ты поедешь с мистером Стюартом в субботу? — прорычал мастер Эдвард.

— Никуда я ни с кем не поеду, — завопила я.

За миг до того, как кнут наносит первый удар, вам еще кажется, что вас хватит сил выстоять. Вы думаете, что гнев поддержит вас и сделает непобедимым. И вы думаете, что вы — это не ваше тело. Что самое главное — глубоко внутри, куда никто не может дотянуться. Но вы забываете, что даже самая крепкая стена рушится, если по ней бить с достаточной силой. И когда это происходит, спрятаться негде. Вы прямо здесь, на поверхности, где ваша кожа разрывается в лоскуты. Вы — сама боль и ненавидите ее сильнее, чем даже человека, причиняющего эти страдания.