— Не рано ли тебе, парень, так скакать? — поинтересовался Айра, все же ожидавший Пирса, несмотря на угрозу.

— Я должен точно знать, на что способен, прежде чем отправиться в путь.

Они неторопливо пошли к центру деревни. Вокруг резвились дети. Их громкие крики приглушал рыхлый глубокий снег. Деревня оказалась в пушистом коконе, обезопасившем ее от любых вторжений.

— Может быть, тебе стоит еще пару дней подождать? — осведомился Айра. — Ты еще не окреп. Делу не поможет, если ты, добравшись до Лондона, опять свалишься в лихорадке. Твоя благородная девица не сумеет о тебе позаботиться, ежу понятно.

«Разве она моя?» — подумал Пирс, а вслух сказал:

— Она сделала все, что могла.

Дед и внук подошли к костру. Это был очень большой костер — в обхвате как наземная хижина. Пламя поднималось на высоту в два человеческих роста.

— И я больше не заболею. Я прекрасно себя чувствую и хорошо отдохнул. — Он сделал паузу, не зная, что именно сказать старику перед уходом, но потом решил признаться во всем. — Когда мы доберемся до Лондона, я намерен отослать Элис домой.

Даже не поворачиваясь, Пирс уголком глаза видел, что старик изумленно воззрился на него. Он явно не ожидал услышать столь шокирующее признание.

— А как же кольцо Фоксов?

— Это не закон.

— Конечно, нет, — согласился Айра с большой, по мнению Пирса, готовностью. — Думаешь, она подчинится твоим желаниям?

Пирс пожал плечами:

— Для нее же лучше жить привычной жизнью в своем кругу. Да и, возможно, когда все кончится, она не захочет меня больше знать.

— Пожалуй. А может, и нет, — задумчиво проговорил Айра. — Как бы то ни было, это самая умная вещь, сказанная тобой, с тех пор как ты появился здесь.

— Ей необходимо быть со своей семьей, — повторил Пирс. — Тебе тоже. — Он остановился и повернулся к Айре. Старик сделал то же самое. — Я решил, закончив дела в Лондоне, вернуться за тобой. Я хочу, чтобы ты отправился вместе со мной в Гилвик.

Он взглянул на костер и увидел Элис, сидящую рядом с Тайни.

— Поверь, парень, я тоже этого хочу, — спокойно ответил Айра. — Но не могу их оставить. Мы все здесь — одна семья.

Мэллори взглянул в глаза старика:

— Я знаю. Поэтому предлагаю вернуться всем. Места хватит. Если ты скажешь им правду — что я твой родной внук, — они пойдут за тобой.

Айра некоторое время задумчиво разглядывал Пирса, потом отвернулся и устремил взгляд на танцующие языки пламени, отбрасывающие на его морщинистое лицо разноцветные блики.

— Человеку очень трудно возвратиться туда, где ему пришлось пережить так много боли. Да и, возможно, король откажет тебе, поскольку ты не знаешь, кто настоящий отец Бевана. А это родимое пятно — всего лишь слух. Речь идет о твоем слове против слова той мерзкой стервы. Еще неизвестно, кому поверит Эдуард.

Пирс кивнул. Он заметил, что Элис радостно машет ему, и поднял руку в ответном приветствии.

— Правда, у меня нет никаких доказательств истинного происхождения Бевана. Я сам видел отметину на его груди, так что это вовсе не слух. Если король не решит дело, в мою пользу, полагаю, я смогу жить здесь с вами. Надеюсь, местные обитатели меня не отвергнут.

Старик еще раз всмотрелся в лицо Мэллори и снова отвел глаза.

— Как пожелаешь, парень. Если удача от тебя отвернется, помни: здесь тебя всегда ждут. Если решишь поселиться здесь, я буду только рад.

— Я тоже, — улыбнулся Пирс. — Но надеюсь, что ты все же обдумаешь мое предложение. Поговори с людьми. Подумайте.

Айра кивнул:

— Обещаю.

Пирс похлопал старика по костлявому плечу и через толпу жителей деревни направился к Элис. Она, улыбаясь, встала ему навстречу, и Пирса словно окутало теплой волной.

Она снова была в синем платье и подбитом собольим мехом плаще. Девушка аккуратно подшила обтрепавшийся подол, и, даже лишенное изрядного куска ткани, который Пирс отрезал для мытья, платье все еще доходило до носков ее изящных туфелек. Золотистые волосы Элис были зачесаны назад, уложены изящным венцом и украшены на затылке побегами омелы. В руках Элис держала большой сверток. Девушка улыбалась. Ее губы были пухлыми и розовыми, и Пирсу как-то сразу пришло в голову, что она и в самом деле уже не ребенок.

Он направился к ней, но подойти не успел, потому что жители деревни начали кричать «ура», заставив его и Элис, не сводящих глаз друг с друга, вздрогнуть от неожиданности.

— Ур-р-р-ра! Он выжил!

Люди смеялись и хлопали в ладоши.

Элис тоже радостно засмеялась, потом переложила сверток, который держала в руках, под мышку и тоже зааплодировала.

У Пирса от волнения перехватило дыхание. Он опустил глаза и после небольшой паузы низко поклонился собравшимся.

— Спасибо вам, — сказал он, — большое спасибо за доброту.

Наступила тишина, и все взгляды обратились к Элис. Люди явно чего-то ждали. Пирс, недоумевая, тоже посмотрел на нее.

Она засуетилась и покраснела, а потом взяла сверток и прижала к груди.

— Знаю, еще рано, — пробормотала она, — но ведь мы точно не знаем, что будет, когда мы доберемся до Лондона… — Она сбилась, смутилась и зарделась еще сильнее. Потом решительно протянула сверток Пирсу: — С Рождеством, Пирс.

Он взял его — почти нехотя. Пирс не только никогда в жизни не дарил подарков. Он и не получал их никогда в жизни.

Тонкая веревка была обмотана вокруг богатой ткани темно-красного цвета и завязана бантиком. Пирс потянул за один конец, развязал его и развернул ткань. Почувствовав, как сжалось горло и защемило сердце, он поднял глаза на Элис.

— Я подумала, что тебе, наверное, понадобится другая одежда, более соответствующая случаю — я имею в виду аудиенцию у короля, — сказала она, и Пирс увидел в ее глазах сомнение. — Тебе нравится?

Пирс еще раз взглянул на тунику. Толстый стеганый бархат, отделанный золотой тесьмой. Черный кожаный ремень и крепкие, тоже черные, шерстяные рейтузы. Он никогда не видел одежды красивее, даже у отца.

— Где ты это взяла? — спросил он, отлично понимая, что вопрос звучит нескромно.

Но сдержаться не смог. Он был потрясен сверх всякой меры заботой Элис и роскошью подарка.

— Купила у одного из местных, — призналась она.

— Краденое?

Элис ухмыльнулась и кивнула.

Пирс перевел глаза на роскошную тунику, провел по ней пальцем, чувствуя, как его грубая кожа цепляет дорогую ткань. Он вспомнил о приготовленном для нее примитивном подарке и почувствовал стыд. Теперь он никак не мог подарить ей самодельную вещицу.

«Но ведь так будет всегда, — сказал ему внутренний голос. — На ее богатство можно скупить всю одежду в Лондоне. Ты никогда не сможешь дать ей ничего равноценного. Как же ты сможешь доставить ей удовольствие?»

— У меня тоже есть кое-что для тебя, — тихо сказал он. — Но ты можешь это выбросить, если не понравится. Это просто так… безделица…

— Ты приготовил для меня подарок? — спросила Элис, и ее удивление не было наигранным. — Пирс, я не ожидала. Ты же был так болен…

Он прервал ее, засунув руку в карман и вытащив подарок. Затем, не глядя на девушку, протянул ей.

— Вот, возьми, — буркнул он, с неудовольствием взирая на столпившихся вокруг людей, — С Рождеством, Элис!

Она посмотрела на лежащую в ладони небольшую горсть деревянных бусинок. Сдержав смешок, она рассматривала подарок.

Тайни вытянула шею, чтобы увидеть все своими глазами. Несколько жителей деревни последовали ее примеру.

— Что это?

— Браслет!

— Это луковицы?

— Нет. Я хотел сделать лилии.

— А это маленькие птички?

Лицо Пирса окаменело. Ему не следовало дарить ей этот кошмар.

Элис подняла глаза, и он увидел в них слезы.

— Это гранаты?

Когда Пирс с видимым облегчением кивнул, Элис захотелось броситься ему на шею и заплакать от радости.

Она знала, откуда взялся материал для браслета, — у Пирса в мешке лежала старая нитка деревянных бус и крест. Пирс взял самые крупные бусины и вырезал из них нечто напоминающее круглые фрукты. Элис вспомнила их первую встречу, когда Пирс был до глубины души возмущен тем, что Элис оставила последний гранат для Лайлы, когда они оба умирали с голоду. В тот же день он согласился отвести ее обратно в Фолстоу, а потом они оба бежали из-за прибытия Джудит Энгвед. Все это, казалось, было так давно! Она понимала, что Мэллори ожидает ее реакции. Помедлив, девушка отдала ему браслет. Он, нахмурившись, взял его. Элис засучила рукав и вытянула руку вперед: