Пирс несколько мгновений в полном недоумении взирал на неожиданного благодетеля:

— Почему вы так расположены ко мне?

Джулиан Гриффин взглянул на Пирса в упор. В его глазах не было ничего потаенного. Не было и обмана. Только правда.

— Потому что я видел ваши башмаки, — тихо сказал он. — А маленькой ниточки бус, которую вы сжимаете в руке, всего лишь несколько минут назад у вас не было. Полагаю, вам предстоит нелегкая битва.

Пирс устало кивнул:

— Придет день, когда я отплачу вам за доброту, милорд.

— Всего вам хорошего, — сдержанно произнес лорд Гриффин и устремил свой взгляд на кого-то стоящего за спиной Пирса. — Добрый день, леди, чем могу помочь?

Обернувшись, Пирс увидел хмурую женщину, которой явно не терпелось завладеть вниманием лорда. Пирс сделал шаг в сторону, желая уступить ей дорогу, и, споткнувшись, едва не упал. Женщина проскользнула мимо него.

— Сегодня еще осталось свободное время, лорд Джулиан? Боюсь, моя бабушка…

С трудом волоча ноги, Пирс направился к широкой лестнице, которую видел, когда пришел.

Где-то совсем рядом Элис находится в руках негодяя. И вина за это лежит на нем, Пирсе. Сибилла Фокс была не единственной, кто шел за ними после ухода из деревни Айры. И попытки Пирса обратить внимание сестры Элис на мирно спящую девушку навели на след совсем других людей.

Он задрал голову и уставился на роскошно украшенный потолок, словно старался проникнуть сквозь него и определить местонахождение Элис в одной из комнат наверху. Но с чего он взял, что ее прячут в королевском дворце? Может быть, она в соседней гостинице или еще где-нибудь?

Но где? Этого он не знал. Как и не знал, с чего начинать поиски. Если он начнет разбирать дворец по камешку, чтобы найти любимую, или попросит подмоги у дворцовой стражи, даже у самого Джулиана Гриффина, Джудит Энгвед непременно узнает об этом. И тогда судьба Элис будет решена.

У него остался только один выход.

Он откажется от претензий на поместье. Гилвик выскользнул из его рук. Ну и ладно. Ему все равно нечего было предложить Элис. А теперь он должен вернуть ей хотя бы ее жизнь, которая оказалась в его руках. Пирс решил, что в течение следующих часов должен действовать очень осторожно, продумывая каждый свой шаг. Если кому-то и суждено умереть в Лондоне, он сделает все от него зависящее, чтобы это была не Элис.

Мэллори стал подниматься по ступеням. Изношенные подошвы его башмаков скользили по гладкому мраморному полу. Он толкал людей, мимо которых шел, но не обращал на это внимания. Он никого не видел.

Элис изогнулась, чтобы сбросить с себя корзинку с Лайлой — разумеется, принеся мысленные извинения возмущенно, верещавшей обезьянке. После этого она сосредоточилась на дыхании. Медленный глубокий вдох и такой же медленный выдох через нос. Ей казалось, что язык провалился в горло и блокирует доступ воздуха. Дышать было почти невозможно. Но Элис знала, что если поддастся панике, то потеряет сознание. В лучшем случае.

Вдох, выдох.

Она повернула голову набок, чтобы дать стечь скопившейся во рту слюне. Челюсти ломило. Отчаянно сражаясь с кляпом, она больше воздуха глотала, чем вдыхала, и теперь чувствовала резкую боль в животе, которая отдавала даже в спину.

Вдох, выдох.

Элис закрыла глаза, чтобы не видеть окружающей ее непроглядной тьмы. А почувствовав заструившиеся по щекам горячие слезы, неожиданно поняла, что еще не все потеряно. Она дышит. Она плачет. Она все еще жива. Надо только успокоиться и начать думать.

Сначала ей показалось, что Джудит и Беван оба покинули комнату. Но спустя какое-то время ей почудились приглушенные ругательства и шаги. Похоже, Беван остановился совсем рядом. Слава Богу, Джудит, кажется, забрала с собой ключи от шкафа, когда уходила.

Довольно скоро Элис услышала, что в комнату вошла рыжая фурия. Она напрягла слух, чтобы понять, о чем говорят мать с сыном, но сумела разобрать только отдельные слова:

— …она спит… — Дальше последовало непонятное бормотание, потом: — …здесь… ищет… ш-ш-ш!

Лязгнул запор, и Элис заставила себя расслабиться и притвориться мирно спящей. В шкафу повеяло свежим воздухом, потом дверцы снова захлопнулись.

— Спит или сдохла, — сказала Джудит Энгвед. — Видела его… будь настороже… Джон Харт…

Голос Бевана неожиданно прозвучал очень отчетливо. Очевидно, он стоял очень близко от шкафа.

— А я говорю, мы должны убить ее.

Элис не удалось расслышать, что ответила Джудит Энгвед, но Беван обиженно фыркнул и сказал:

— Если ты так боишься, что нас поймают, почему бы просто не оставить крестьянскому ублюдку Гилвик? Харт-Мэнор вдвое больше, и я получу его независимо от решения Эдуарда.

Очевидно, леди Энгвед была недовольна реакцией сына, потому что в ее голосе зазвенела сталь и, судя по скрипу пола, женщина забегала по комнате.

— Зачем довольствоваться малым, если можно получить больше? Почему мы должны останавливаться на половине? — хриплым шепотом вещала она, и Элис даже из своего заточения слышала истерические нотки в ее голосе. — Я пришла к Уорину Мэллори девственницей с самыми честными намерениями!

Беван что-то буркнул.

— Заткни свою паршивую пасть! Джон Харт был женат. Он использовал меня, так же как я использовала его. Я хотела, чтобы жизнь в Гилвике была процветающей, намеревалась дать Уорину детей, которых он так желал, чтобы скрасить старость. А он изменил мне с простолюдинкой. Мне же просто не повезло забеременеть не от того мужчины.

— Ну, спасибо тебе, мамочка.

— Однако теперь, — умиротворяющим тоном продолжила Джудит Энгвед, — Джон Харт — вдовец, не имеющий наследников, которым он мог бы передать свое состояние. Ты только подумай, какие перед тобой — перед нами — открываются перспективы! Объединив Гилвик и Харт-Мэнор, мы получим настоящую империю. Представь, какая власть окажется в наших руках!

Элис была ошеломлена. Владения Джона Харта были, конечно, больше Гилвика, но даже объединенным поместьям до империи было очень далеко. Леди Мэллори, определенно, обезумела от жадности.

— Я ненавижу коров, — пробормотал Беван.

— Это плохо. А теперь иди и делай, что я тебе велела. Когда он покинет свои апартаменты, иди за ним. Если он приблизится к покоям Джона Харта или к этой комнате…

— …да знаю я, знаю, тогда я его убью.

Элис снова почувствовала, что ей не хватает воздуха. Пирс здесь. Он не просто в Лондоне, но и в этом здании! В этот самый миг ее возлюбленный где-то совсем рядом! И возможно, он даже в большей опасности, чем сама Элис.

— А что делать с ней? — спросил Беван. В его голосе не чувствовалось энтузиазма относительно планов матери. — Когда мы оба уйдем, она попытается освободиться.

— Ну и что она станет делать? Биться головой о запертые двери? Да и чтобы избавиться от веревок, их надо перерезать, а я не планирую этого делать независимо от исхода событий при дворе. Сегодня я ужинаю с Джоном Хартом. А сразу после завтрашней аудиенции мы избавимся от ублюдка Пирса и его дуры невесты. И наплевать, если во дворец явится Сибилла Фокс. Наоборот, мне это доставит очень большое удовольствие.

Элис с трудом дождалась, пока мать и сын покинут комнату. Только полностью уверившись в этом, она зашевелилась и попыталась сесть. Все тело ныло, сильно болела спина.

Корзина с Лайлой съехала на живот. От прилагаемых усилий Элис покрылась потом. Ей пришлось на несколько мгновений замереть, чтобы отдышаться. Беван очень хорошо постарался, связывая ее. Не было никакой возможности освободить хотя бы запястья. Элис вообще не чувствовала пальцев. А когда руки связаны, об освобождении ног и речи быть не может. Но сейчас, когда ей удалось сесть, привалившись к стенке, ноги оказались вытянуты и в ступнях ощущалось покалывание. Значит, еще не все потеряно.

Лайла металась по корзине — Элис чувствовала, как плетеное узилище покачивается. Обезьянка грустно взвизгивала, но Элис ничего не могла сделать, чтобы успокоить питомицу. Приложив неимоверные усилия, она издала сдавленный каркающий звук, едва при этом не задохнувшись. Клетка у нее на коленях заходила ходуном, заскрипела, похоже, некоторые прутья лопнули. Лайла истошно заверещала. Элис оставалось только надеяться, что обезьяна не поранилась. Прошло еще несколько минут, корзина скатилась еще ниже, и вот наконец по телу Элис пробежали четыре маленькие лапки.