Ее уловка сработала.

— С каких пор это должно быть моей заботой? Это матери должны учить своих дочерей подобным вещам.

— Наверное, только из-за этого ты и женился на мне, — сказала она, внутренне опасаясь, что близка к истине.

Он поцеловал ее в ухо.

— Могли быть и другие причины. — Сопротивляясь его попытке крепче сжать объятия, она вывернулась, поднялась и стала собирать разбросанную одежду. Более всего ей бы хотелось услышать, что главной причиной была любовь, но она не в силах была задать этот вопрос. И что даст ей неискренний ответ?

— Я иду в постель, — заявила она. — А ты?

Его взгляд скользнул по ее нежному силуэту, проступающему на фоне светильника.

— Ты иди. Если я сейчас пойду с тобой, то мы не заснем вообще.

Значит, с его стороны, это было только вожделение, решила она, бредя по темным комнатам в свою спальню. Даже в страсти он не выдохнул ни одного слова любви, в то время как ее сердце разрывалось от любви к нему.

Смирись с этим, твердила она себе, он не должен говорить того, чего не чувствует. Любовь была только с ее стороны, все попытки соблазнить его с помощью парфюмерии и провоцирующей одежды достигли своей цели, но не более того. Он не собирался заниматься с ней любовью, пока она не разожгла пламя его желания. Она практически подставила ему себя. При этой мысли щеки ее запылали от чувства самоунижения.

Больше так не может продолжаться. Она сидела, выпрямившись на кровати, вся во власти этой мысли. Судя по всему, она так и не стала ему женой, а была партнером по сексу. Она подумала было, что и этого достаточно, но слезы душили ее. Ей хотелось бы знать, сможет ли он когда-нибудь полюбить ее. Узнает ли она это, если сама будет с ним честной в медицинской истории их семьи.

Рыдание сдавило горло, когда она попыталась представить, что будет. Отвернется ли он от нее с отвращением, как это сделал Джошуа? Или предложит идти дальше раздельными путями?

Тяжкие сцены одна за другой снова и снова прокручивались в ее воображении, — пока она не впала в тревожный сон, но и сновидения ее были наполнены Слейдом. Во всех случаях он уходил прочь.

Поэтому она была потрясена, увидев утром его у своей постели: Слейд стоял, словно привидение из ее беспорядочных снов. На него было страшно смотреть.

— Что такое? В чем дело? — испугалась Эден. Или прошедшей ночью он пригрезился ей как пылкий любовник? Сейчас это был настоящий демон мщения.

— Вот в этом, — сказал он, протягивая облатку с цветными пилюлями. — Я нечаянно наткнулся на них, это твои?

— Да, мои, — устало призналась она. Надо же было ему найти их раньше, чем она рассказала ему сама!

— Значит, ты лгала, когда говорила, что не можешь иметь детей?

— Нет, не лгала. Я могу иметь детей, но не должна этого делать. — Она охватила лицо руками. — Как мне объяснить тебе это?

Он бросил таблетки на постель рядом с ней.

— Теперь я все понимаю. И то, что тебя никогда нет дома, когда я звоню, и то, что в действительности ты не ходишь ни за покупками, ни к парикмахеру, чтобы сделать новую прическу. У тебя не было намерений хранить преданность, разве не так?

— Ты ошибаешься, ошибаешься! — Слезы мешали ей дышать, говорить, она пыталась найти убедительные слова, чтобы он понял. Но было слишком поздно — он уже вылетел из спальни.

— Слейд, подожди! — Эден в неистовстве, накинув на себя кимоно, настигла его в гостиной. Его лицо казалось каменным, весь вид выражал полное отторжение. — Я собиралась все рассказать тебе сегодня.

Он круто повернулся к ней, глаза его сверкали гневом.

— Рассказать что? Очередную полуправду? Я-то думал, мы достигли точки понимания, когда можно быть честными друг с другом. А сейчас вижу, что ты снова вернулась к старым фокусам и переиначиваешь правду, как тебе выгодно. — Он широко развел руками. — Неудивительно, что ты готова была подозревать меня в связи с Даной. Одно к одному, разве не так?

Не зная, как защищаться от такого обвинения, Эден отвернулась. Ей бы хотелось довериться ему и сказать обо всем прямо. Но было уже поздно. Все разрушено. Теперь он не поверит ничему, что бы она ни сказала.

— Похоже, мы в тупике, — глухо сказала она. — Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет! — Отчаянный крик, сопровождаемый стуком двери, заставил их замолчать. Эден бросила потрясенный взгляд на Слейда:

— Как думаешь, что она успела услышать?

— Более чем достаточно. — Распахнув дверь, он выскочил в коридор, но девочки там уже не было. — Она не могла убежать далеко. Ты осмотри дом, а я снаружи.

Эден тут же бросилась к комнате Кэти, но она была пуста, и только кружевные занавески шевелились над распахнутым окном. Она высунулась в него, но увидела только Слейда. Он тоже был один.

— Вы не видели Кэти? — спросила она на кухне Эллен.

Домоправительница раскатывала лапшу и подняла руку, обсыпанную мукой.

— Она промчалась мимо, словно за ней гнался черт. Я спросила, в чем дело, но она не остановилась.

У Эден упало сердце.

— Она слышала, как мы спорили со Слейдом. Наверное, это напомнило ей о ее родителях.

— Бедное дитя. Пойду помогу вам искать. — Эллен вытерла руки кухонным полотенцем. — Она должна понять, что не каждый спор означает конец света.

Но этот спор будет трудно объяснить, подумала Эден, охваченная сомнениями. Бели маленькая девочка услышала о том, что Эден хочет уйти, результаты могут быть ужасными. Они должны ее найти.

Тщательные поиски в доме и в саду ни к чему не привели. И тут Слейд нашел дыру в кустарнике сбоку от управляемых электроникой ворот.

— Она достаточно большая, чтобы ребенок мог через нее пролезть, — сказал он.

— Но если она убежала из дома, то куда могла направиться? Они безуспешно попытались дозвониться в школу, закрытую на каникулы, потом позвонили к нескольким друзьям Кэти — все безрезультатно.

— Тут кое-что есть, — сообщила Эллен, — я нашла это на столике в холле, куда мы обычно складываем почту.

Это была наспех нацарапанная записка. Детским почерком было написано: «Я отправилась к бабушке». Слейд кинулся к телефону:

— Я дозвонюсь к Мэриан и подниму на ноги весь аэропорт, на случай если она направляется на Солнечный Берег. Она достаточно умна, чтобы найти туда дорогу.

Он начал набирать номер, но пальцы Эден накрыли аппарат и разъединили линию.

— Она направилась не в Квинсленд, — сказала она, и сердце ее болезненно сжалось. — По-моему, я знаю, где ее искать.

Трясущимися руками она набрала номер Шеферд-Хауса и попросила сестру-хозяйку. Слейд, горя праведным гневом, наблюдал за Эден. Она могла бы сказать, что он сейчас думает: все это ее очередные хитрости. Неважно, чем это обернется для нее, она молила, чтобы ее предчувствие оказалось правильным.

Когда сестра-хозяйка взяла трубку, она описала ей Кэти и спросила, видел ли кто-нибудь такую девочку. Услышав ответ, облегченно привалилась к стене.

— Она в безопасности в Шеферд-Хаусе, — тихо проговорила она, чувствуя, как глаза ее наполняются слезами.

У него скривились губы.

— У тебя на все есть ответы. Хорошо, будешь указывать мне направление.

Обычно Слейд ездил быстро, но аккуратно. Сейчас же они неслись, обгоняя все на оживленных улицах.

— Нет никакой необходимости, чтобы ты угробил нас обоих, даже со мной, — сказала она, когда он подрезал нос очередной машине.

— Угробить тебя — самое доброе дело из всего, что мне бы хотелось сделать с тобой, — прорычал он, и она задрожала. — На сей раз ты зашла слишком далеко и вовлекла в свои планы невинное дитя.

Она отшатнулась, словно от удара, но сдержалась. Главное сейчас не она. Нужно привезти обратно Кэти в целости и сохранности, все остальное не имеет значения.

— Поверни здесь, — указала она с опозданием и едва успела ухватиться за ручку дверцы, когда машина завизжала при повороте на двух колесах.

— Что это, что-то вроде школы? — требовательно спросил он, когда они остановились возле здания семинарии девятнадцатого века, в котором теперь помещался Шеферд-Хаус.