— Это я недоглядел, — спокойно сказал он. — Постоянно забываю оставить охране имена подруг Касси, чтобы им не чинили препятствий.

У меня округлились глаза — мы никогда с ним этого не обсуждали. Я наблюдала за тем, как он улыбается Офелии, и когда увидела, как спряталась ее последняя «иголка», то поняла, что Алекс отточил мастерство очаровывать до уровня искусства. Вдруг Офелия ойкнула и открыла большую цветастую сумку, которая промокла снизу. Она выудила из нее длинный красный подарочный пакет и протянула его мне. Внутри раздался звон. Я заглянула в пакет, увидела осколки зеленого стекла и уловила сладкий аромат шампанского.

— Оно приземлилось раньше меня, когда я прыгала с забора, — извиняясь, пояснила гостья. — Это был подарок на новоселье.

Я потрогала осколки пальцем.

— Спасибо, конечно, — поблагодарила я, — но Алекс уже давно здесь живет.

Офелия улыбнулась.

— Шампанское скорее нужно было для того, чтобы я пришлась ко двору, — ответила она. — Я повела себя ужасно глупо и надеялась, что мы могли бы познакомиться заново. — Она взглянула на Алекса, который сидел рядом со мной в шезлонге. — Когда знаешь Касси так долго, как я, думаешь, что если она говорит, что вернулась из Танзании не одна, то это означает, что она привезла желтую лихорадку, но никак не мужа. Да она выпивку в баре выбирает дольше, чем знакома с вами. Хотя, — тут же заметила Офелия, — когда она принимает решение, то таки умеет выбрать самое лучшее.

Алекс долго смотрел на гостью — один актер оценивал талант другого, — потом медленно кивнул.

— Согласен, — наконец сказал он, — ведь своей соседкой по комнате она выбрала вас.

Офелия перебросила волосы через плечо и расплылась в улыбке. Я посмотрела на нее, потом на Алекса. Мне это напомнило ощущения, которые я испытала, когда впервые переехала в Лос-Анджелес: что люди здесь — часть огромной декорации к фильму, все здоровые, загорелые и невероятно красивые.

— Шампанское жалко, — вздохнула Офелия.

— А мне жаль твои шорты.

Я нагнулась, чтобы лучше разглядеть порванный край.

Офелия рассмеялась.

— По правде говоря, — ответила она, — это твои шорты. Ты оставила их в квартире. — Она подалась вперед и обняла меня за шею. — Ты простишь меня, верно, Касс? — прошептала она.

Я улыбнулась ей в щеку.

— За Алекса — да. За шорты — нет.

— Ты же знаешь, я согласился только ради тебя.

При звуке голоса Алекса я оторвала взгляд от зеркала, за которым сидела, делая макияж. Он повязывал галстук, готовясь к выходу в свет, куда изначально выходить не хотел. Офелия умоляла, чтобы мы, в качестве извинения за разбитое шампанское, пошли с ней в ресторан к Ники Блэр. Она обещала угостить нас ужином, если Алекс, воспользовавшись своими связями, закажет столик на вечер. Алекс великодушно согласился, но, когда мы остались одни, в напряженном молчании я слышала все его возражения: «Можно было и здесь поужинать. Пусть улягутся слухи о свадьбе. Мы могли бы сходить туда в другое время».

— Все будет не так уж плохо, — необдуманно бросила я. — Ты даже глазом не успеешь моргнуть, как все закончится.

Я отложила щеточку для туши, в одном белье вошла в спальню и остановилась перед Алексом. Перевязала узел на галстуке, поправила жилет и разгладила смокинг. Потянулась поцеловать его в щеку.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Алекс погладил меня по рукам.

— Все будет не так плохо, как я думаю, — произнес он. — Это у меня такая хитрость: если я представляю себе самое худшее, то потом не могу не удивляться приятным сюрпризам.

Он подошел к моему шкафу и выбрал одно из платьев, которые волшебным образом появились там через несколько дней после моего приезда в Лос-Анджелес, — облегающее красное платье. Такие платья раньше я не носила. Честно говоря, я никогда не носила бóльшую часть таких вещей, как эти. Но Алекс лучше разбирался в том, куда мне нужно идти и что следует надеть, поэтому я просто полагалась на его вкус.

— Сегодня четверг, — размышлял он, наблюдая, как я надеваю платье, потом подошел застегнуть его на спине. — Сейчас нет никаких премьер, и с журналистов на сегодня хватит. — Он взял меня за плечи, повернул к себе и улыбнулся. — В общем, если нам повезет, там никого не будет.

Я едва не озвучила мысль, которая пришла в голову: «Офелия так расстроится». Она устроилась в комнате для гостей, дальше по коридору, и сейчас примеряла одно из моих новых платьев и туфли. Когда Алекс заказал столик у Ники Блэр, в модном среди знаменитостей ресторане, Офелия оживилась. Было приятно, что она больше не считает Алекса своим врагом, но меня грызли сомнения: она решила извиниться, потому что по-настоящему соскучилась по мне или потому что понимала, какие перспективы открывает для нее знакомство с Алексом?

Я отогнала от себя эти сомнения. Конечно, она приехала ко мне, она же почти не знает Алекса. Мы провели великолепный вечер. Я показала ей дом, посмеялась над ее комментариями о ванных, которые настолько огромны, что в них можно проводить вечеринки, и вопросами, а не продает ли Элизабет грязное белье Алекса самым преданным фанатам, толпящимся у ворот. В начале пятого мы сделали набег на холодильник, взяли с собой в лабиринт пачку печенья с шоколадной крошкой и остатки цыпленка с кунжутом, там легли на спину и подставили животы и ноги косым солнечным лучам. И совсем как в те времена, когда я жила в Уэствуде, мы говорили о сексе — только на этот раз я не ограничилась ролью слушательницы.

Мне всегда было трудно говорить на эту тему, и Офелия посмеялась бы надо мной, если бы я сказала то, что хотела. Вместо этого я рассказала ей о экзотических местах, в которых мы этим занимались: на месте раскопок в Танзании, на задней скамье в католической церкви в Кении, в кладовке в прачечной, где за дверью Элизабет складывала одеяло. Я рассказала ей, какое красивое у Алекса тело, как часто мы занимаемся любовью.

Я не рассказала ей, что он иногда бывает так нежен, что мне хочется плакать. Не рассказала, что после близости он так крепко сжимает меня в объятиях, что мне нечем дышать, как будто боится, что я исчезну. Не рассказала, что временами, когда он приносит молитвы своими руками, сердцем и губами, я чувствую себя желанной и почитаемой, почти святой.

Я не рассказала Офелии о таких вещах, но она сама все увидела.

— Господи, — покачала она головой, — ты, клянусь Всевышним, влюбилась!

Я кивнула. На самом деле я не думала, что существуют слова, чтобы объяснить связь и зависимость, которые возникли между мной и Алексом.

Офелия улыбнулась.

— Никаких заразных болезней, секс четыре раза за ночь, и пока не изменяет. Как я вижу, у этого мужчины только один недостаток.

Я приподнялась на локте.

— И какой же?

— Он выбрал тебя вместо меня.

Голос Алекса вернул меня с небес на землю. Он уже сходил за Офелией, и теперь они стояли на пороге и смотрели на меня. Офелия надела мое платье, которое я даже не видела, — что-то зеленое, — которое обвивало ее тело и оттеняло глаза. Она чуть ли не пританцовывала от нетерпения и желания поужинать в эксклюзивном ресторане. Она держала Алекса под руку, и они казались идеальной парой.

Офелия смерила меня взглядом с головы до ног.

— Боже мой, — воскликнула она, — какая ты красавица!

Я скрестила руки на груди, поскольку пока не научилась реагировать на подобного рода комплименты.

— Ты тоже, — ответила я.

Офелия фальшиво улыбнулась и повернулась к Алексу.

— Кто именно?

Я засмеялась.

— Оба, — ответила я.

Джон ждал нас у парадной двери. Он предложил Офелии руку, чтобы помочь спуститься по лестнице, как будто это кто-то, а не он задержал Офелию несколько часов назад за нарушение частных владений. Джон открыл заднюю дверцу «рейндж ровера» и помог Офелии сесть, потом усадил меня.

— Признайся, он и в туалет тебя водит, если приспичит? — пробормотала она.

Алекс уселся рядом с нами.