Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Но так это не делается. Только не в Голливуде. Это неправильно.

Она смерила меня взглядом из-под опущенных ресниц, и я неожиданно поняла, что в происходящем для Офелии было не так: в естественном порядке вещей в киноиндустрии Алексу Риверсу подходила бы женщина яркая, сногсшибательная, во всей красе; женщина, которая интуитивно понимает, что поцелуй — это еще и возможность сделать отличный снимок. Алекс Риверс должен был бы жениться на такой, как Офелия.

Раньше у меня никогда не было того, что хотела иметь Офелия. Когда мы куда-нибудь ходили, в ее сторону поворачивались все головы, за ее спиной перешептывались. Если хотите, я была фоном для ее красоты.

Пока мы ждали, что Алекс и Джон принесут наш багаж, я видела, как Офелия шарит взглядом по другим машинам и лимузинам, надеясь увидеть того, кто узнал бы машину знаменитости, а заодно не сводил бы глаз и с нее. Вероятно, впервые находясь рядом со мной, она не являлась центром внимания, и что самое главное — уже никогда не будет.

Я неверно истолковала реакцию Офелии на Алекса. Она оценивала его. Да, следы синяков на моей шее сбили ее с толку, но изначально ее протест был вызван его выбором. Офелия не намеренно с пренебрежением относилась ко мне — так глубоко она над этим не задумывалась. Она просто не могла понять, как человек, который мог бы иметь яркую жар-птицу, выбрал простую пичужку.

Я сжала кулаки. Казалось, мир перевернулся с ног на голову. Офелия, которую я считала своей лучшей подругой, ревниво выискивает недостатки в моем браке. Алекс, который в моем представлении был поверхностным, самодовольным человеком, страдающим манией величия, защищал меня, поверял мне свои тайны и настолько слился с моим сердцем, что отпустить его означало бы погубить свое.

Как будто прочитав мои мысли, Алекс и Джон шагнули в розовую предрассветную дымку, каждый нес по чемодану. Глаза Алекса метнулись к лимузину. Он встретился со мной взглядом, и его плечи расслабились. Он искал именно меня.

Я не сводила глаз с Алекса, пока отвечала Офелии.

— В этом нет ничего неправильного, — негромко сказала я. — И он не такой, как ты думаешь. — Я оглянулась, чтобы увидеть ее реакцию. — У нас много общего, — добавила я.

— Надеюсь, — ответила Офелия. Она протянула руку и коснулась исчезающих отметин на моей шее, которые, она знала, я не захочу обсуждать. — Ты только что окунулась в совершенно новый мир, и здесь, кроме него, ты никого не знаешь.

Поместье Алекса в Бель-Эйр растянулось почти на пять гектаров и выглядело точно так же, как плантации, которые я мысленно себе рисовала, когда мама рассказывала мне о своем детстве на юге. Мы приехали туда почти в пять часов утра. Когда машина свернула на длинную, усыпанную гравием подъездную дорожку, я заерзала у Алекса на плече, жалея, что мама не видит, где я оказалась.

Этот дом совсем не был похож на дома большинства актеров в Лос-Анджелесе. Роскошь Золотого века в Голливуде уступала место скромности просто потому, что она давала знаменитостям возможность хотя бы в какой-то мере побыть в одиночестве. Но Алекс, который вырос в вагончике, мечтал о чем-то подобном. В горле встал комок, когда я поняла, что Алекс, который так дорожил своим уединением, готов был променять его на богатство, которого ему не хватало в детстве. Я на секунду задумалась: сработала ли уловка? Смог ли его публичный образ стереть детские воспоминания?

Хотя стояло раннее утро, у дома царила суета. Садовник подрезал живую изгородь, которая тянулась вдоль всего левого крыла, а от одного из небольших белых строений на заднем дворе тонкой струйкой поднимался дымок.

— Ну, что скажешь? — спросил Алекс.

Я затаила дыхание.

— Внушительный дом, — ответила я.

Я никогда в жизни не видела таких домов и поняла, что костьми лягу, но не позволю Алексу увидеть крошечную квартирку, которую мы снимали с Офелией, чтобы не сгореть со стыда.

Алекс помог мне выбраться из машины.

— Позже я проведу для тебя подробную экскурсию, — пообещал он. — Мне кажется, сейчас тебе больше всего хочется прилечь на мягкий матрас.

Я улыбнулась при одной мысли о матрасе: мы с Алексом ютились под одеялом на кровати, где и одному было тесно. Я поднялась за ним по мраморным ступеням и улыбнулась Джону, который открыл нам дверь.

— Прошу сюда, миссис Риверс, — сказал он, и я зарделась.

Алекс протиснулся мимо Джона и подтолкнул меня к сияющей винтовой лестнице, которая могла бы служить декорацией для «Унесенных ветром».

— Всем остальным я представлю тебя позже, — сказал он. — Они очень хотят с тобой познакомиться.

«Что же, — подумала я, — им обо мне рассказали?» Но не успела ничего сказать, как Алекс открыл дверь в овальную гостиную, где пахло свежестью и лимонами. Он закрыл огромное эркерное окно, и кружевные занавески перестали развеваться на ветру.

— А это спальня, — сказал он.

Я огляделась.

— Здесь нет кровати.

Алекс засмеялся, указывая на дверь, которую я раньше не заметила, замаскированную обоями с голубыми и белыми полосами.

— Сюда.

Мне еще никогда не доводилось видеть такой огромной кровати, установленной на маленьком помосте и застланной большим пуховым одеялом. Я присела на краешек, пробуя матрас, а потом открыла сумку, с которой не расставалась с тех пор, как мы покинули Кению, и достала вещи, которые всегда брала с собой в самолет: зубную щетку, туалетные принадлежности, сменную футболку. В футболку была завернута банка со снегом, который Алекс привез мне в Танзанию, — я боялась, что она может разбиться в багажном отделении. Я поставила ее на мраморный комод с зеркалом, рядом с щеткой Алекса и толстой стопкой сценариев.

Алекс обнял меня сзади и стянул через голову рубашку.

— Добро пожаловать домой! — сказал он.

Я обернулась в его объятиях.

— Спасибо.

Я позволила ему расстегнуть на мне льняные брюки, снять туфли и уложить меня в постель. И закуталась в уютное стеганое одеяло, ожидая, пока Алекс тоже ляжет.

Но он повернулся и направился к двери в гостиную. Я подскочила и на грани паники воскликнула:

— Ты куда?

Алекс улыбнулся.

— Я не смогу уснуть, — ответил он. — Пойду вниз, поработаю. Когда ты проснешься, я буду рядом.

Я подумала, как хорошо было бы, если бы он остался со мной, чтобы эта незнакомая комната стала уютным гнездышком. Я провела рукой по простыне, по той половине, где должен был лежать Алекс. Представила утреннее солнце в Кении, вспомнила, как мы часами валялись в кровати и даже через щель под дверью к нам в номер не проникала окружающая жизнь. Но что я могла сказать? «Я боюсь оставаться одна в этом доме. Я здесь никого не знаю. Мне нужно, чтобы ты был рядом, чтобы я поняла, где оказалась». Или еще глубже: «Я не узна´ю себя. Я не узна´ю даже тебя».

Дверь за Алексом бесшумно закрылась. Я приказала себе не быть идиоткой и сосредоточила внимание на банке со снегом — единственной пока вещи в этом доме, которую могла назвать своей. Через застекленные створчатые двери спальни, подобно разгорающемуся пожару, пробивалось солнце — словно упрек.

«Ну что ж, — подумала я, — вот так все и начинается».

Глава 15

— Финляндия.

— Япония.

Алекс скользнул пальцами по моей спине.

— Япония уже была.

Я схватила его руки и прижала к себе.

— Тогда Ямайка.

Алекс покачал головой.

— Я это уже говорил. Ты должна признать, что проиграла. Есть только две страны, которые начинаются с «Я».

Я приподняла брови.

— Правда? — удивилась я. Мы играли в «Географию» после обеда в четверг и, чтобы усложнить игру, решили называть только страны. — Докажи.

Алекс засмеялся.

— С удовольствием. Но у тебя ведь есть карта.

Я попыталась подняться, но Алекс не разжимал объятий, давая понять, что не намерен меня отпускать. Он полулежал в полосатом шезлонге защитного цвета, а я устроилась в ногах, прижавшись к его груди и глядя на солнце, которое спряталось за облако, окрасив его край.

50
{"b":"152506","o":1}