Ярдли задержалась возле конторки сторожа, стоя в опустевшем уже коридоре, залитом холодным светом флюоресцентных ламп.

— А он ведь, кажется, часто засиживался допоздна, верно?

— Ну, не так чтобы очень… Иногда остановится возле меня, и мы немного поговорим. Я так думаю, это был его способ обдумывать дела. Стоит, бывало, и спрашивает у меня совета в том и этом, — охотно пустился в объяснения Джейк. — Можно подумать, что он нуждался в советах такого человека, как я. Старый Джеррид был дока во всем, я таких и не встречал больше.

Ярдли посмотрела на сторожа долгим, задумчивым взглядом.

— Как вы считаете, мой дед был добрым человеком?

Улыбка исчезла с лица Джейка.

— Ко мне он всегда относился очень хорошо.

— А к другим? Со всеми ли своими работниками он был так же добр, как с вами? Можете быть со мной откровенны, Джейк. Не подумайте, что я допрашиваю вас с какими-то дурными намерениями. Мне просто хочется получше знать, как мой дед обращался со своими подчиненными. Может, он невзначай обидел кого, и мне еще не поздно поправить дело.

— Люди всегда чем-нибудь недовольны. Так уж устроен человек. Никто не может нравиться всем. Ваш дедушка много требовал от людей и не прощал тех, кто бездельничал или еще что…

Ярдли поняла, что большего она из старика не вытянет.

— Спасибо, Джейк, что вы были честны со мною.

— Мисс Киттридж, я много всякого перевидал здесь, вы ведь знаете, что я давно тут работаю, старался справлять свою должность хорошо и дело свое знал. Всякий видит, когда человек вкладывает в дело всю душу. Тогда, в былые времена, Джеррид заботился о каждом, будто все они его близкие. Но компания разрасталась. И вот некоторые рабочие начали хитрить с ним, мол, вроде они не хуже его. Он особого виду не подал, но вскоре развязался с ними, да и то сказать, он ведь босс, а не добрый дядюшка. Что ж, подчас он бывал и крутенек, что было, то было, кое-кто оставался в обиде, ну да ведь бизнес-то для него был впереди всего.

Ярдли кивнула.

— Спасибо вам, Джейк. Спокойной ночи.

Беллмэн отпер для нее дверь. Половина седьмого, а темно, как в полночь. Ее машина одна торчала на стоянке. Подхватив портфель и набросив на плечо длинный ремешок сумочки, Ярдли открыла зонтик. Она была уже на полпути к своему авто, когда к стоянке подкатил «ягуар». Саймон выбрался из машины и, улыбаясь, двинулся ей навстречу. На нем был черный солидный плащ.

— Ты же промокнешь! — сказала она и подошла к нему вплотную, так что они оба уместились под ее зонтиком, который он тут же взял из ее руки.

— Кто это о нас так заботится? — спросил он, удивившись тому, что она чмокнула его в щеку. — А я уж было перепугался, что потерял тебя.

— Потерял?

— У меня ведь день прошел в суматохе — встречи, телефонные звонки… Бэби, передо мной вдруг все двери открылись, я никогда и не мечтал о таком.

— Рада за тебя, Саймон, — чуть слышно пробормотала Ярдли.

Он поднял ее лицо за подбородок. Она встретилась взглядом с его темными глазами, и сердце у нее забилось сильнее, а в животе что-то стиснулось. От него исходил аромат дорогого мыла и сандалового дерева.

— Ярдли, если я сейчас откажусь от продажи сельской девушки, моя компания просто сдохнет.

— Делай, Саймон, что задумал.

— Я заезжал к тебе, и Селина сказала, что ты все еще на работе. А мне до отъезда хотелось повидаться с тобой.

— Ты уезжаешь? Куда?

— В Лос-Анджелес. Я уже на пути в аэропорт.

— И надолго?

— Вернусь к концу недели.

— И как это ты решился лететь в такую погоду?

— Потому и спешу, ночью будет еще хуже. Ярдли, поедем со мной.

— Я бы с удовольствием, но ты и сам понимаешь, что это невозможно. Да если б я и поехала, ты же все равно будешь все время занят. И потом, ты что, хочешь вести конкурентную борьбу в непосредственной близости от меня?

— Я хочу, чтобы ты была рядом, бэби, вот и все. Это что, запретное желание? А может, не такая уж сумасбродная идея укатить нам с тобой из Киттриджа?

— Мы же все равно должны будем вернуться.

— Ну, ладно, бэби, мне пора. А то я опоздаю на свой рейс, а ночью можно и не вылететь, застряв в аэропорте.

— Да, конечно, езжай.

Ох, как не хотелось ей, чтобы он куда бы то ни было уезжал без нее. Впрочем, как знать, может, и хорошо, что он сейчас уезжает. По возвращении его может ждать сюрприз, а ее в то время, когда она поймет, что сделала, будет терзать вина. Саймон сейчас в таком приподнятом настроении, так оптимистичен. Можно даже сказать, счастлив. А она собирается все это разрушить. Но если сейчас ей не хватит духу на этот шаг, у нее, возможно, никогда больше не будет такой возможности.

А он вернул ей зонтик и собрался идти к машине. Она успела схватить его за руку, когда он посмотрел на нее, со странно вопросительной интонацией сказала:

— Я люблю тебя, Саймон.

Слова ее прозвучали почти неслышно, сливаясь с шумом падающего дождя. Свет проблеснул в его глазах, а губы тронула легкая улыбка.

— Дорогая, я же не в Китай уезжаю, — вернул он ей ее же слова.

Ярдли даже оторопела. Вот нахал! Ну и черт с ним. Почему, в самом деле, она полюбила именно его? И зачем призналась в этом?

Широкая ладонь легла ей под затылок, его пальцы перебирали шелковистые пряди ее волос. Он поцеловал ее бесконечно долгим поцелуем, таким долгим, что она почувствовала, как у нее слабеют и начинают дрожать коленки. Когда поцелуй завершился, он прижался к ее щеке и прошептал:

— Ведь ты не оставишь меня, нет? Может, для нас с тобой на всем свете нет никого другого. Ну как я могу не любить тебя, бэби? Ладно, поговорим, когда я вернусь. Черт возьми, я не хочу уезжать. Теперь…

Полностью она осознала, что именно сказал Саймон, лишь тогда, когда он повернулся и пошел к машине. Нет, она должна теперь же предупредить его о том, что намерена сделать. Но не успела сдвинуться с места — он уже завел машину и на полной скорости умчался во тьму.

— Ты уверена, что осилишь такое мероприятие? — спросила Ярдли, поправляя красный бант на осеннем серебре веточек эвкалипта, обвитых блестящей канителью и установленных на каминной доске.

Мими повернулась к внучке. Несмотря на малый рост и хрупкость, выглядела она в своем темно-синем платье статной и элегантной.

— Не беспокойся, родная, я прекрасно себя чувствую.

— И все же никак в толк не возьму, почему ты настояла на доставке блюд из ресторана. Селина же предложила все приготовить.

Поставив на стол тарелочку с нарезанными лимонами, Мими меланхолично проговорила:

— Я не затем приглашаю людей, чтобы продемонстрировать им, какая прекрасная кухарка получилась из моей внучки. И потом, знаешь, она всегда сует в кушанья все приправы, какие ей только попадутся под руку. Согласись, что вкус у такой еды бывает подчас излишне экстравагантным.

Ярдли покачала головой.

— В кулинарии она изобретательна, и это совсем не плохо. Но я согласна с тобой, ее рецепты и впрямь не совсем подходят для затеянного тобой приема. Кстати, ты не слишком с ним поторопилась? На мой взгляд, это выглядит чересчур деловитым.

— Ты у меня такая умница, Ярдли, все знаешь и во всем разбираешься. Так неужели не можешь понять, что затеяно это не только как часть бизнеса. Прием гостей это совсем не часть производственного процесса. Хотя… Впрочем, ты поймешь всю важность приобретения общественных связей, когда тебе понадобится, например, разрешение на строительство или что-то срочно оформить. Конечно, раньше у меня всегда была возможность доверять все эти дела Джерриду. А теперь, когда сил у меня осталось не так уж много, я надеюсь, что ты будешь мне в этом надежной опорой. Бог знает, смогу ли я в свои лета по-настоящему участвовать в ведении дел и достойно распорядиться своей долей в бизнесе.

— Мими, с тех пор, как ты почувствовала себя лучше, я все время думаю, что нам надо в ближайшее время выбраться из дома со всеми нужными бумагами и законным образом оформить партнерство Селины.