— Итак, наконец дождавшись чего-то стоящего, ты намерена подавить в себе чувство и от всего отказаться?

— Благодарю вас, профессор Киттридж.

Селина отмахнулась от сарказма сестры.

— Ты, я вижу, гораздо лучше провела с ним время, чем планировала, не так ли? И мир не перевернулся. А теперь вдруг надумала казнить себя за это, да?

Ярдли хмуро кивнула.

— Ты только подумай! У него наготове оказался презерватив. Ох, лучше бы этого не было. Тогда, по крайней мере, мы могли бы остановиться. Но он прихватил с собой эту штуковину, будто заранее знал, что именно так все и произойдет.

— Ну, многие мужчины таскают это в кармане просто так, на всякий непредвиденный случай. Я, кстати, считаю, что они поступают правильно. Мало ли что… Поначалу такая готовность номер один тебя, конечно, несколько покоробила, но в дальнейшем ты перестанешь обращать на это внимание.

— Что — нет? Ты меня просто пугаешь.

Долго сдерживаемые слезы вдруг прорвались, и Ярдли сбивчиво, сквозь плач, заговорила:

— Я слишком чувствительна, Селина. Когда он приближается, я будто под гипнозом… Он сильный, грубый и саркастичный, но, когда он говорит, я просто немею… От одного звука его голоса… Это какое-то безумие. А иначе — что же?

— О'кей, он, как я вижу, хорош в постели, вернее будет сказать, в песчаной яме. И ты любишь его. Так почему же ты не хочешь больше его видеть?

— Слишком уж быстро он оставил меня. Видно, просто не способен заботиться о ком-то, кроме себя. Плевать он хотел на этот город, и особенно на нашу семью, которую ненавидит за все то плохое, что он пережил в своей жизни. Я и так слишком много в эти последние несколько месяцев потеряла. С меня довольно. Не хватало, чтобы вдобавок я осталась еще и с разбитым сердцем.

Селина начала убирать со стола чашки и блюдца, составляя бесценный фарфор в раковину и туда же сливая нетронутый чай. Завершив дело, она пожала плечами и сказала:

— Значит, ты решила никогда больше с ним не встречаться. Прекрасно. Почему бы тебе теперь не пойти и не принять ванну, пока я буду тут мыть посуду?

— Думаю, я так и сделаю. Спасибо за чай.

Уголки губ у Селины вдруг озорно приподнялись.

— Знаешь, сестренка, у меня к тебе есть еще один вопрос.

— Не знаю, смогу ли ответить…

— Как ты думаешь, на кого ты сейчас похожа?

Ярдли тихонько засмеялась.

— На маленького ребенка, перепачкавшего свой воскресный костюмчик в песочнице. Спокойной ночи, Селли.

— Спокойной ночи.

Осознав, что она сумела рассмеяться над событием, которое чуть было не перевернуло всю ее жизнь, Ярдли поняла, что может жить дальше, как и жила. Она направилась к лестнице, пытаясь сконцентрироваться на горячей ванне и теплой постели. Но Саймон бесцеремонно вторгался в ее мысли. Она спросила себя, где он сейчас и что делает. Думает ли о ней или уже забыл? И что заставляет ее так страстно и отчаянно желать, чтобы и она занимала его мысли и сердце?

В его присутствии она беспомощна и безвольна, она становится слабым мотыльком, который не может преодолеть тяги к свету и летит на опасное сияние лампы. Даже теперь она чувствовала его, будто их соитие все еще продолжалось. Понимает ли он, что не просто овладел ею, но и пробудил в ней истинную страсть? Но, так или иначе, она не станет одним из его трофеев.

Ее единственным упованием было спастись от него, будто от этого и в самом деле зависела сама ее жизнь.

Ярдли проснулась с первыми утренними лучами солнца, проникшими в окна. И не успела толком прийти в себя, как ее захлестнула волна паники, поскольку ей вдруг показалось, что она проспала и теперь явится в офис неприлично поздно.

Тревога, правда, тотчас улеглась, ибо она сообразила, что сегодня воскресенье, но осознание того, что в ее жизни произошло нечто непоправимое, пронизало ее насквозь. Огорченно вспомнив прошедший вечер, она уткнулась лицом в подушку, надеясь снова заснуть, отринув гнусную реальность. Как, должно быть, торжествует в это утро Саймон Блай, празднуя свою победу!

Вдруг до нее дошло, что внизу надрывается дверной звонок, вновь и вновь повторяя свои трели. Звонок! Он и разбудил ее. Господи, наверное, что-то случилось с Мими! Она мигом села, спустив ноги на пол.

Когда она, откинув назад спутанные волосы, потянулась к халату, на лестнице послышался веселый лепет Кэйси, дверь в спальню открылась, и на пороге появилась Селина с сынишкой на руках. Она выглядела такой же сонной, как и Ярдли.

— Как видно, ты вчера произвела на него огромное впечатление. Он уже весь звонок оборвал.

— Не может быть! Саймон здесь? Сейчас?

— Я выглянула в окно и увидела за воротами его машину. Ошибки быть не может. Почему бы тебе не спуститься вниз и не сказать ему, какой сегодня день недели и сколько сейчас времени.

Ярдли растерянно взглянула на циферблат будильника.

— Чего он хочет?

— Я так думаю, что тебя.

Трезвон становился все настойчивее.

— Так ты собираешься открыть ему? Может, человек пришел занять соли и спичек.

— Нет, я не хочу его видеть. — Ярдли невольно взглянула на себя в зеркало и вздохнула. — И к тому же выгляжу как не знаю что. Волосы торчат крысиными хвостиками.

— И я не лучше. А с другой стороны, нельзя же, едва проснувшись, выглядеть как Синди Кроуфорд.

Она показала на свою мешковатую пижаму и разболтанные домашние тапочки.

— Пожалуйста, Селина.

— Разве ты не должна выслушать человека после всего, что вчера случилось?

— Я ничего ему не должна. И ничего особенного не случилось, так что и говорить не о чем. Понятия не имею, что ему от меня надо и о чем нам говорить.

— Жаль, Мими нет дома. Уж она бы нашла, что ему сказать. Уж она бы быстро послала его куда надо.

Ярдли поежилась.

— Ох, не напоминай мне о бабушке…

Селина плюхнула своего бесценного Кэйси на середину постели и, ворча, направилась к двери. Ребенок, заулыбавшись, встал на четвереньки и пополз к своей дорогой тетушке.

— Ну, Ярдли, ты моя должница, — пробормотала Селина перед тем, как покинуть спальню.

Подхватив Кэйси, Ярдли посадила его себе на колени.

— Ну что, ребенок, не дали нам с тобой поспать в воскресенье? Придется вставать, чувствую, самое время позавтракать.

— Хочу кашу! — бойко заявил племянник.

— Ну, милый, боюсь, нам придется пока обойтись без каши. Хорошо еще, если найдутся яйца и хлеб для тостов.

Она вздохнула, вспомнив, что обещала Селине съездить утром в магазин и накупить продуктов.

Да что, в самом деле, такое? Неужели Мими забыла, что должна приехать Селина с ребенком? Уехала, оставив пустые полки буфета и холодильника, а теперь вся компания должна поумирать с голоду. Однако Мими все еще отсутствовала, так что спросить было не с кого, и Ярдли поняла, что придется простить бабушке упущение и самой заняться решением продовольственной задачи.

Но что заставило Селину приехать? Ярдли и сама не могла понять, почему до сих пор так и не спросила об этом сестру.

Было слышно, как внизу открылась входная дверь. Сгорая от любопытства, она не могла удержаться от того, чтобы не подслушать. Поэтому приложила палец к губам и прошептала сигнал всех конспираторов «Шшшш…», затем ссадила малыша с коленей на постель и, проскользнув за дверь, затаилась на верхней площадке лестницы.

До слуха ее донесся голос Саймона, сильный и настоятельный.

— Простите, Селина, что пришлось разбудить вас. Но мне необходимо видеть Ярдли.

Наклонившись вперед, та увидела в дверном проеме его высокую, стройную фигуру, облаченную в джинсы, кожаную куртку нараспашку, под которой виднелась белая вязаная фуфайка, и грубые башмаки. Его волосы, вчера столь тщательно причесанные, сейчас в беспорядке падали на лоб.

Ярдли взглянула на свою бледно-голубую шелковую ночную рубашку и поняла, что она почти что голая.

— Она все еще в постели, — сказала Селина. — По воскресеньям люди обычно не торопятся вставать с первыми лучами солнца.