— Ты действительно права, Джо; может, подсознательно я думаю о твоей одежде, и это каким-то образом вырвалось наружу, но я совсем не хотел тебя обидеть, — сказал он. — Ты просто невероятно красивая женщина, Джо. Но, по-моему, слишком серьезно воспринимаешь некоторые замечания. Я вовсе не хочу сказать, что ты не умеешь одеваться, — поспешил добавить Бретт. — У тебя отличный вкус, дорогая.

Бретт взглянул ей в лицо. Слабая улыбка, тронувшая ее губы, давала надежду на прощение. У Бретта отлегло от сердца, и он облегченно вздохнул.

— Продолжай, я слушаю, — подначила девушка. Теперь скажи, что я делаю не так.

Не то чтобы она бросала прямой вызов, но определенно давала понять, что так просто ему не отвертеться.

— И я предупреждаю — только правду, — добавила Джоанна, кажется догадываясь, что Бретт уже размышлял, как бы смягчить свои слова, чтобы не задеть ее чувства.

— Уговорила, — согласился он наконец. — Для начала, правда в том, что ты непревзойденна во всем…

— Кроме? — вставила она.

— …но, предпочитая ничем не оживленный черный цвет и драматичный авангардный стиль, ты в самом деле обкрадываешь себя. Без сомнения, люди обращают на тебя внимание, но они замечают лишь одежду, а не человека. Я вовсе не предлагаю тебе полностью изменить стиль, достаточно будет немного разнообразить свой гардероб. Чтобы люди, видя тебя, говорили: «Не правда ли, Джоанна выглядит замечательно?» вместо: «Не правда ли, классный прикид у Джоанны?»

Девушка, казалось, полностью ушла в себя, и Бретт не мог понять, размышляла она над тем, что он сказал, или, наоборот, пропустила все мимо ушей. Наконец Джо вопросительно нахмурилась и спросила:

— Ты хочешь сказать, я должна придерживаться правила: «Чем проще, тем лучше»?

Бретт одобрительно улыбнулся:

— Немного короче, чем я пытался изложить, но прямо в точку. За исключением, может быть, того наряда, на благотворительной вечеринке.

Она вспыхнула:

— Неужели все настолько плохо?

Бретт вздохнул, пытаясь быть объективным. Нет, не в платье дело. Проблемы начались задолго до того, как он увидел этот смелый вырез. Он просто кипел от ревности каждый раз, когда кто-то бросал на Джо восхищенный взгляд. Даже сейчас, две недели спустя, Бретт все еще был готов разнести весь дом, стоило ему подумать, что Стиву Куперу посчастливилось расстегивать перламутровые пуговички поздним вечером того дня.

Да, проблема была определенно не в платье. Что-то происходило с его головой, но как сказать об этом Джо и поймет ли она его…

— Нет, Джо, платье просто потрясающее, наконец произнес он. И главное, оно тебе очень к лицу.

Его слова явно польстили девушке, и она самодовольно улыбнулась.

— Но понимаешь, Джо, тебе совсем не обязательно покупать дорогие наряды и прибегать к разным хитростям, как делают некоторые женщины, обделенные природой. Бог даровал тебе замечательную фигурку и личико, и поверь, ни одна, даже плохо сшитая вещь не сможет этому помешать. Что на тебе надето — абсолютно неважно.

— Это важно для меня самой.

— Что ж, как я понимаю…

— Ничего-то ты не понимаешь, Бретт, — снисходительно проворковала Джо. — На самом деле ничего, — добавила, она сокрушенно вздохнув. — Откуда тебе знать, каково это — проходить практически все детство в убогом тряпье, прячась от насмешливых взглядов разодетых сверстников. Конечно, одежда была не старая, мама шила для меня по три платья в год, иногда даже больше — я очень быстро росла. Но все они были до безобразия примитивны и ужасны. Такое убожество носили дети пятидесятых годов прошлого века.

— Я понял, ты хочешь сказать, что модная одежда была еще одним смертным грехом в списке твоего папаши? — в который раз подивился Бретт.

Она кивнула:

— Это одна из причин, по которой я наслаждалась школой-интернатом. Там все были одинаковые, одетые в униформу заведения, и я впервые в жизни не выглядела белой вороной среди сверстников. Я даже мечтать не смела о том, чтобы иметь свои собственные джинсы, до тех пор, пока Эндрю не купил мне первую пару. Сейчас я знаю, это всего лишь ширпотреб, который можно приобрести на каждом углу, но тогда это был самый бесценный в моей жизни подарок. И как бы Эндрю меня впоследствии ни унижал, я никогда не забуду того, что он для меня сделал. А моя сестра, Вера, считала меня дешевой и тщеславной шлюхой… — Девушка перевела дыхание, ее грудь приподнялась, а потом снова опустилась, но это не вызвало у Бретта привычных похотливых мыслей наоборот, пробудило в нем отеческие чувства.

— Успокойся, родная… — Он заключил ее лицо в свои ладони. — Никогда не слушай, что говорят о тебе другие. Только то, что человек думает о себе сам, является подлинным. И ты совсем не похожа на нарисованный твоей сестрой портрет.

Джоанна прикусила губу и, высвободив лицо из его ладоней, еле слышно поблагодарила Бретта.

— Не стоит, Джо. Самой большой благодарностью для меня будет твое прощение за сегодняшнюю несдержанность. Я вел себя как последний негодяй и не смогу спать спокойно, пока ты меня не простишь. Господом клянусь, что не хотел обидеть тебя, Джо.

Ее ротик изогнулся в лукавой улыбке.

— Извини, но божба и богохульство никогда не одобрялись в нашей семье. И может быть, многие постулаты моих родителей утопичны, но в этом определенно заложен глубокий смысл. Если ты искренне раскаиваешься и хочешь загладить свою вину, у тебя еще есть шанс. Я вряд ли откажусь от чашечки горячего чая, так что приступай, пока я буду приводить здесь все в порядок, — шутливо продолжала она, поднимаясь на ноги. — Я не ручаюсь, что это впечатлит Господа Бога, — она игриво подмигнула, — но определенно поможет тебе подняться в моих глазах.

Пять часов спустя Бретт въезжал на автостоянку агентства Меган. На сегодня была запланирована очередная встреча с агентами, сулившими немалый доход от выгодного приобретения фирмы в Лондоне, но мысли Бретта витали далеко.

Он был убежден, что стычка в кухне пошла на пользу отношениям между ним и Джоанной. Наконец они перестали ходить друг перед другом на цыпочках, рассыпаясь в напыщенной предупредительности и слащавой вежливости. Сегодняшний откровенный разговор помог им сблизиться и узнать друг друга получше.

Неужели прошло только три недели с момента его возвращения? А кажется, будто не меньше трех веков. Все это время Бретт жил как на пороховой бочке — его нервы, вернее, гормоны могли взорваться в любую минуту! Пора с этим кончать. Дальнейший самообман, что Джоанна ему безразлична, не только бесполезен, но и опасен для здоровья.

«Итак, с чего начнем?» — спросил себя Бретт, включив сигнализацию на машине и направляясь к лифту.

Ну, сперва надо разобраться с помешанной на чрезмерной опеке сестрой и взять наконец назад свое дурацкое обещание! Вне сомнения, Джо еще молода, но ведь она уже шесть лет назад отпраздновала свое совершеннолетие и даже успела побыть любовницей.

Несмотря на безрадостное, испорченное детство, с губ девушки ни разу не сорвалось плохого слова в адрес родителей, хотя они того вполне заслуживали. Она не упрекала свою злобную сестру, которая, не задумываясь, отреклась от нее, узнав о связи с этим женатым пресмыкающимся Эндрю, больше того, Джо продолжала писать ей письма, даже не получая ответа. Бретт пришел к выводу, что за все время общения с Джо ни разу не услышал, что она кого-то осуждает. Черт, она умудряется быть благодарной негодяю, чуть было не разрушившему ей жизнь, за пару джинсов!

Он выместил свое возмущение на кнопке, закрывающей двери лифта.

Конечно, она совсем не разбиралась в сленге, идиомах и светских манерах, в отличие от большинства ее сверстников, но ведь у нее полностью отсутствовал и их расчетливый цинизм. Кроме того, девушка обладала восхитительным чувством юмора и неистощимым любопытством.

Все эти размышления еще раз дали Бретту понять, что он очарован Джоанной Форд и плохо кончит, если не перестанет притворяться. Пришло время вступить в игру и устроить этому Стиву Супер-Куперу небольшое соревнование.