– Если что-то случилось.

– Случилось, детектив. Клянусь могилой своей бабушки. – Лицо у нее раскраснелось, и челюсти сжались, выражая непоколебимую убежденность.

– За исключением того, что вам, возможно, просто приснился дурной сон.

– Ни черта подобного. Я знаю разницу.

– Вы хотите еще что-нибудь нам рассказать? – спросил Бенц, и она протяжно вздохнула.

– Нет. Сейчас я ничего не могу вспомнить.

Пора с этим заканчивать. Он с трудом заставил себя улыбнуться.

– Послушайте, госпожа Бенчет... Оливия... я могу сделать немногое. Я не могу начать расследование убийства, не имея трупа или, по крайней мере, сообщения о пропавшей женщине, соответствующей вашему описанию. Судя по тому, что вы мне рассказали, я склонен думать, что вам приснился очень дурной сон.

– Очень дурной? – повторила она. – Очень дурной? У меня нет привычки бежать в полицейский участок после каждого ночного кошмара. Самое меньшее, что вы можете сделать, это проверить. Начните с пожара.

Монтойя, стоящий у картотеки, почесал свою козлиную бородку.

– Пожар был. В старом доме неподалеку от городского парка, кажется, рядом с эспланадой.

Бенц пристально посмотрел на своего напарника.

– Как это ты успел узнать?

Монтойя одарил его своей отработанной улыбкой.

– Прислушиваюсь, присматриваюсь, работаю без передышки.

А пошел бы ты кое-куда, – подумал Бенц. Иногда отшлифованная постоянной практикой невозмутимость Монтойи его просто бесила.

– Внутри кого-нибудь нашли?

– Не знаю. Когда я об этом услышал, они все еще тушили огонь.

Бенц снова перевел взгляд на Оливию.

– Ладно. Мы проверим.

– Хорошо. – Она встретилась с ним взглядом, но ее плечи слегка расслабились, словно ей стало легче. – Послушайте, я знаю, что вы бы хотели отмахнуться от меня как от сумасшедшей, но не делайте этого, ладно? Пожалуйста.

Он выключил магнитофон и встал, давая понять, что беседа окончена.

– Спасибо, что пришли к нам. Как я уже говорил, мы займемся этим пожаром и, если что-нибудь найдем, дадим вам знать.

– Это все, о чем я могу просить. – Она залезла в свою сумочку, вытащила бумажник, открыла его и вынула визитную карточку, на которой было написано:

Оливия Бенчет Владелец

«Хрустальная Призма»

Предметы коллекционирования, «нью-эйдж», религиозная утварь

Номер телефона и адрес в Тусоне, Аризона, были вычеркнуты и вписан местный номер. Она положила карточку на стол и пододвинула ему, не задев рамки с двумя фотографиями, на которых была его улыбающаяся дочь Кристи.

– Красивая, – заметила Оливия, глядя на снимки. – Ваша дочь?

– Да. – Он взял визитку. – Послушайте, хочу сказать вам прямо, госпожа Бенчет. Все то, что вы мне рассказали, это какая-то чертовщина, но если появятся сообщения о пропавшей женщине, соответствующей вашему описанию, если... на месте какого-нибудь пожара найдут тела... я свяжусь с вами.

Она кивнула, но как-то нерешительно, будто ее беспокоило что-то еще. Монтойя, по-видимому, тоже наблюдал за ней – периферическим зрением Бенц заметил, как его напарник слегка выпрямился, и спросил:

– Хотите что-нибудь добавить?

Переведя взгляд с Монтойи на Бенца, она произнесла:

– Не сомневаюсь, что вы будете говорить с детективом Бринкманом обо мне. Проверяйте меня. Я не виню вас за это, на вашем месте я бы тоже так сделала. И вот еще что: я уверена, он убивал и раньше. Я... у меня не было такого отчетливого видения, как прошлой ночью, – видения были обрывочными. Так сказать, осколки, а не целое окно. Но я чувствую, не могу объяснить почему, что этот человек – этот священник – убивал и раньше и что он выполняет какую-то миссию. Вендетту. Он не перестанет убивать, пока его не остановят. Уже есть несколько жертв – две, может, три... или больше. Не знаю точно, что с ними случилось, но они умерли. Мучительной смертью. – Она закусила нижнюю губу, и ее глаза задумчиво сузились. – В этом городе что-то происходит, здесь какое-то зло. Этой ночью я видела все, и это было ужасно. Его миссия еще не окончена. Она, вероятно, лишь началась.

Во-во. Настоящая помешанная. Бенц уже наслушался, но Оливия Бенчет снова бросила взгляд на фотографии его дочери. На первой Кристи еще не было и шести лет, и сквозь ее широкую улыбку можно было заметить, что, когда она пошла в детский сад, у нее выпал передний зуб. На второй, снятой лишь в прошлом году, она была красивой спокойной семнадцатилетней девушкой. Она мягко улыбалась, но в ее зеленовато-карих глазах чувствовалась едва заметная способность к неповиновению, некий вызов в манере держать подбородок. Все это предвещало, что девушка еще покажет характер.

– Вы отец, детектив Бенц, и какой-то маньяк в этом городе убивает женщин. Как бы вы себя почувствовали, если бы он напал на нее? – Она показала жестом на фотографии. – Женщина, которую он убил этой ночью, чья-то дочь, сестра или мать. – В ее глазах золотистого оттенка виски снова отразилась мольба. – Надеюсь, вы позвоните мне, когда убедитесь в моей правоте, потому что, вероятно, я смогу помочь.

Он вышел из-за стола и открыл дверь шире, показывая, что ей пора уходить.

– Если что-нибудь случится, мы с вами свяжемся.

– Я просила вас не относиться ко мне снисходительно, – напомнила она ему, сжимая губы в уголках рта. – Слава богу, я не могу читать мысли, но я все прекрасно понимаю по вашим глазам. – Она резко повернулась и вышла.

– Уф, – произнес Монтойя сразу после ее ухода. Не один полицейский повернул голову, чтобы посмотреть, как она проходит мимо в плотно обтягивающих джинсах и спортивном свитере. Ее спина была совершенно прямой, подбородок высоко поднят. Бенц так и не отвел от нее глаз, но она даже не бросила взгляда через плечо, и ему был невыносим тот факт, что он все еще чувствовал запах ее духов.

Монтойя присвистнул.

– Какая... прелесть.

– Да. – Бенц вертел в руках визитку, которую она ему оставила, и наблюдал, как она исчезает, спускаясь по лестнице. Затем быстро отбросил все фривольные мысли. Он уже не озабоченный подросток. Не такой, как Монтойя. Да, конечно, она привлекательная женщина, но что с того. Таких полным-полно. И не все они чокнутые, корчащие из себя бог весть что. Он постучал ее визиткой по мозолям на своей руке.

– Еще одна красивая помешанная, – задумчиво проговорил Монтойя. – Должны же быть такие и на нашу долю.

– Аминь, – согласился Бенц. – Но она некоторое время жила в Тусоне.

– Эй, в отделении для людей со странностями они тоже не страдают. Разве не там они видят все эти чертовы НЛО?

– Розуэлл, Нью-Мексико.

– Достаточно близко. – Монтойя застегнул «молнию» на куртке, затем поднял воротник. – Если хочешь знать мое мнение, в пустыне слишком много солнца.

– Я вроде бы не спрашивал.

Монтойя не обратил внимания на этот комментарий, допил остатки кофе и смял стаканчик рукой.

– У них просто мозги спеклись. Ты видел эти коровьи черепа. Это все из-за солнца. Оно сжигает мясо с костей и лишает мозг серого вещества.

– Даже если они живые?

– Это происходит постепенно. – Монтойя снова улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой и бросил стаканчик в мусорное ведро.

– А когда был этот пожар? – спросил Бенц, жалея, что не может просто выбросить из головы Оливию Бенчет.

– Сегодня рано утром. Часа в три или четыре.

Это совпадало с рассказом Оливии. «Полуночные признания», популярное радиошоу доктора Сэм иногда растягивалось. Теперь по пятницам она прощалась в три часа утра.

– Священник, – тихо пробормотал Монтойя. – Я так не думаю.

Бенцу тоже так не казалось. Несмотря на то, что у него были свои счеты с католической церковью, особенно с одним ее отцом. Тот парень был ублюдком, но хороший священник никогда бы не смог до такой степени забыть о своем духовном сане и совершить убийство. Бенц был в этом убежден.

Зазвонил телефон. Он подошел к столу и снял трубку.