— Добрый вечер, Уокинс, — с вежливостью, свойственной его сану, поздоровался викарий. — Вот, провожаю сестру. Едет поездом пять двадцать.

— Добрый вечер, добрый вечер, сэр. Вы не мимо ли Вестон-холла едете? Вот — молодая леди говорит, что миссис Вестон вроде как ее ждет. Может, захватите ее?

— Конечно, конечно. Буду рад помочь. Подождите меня — только усажу сестру в поезд и вернусь.

Мне наконец-то улыбнулась удача. Через несколько минут поезд пять двадцать пришел и ушел, увозя с собой сестру викария, а еще через несколько минут и он сам — звали его Гарольд Лидделл — присоединился ко мне. Уокинс погрузил мои вещи в разбитый старенький «остин». После краткой борьбы двигатель наконец чихнул и завелся, вспыхнувшие фары уперлись в сплошную завесу снега. И мы поползли по дороге, буксуя и дергаясь самым причудливым образом.

Наконец единственная фара «остина» уткнулась в железные ворота. Несмотря на мои протесты, мистер Лидделл выбрался из машины и пару минут гремел дверным молотком, пока не заметил висячий замок. Постучав в окно с моей стороны (которое после долгих усилий мне удалось-таки опустить), он просунул внутрь голову, при этом с полей его шляпы сорвался и плюхнулся мне на колени чуть ли не целый сугроб.

— Боюсь, ничего не выйдет. Видите замок? Тут есть еще боковые ворота, они всегда открыты. Вы позволите мне донести ваши вещи?

Я решительно запротестовала.

Повесив сумку на шею, я подхватила чемодан. Боковые ворота, изъеденные ржавчиной, открылись только наполовину. Мне кое-как удалось протиснуться в образовавшуюся щель, при этом я выглядела в точности как ершик для мытья бутылок и вдобавок безумно боялась порвать пальто. Где-то далеко впереди сияли огни, но туда еще нужно было добраться. Я двинулась в ту сторону, то и дело скользя и проваливаясь в снег, а тяжелый чемодан колотил меня по ногам.

Наконец я добралась до парадной двери. Изящный портик с колоннами украшал крыльцо. К моему удивлению, дверь была полуоткрыта. Взобравшись наверх, я надавила кнопку звонка. Хриплая трель тотчас же подсказала мне, что звонком не так уж часто пользуются, поэтому я нисколько не удивилась, что на мой звонок никто не откликнулся. Подождав немного, я толкнула дверь и вошла в дом.

Прихожая оказалась огромной. Расписанная в викторианском стиле восковыми красками, она выглядела довольно мрачно. Света тут явно не хватало. Освещалась прихожая огромной бронзовой люстрой, жалобно зазвеневшей сразу всеми своими подвесками, когда ветер ворвался в дом вслед за мной. Поспешно захлопнув дверь, я поставила на пол чемодан и огляделась.

Шесть пузатых колонн из желтого искусственного мрамора вздымались на немыслимую высоту, подпирая куполообразный потолок. На мгновение мне показалось, будто я внезапно очутилась в лесу, тем более что облачко тумана, влетевшее в дом следом за мной, повисло в воздухе, как это иной раз случается над топкими болотами. Мои икры и голени наверняка покрылись синяками, которые наставил мне мой коварный чемодан, я замерзла, промокла и вдобавок проголодалась как собака. Когда я уже готова была звать на помощь, на верхней ступеньке лестницы откуда-то из темноты вынырнула одетая в брюки пара ног и послышались звуки шагов. Я приободрилась. Обитатель дома оказался высоким мужчиной, в его светлых волосах начинала пробиваться седина, и я тут же решила, что это наверняка Роберт.

Судя по выражению его лица, мысли его блуждали далеко. Но как только он заметил меня, задумчивость на его лице сменилась гневом.

— Какого дьявола вам взбрело в голову врываться в дом?! Что вам тут нужно?

Не имея ни малейшего представления, что на это ответить, я могла только молча хлопать глазами.

— Дэйзи, как ты сюда попала? А я весь день не отхожу от телефона, все жду, когда же ты позвонишь!

Слева от лестницы распахнулась дверь. Выпорхнувшая оттуда Мин, протянув руки, кинулась мне на шею.

— Я, как ребенок, прыгала от нетерпения… все представляла, как встречу тебя на станции… как повезу тебя домой, как мы будем болтать по дороге! Нарочно залила бензин под завязку, сунула в багажник лопату, а ты — на тебе, сама добралась! Привет, дорогой, — бросила она, глядя на Роберта. — Разве ты сегодня не в шахматном клубе? Я не ждала тебя так рано. Впрочем, не важно… Ты уже поздоровался с Дианой?

— Телефонный провод оборвало, — объяснила я. — Меня подбросил викарий.

— Понятно. Да, но как же так, ведь ворота заперты? Тебе, должно быть, пришлось идти пешком. Господи, да ты вся промокла, дорогая! Пойдем на кухню, согреешься немного. Роберт, отнеси вещи Дэйзи в зеленую спальню, хорошо?

Я последовала за Мин и оказалась на кухне, очень большой, где было намного теплее, чем в прихожей. Там стояла огромная, четырехкомфорочная плита, и я радостно кинулась к ней, но она оказалась холоднее, чем брюхо снулой рыбы.

— Она сломалась сто лет назад, — объяснила Мин, заметив, как я прижала заледеневшие пальцы к ее холодной эмалированной поверхности. — Все собираюсь найти кого-нибудь ее починить. Садись, Дэйзи. Дай мне твое пальто, я повешу его, иначе оно не высохнет.

Стащив перчатки и шарф, я сунула их в рукав своего роскошного темно-серого кашемирового пальто и протянула его Мин. Она повесила его на крюк. Ужаснувшись, что к утру под воротником появится уродливый горб, я мысленно дала себе зарок, улучив момент, когда Мин отвернется, перевесить его на вешалку.

— Теперь я приготовлю тебе что-нибудь выпить, — воскликнула Мин. — Ну вот, держи — белое вино. Пойдет?

— Чудесно, — благодарно кивнула я, сделав большой глоток, хотя по запаху догадалась сразу же, что бутылку открыли несколько дней назад. К тому же вино было явно теплее, чем мои руки. Как бы там ни было, я храбро выпила его залпом и улыбнулась Мин.

— Ты единственная из всех известных мне людей, — со счастливой улыбкой сказала она, — кто смог добраться до нашего дома в такую метель и при этом выглядеть грандиозно. Завтра вечером мы приглашены на обед… и ты тоже… Держу пари, ты там их всех поразишь.

В кухню вошел Роберт. Теперь я смогла хорошенько его разглядеть. Это был крупный мужчина с уже заметным животом. Воротник его рубашки залоснился от долгой носки, а брюки из рубчатого вельвета просвечивали на коленках. Рукава темно-синего свитера в нескольких местах были довольно неумело заштопаны. Он выглядел надменным, хотя и постарался приклеить к лицу приветливую улыбку.

— Прошу простить, если показался вам грубым, — пробормотал он, протягивая мне руку. — Набросился на вас, даже не дал слова сказать. Видите ли, я принял вас за журналистку. У нас тут в школе случилась неприятность, и из двух газет успели позвонить, прежде чем я ушел домой. Уж вы простите — совсем из головы вылетело. Мин предупреждала, что вы приедете, но я просто забыл. Итак, добро пожаловать в Вестон-холл.

— А что за неприятность? — поинтересовалась Мин. — Роберт преподает в школе святого Лоренса в Винклейте. Классические языки, — добавила она, обращаясь ко мне. — Не из-за Харрисона, надеюсь? Неужели опять напился?

— Нет, — мрачно буркнул Роберт. — Все гораздо хуже. На этот раз из-за Джеральда. — Поколебавшись, он покосился в мою сторону и угрюмо добавил: — Его обвиняют в том, что он пытался приставать к одному мальчишке из пятого класса. Судя по всему, парень пожаловался матери, и из-за этого подняли такой шум, не дай бог!

— О боже, только не это! Бедный Джеральд! А что за мальчик?

— Далримпл. Отъявленный лжец, и я не верю ни единому его слову. Но кто-то разболтал об этом местным газетчикам, и это хуже всего.

— Ну, что ж, — задумчиво пробормотала Мин, глотнув вина, — если честно, мне Джеральд никогда особенно не нравился. Только не сердись, но есть в нем что-то… сомнительное, что ли. Он всегда такой восторженный, жеманный… здорово смахивает на гомосексуалиста.

— Вообще говоря, так оно и есть, — нетерпеливо буркнул Роберт. — Если хочешь знать, я сто лет знаю об этом. Но это вовсе не значит, что он свихнулся и принялся приставать к мальчишкам. Господи, Мин, если ты, современная, интеллигентная женщина, готова поверить, что он извращенец, то что же говорить о других?!