Он сжал стройные плечи жены и привлек ее к себе. Потом, заключив ее милое личико в ладони и крепко удерживая его, яростно поцеловал. Но губы Кассии оставались холодными и были плотно сжаты.

— Пожалуйста, — прошептала она, — не причиняйте мне боли снова. Я ничего не сделала вам плохого. Рыцарь тихонько выругался и оттолкнул жену.

— Не сделали? Возможно, мне следует отослать вас назад в Бельтер, а себе взять жену, которая будет еще и женщиной.

От его слов Кассию охватила ослепляющая ярость.

— Возможно, вам и следует так поступить, — ответила она совершенно спокойно и холодно.

— Хватит! — рявкнул рыцарь. — Садись на свою кобылу, жена. По крайней мере есть хоть что-то, в чем у тебя имеется сноровка. Можешь возвращаться в Вулфтон, и прикажи, чтобы накрыли столы для пира. Ты ведь не захочешь, чтобы Гай почувствовал себя незаслуженно обойденным, верно?

Она молча покачала головой и взобралась на спину своей Ромашки.

Кассия стояла неподвижно, пока Итта стягивала мягкий шелковый пояс на ее талии, собирая в складки ярко-синюю ткань блузы. Она предпочла бы тускло-серую шерсть, но знала, что Грэлэм придет в ярость, если сегодня вечером она не появится нарядно одетой. Бланш больше не попадалась ей на глаза. Возможно, в этом был скрытый смысл, размышляла Кассия, вздрагивая, когда Итта, с силой расчесывая черепаховым гребнем ее волосы и стараясь распутать их, иногда дергала густые пряди. Должно быть, у Бланш не было причины сказать ей правду. Она прикусила губу. Так в чем же заключается эта правда?

— Ты прелестно выглядишь, дитя мое, — нежно проворковала Итта, отступая на шаг, чтобы полюбоваться своей госпожой. — Герцог приедет только завтра. Почему же ты надела свое лучшее платье сегодня?

Кассия с трудом улыбнулась.

— Увидишь, Итта. Будь в зале.

Бланш по привычке, развившейся у нее в последние два дня, появилась в одном из своих лучших туалетов и выглядела безупречно красивой даже на взгляд Кассии, взиравшей на нее с пристрастием. Не чудо, что Гай полюбил ее.

Бланш, в свою очередь, тоже внимательно приглядывалась к Кассии, подняв красиво изогнутые темные брови. Наконец она спросила своим медовым голоском:

— Сегодня вы выглядите как истинная леди, Кассия. Могу я спросить почему?

— Разумеется, чтобы почтить празднество по случаю вашей помолвки, — ответила Кассия.

Бланш изумленно заморгала, потом глубоко, и судорожно вздохнула.

— Вы знаете? Грэлэм говорил с вами?

— Да, сегодня утром. И полагаю, мне следует вас поздравить.

Бланш почувствовала, что в мире что-то нарушилось и земля начала вращаться в другую сторону.

— И вы не огорчены? Вы поняли, что сказал Грэлэм?

— Да, поняла. Единственное, что меня огорчает, — мне кажется… это неравный брак. По крайней мере не совсем. Но я и не подозревала, что вы неравнодушны друг к другу.

На мгновение Бланш лишилась дара речи, опасаясь, что эта козявка сошла с ума. У нее не было сейчас желания злорадствовать, разве что чуть-чуть.

— А я думала, вы дорожите им. Значит, все это было притворством? Право, я вам не верю!

— Почему же? Он мне небезразличен, — пожала плечами Кассия. — Но так как никто не спрашивал моего мнения, то было бы глупо разглагольствовать на эту тему.

— В конце концов ведь он сам принял решение.

Кассия вздернула подбородок:

— Надеюсь, Бланш, что вы будете ему хорошей женой.

— Можете быть уверены, что так и будет. Он был счастлив разделить со мной ложе в последние две ночи.

— Да, знаю, Грэлэм сказал мне и об этом.

Бланш ничего не оставалось, как только покачать головой. Ей хотелось уязвить Кассию, но спокойствие юной леди обескураживало ее.

— Вы безумны, — с трудом выговорила Бланш и оставила Кассию в покое.

«Неужели я безумна?» Кассия на мгновение нахмурилась, в некотором смущении созерцая спину недавней соперницы. Потом повернулась, чтобы дать указания слугам. Зал быстро заполнялся домочадцами. Мужчины рассаживались вдоль длинных столов на козлах. Бланш на мгновение отступила назад и заметила Гая, улыбавшегося ей и указывавшего на место рядом с собой.

— Не знаю, — заколебалась она, стараясь выиграть время и обратить на себя внимание Грэлэма. Но он разговаривал с Кассией и ему явно было не до нее.

— Садитесь, Бланш, — настойчиво повторил приглашение Гай, — Скоро увидите, что так будет лучше.

Она не могла заставить себя съесть ни куска, и взгляд ее поминутно обращался к хозяйскому столу, а в голове метались мысли и возникали вопросы, на которые она пока не находила ответа. Когда же он объявит всем? Почему медлит? Чего выжидает? И о чем говорит с Кассией?

— Терпение, Бланш, — тихонько сказал ей Гай, бросая на нее искоса насмешливые взгляды.

По крайней мере, думала она, поворачиваясь к молодому рыцарю, ей не нужно скрывать от него свой триумф. Если Грэлэм сказал Кассии, вероятно, и Гаю все известно.

— Все получилось, как я задумала, — победно начала Бланш, но даже для ее собственного слуха голос ее прозвучал резко и пронзительно.

— И я так считаю, — ответил Гай вежливо.

— Теперь вам уже не удастся мне помешать, — зашипела она, — через несколько минут Грэлэм сделает заявление.

«Почему он кажется таким равнодушным к происходящему? Неужели его это не задевает?»

— Лорд Грэлэм сказал мне об этом, — спокойно ответил Гай.

Бланш тихонько выбранила его сквозь зубы, и невысказанное разочарование отразилось в ее глазах.

— Вы надеетесь, что Кассия достанется вам? Пожелаете отвезти ее домой к отцу в Бретань?

— Не угадали, — ответил рыцарь ровным голосом. Бланш чуть не подпрыгнула, услышав громоподобный призыв Грэлэма к тишине.

«Наконец-то! — подумала Бланш и выпрямилась. — Свершилось».

Грэлэм поднялся с места.

— Слушайте все! — Выкрикнул он и на мгновение замолчал, ожидая, пока наступит тишина. — У меня для вас радостные новости. Бланш, будьте любезны подойти сюда. И ты, Гай, тоже!

«При чем тут Гай?» — успела подумать Бланш. Она грациозно поднялась на помост, где помещался хозяйский стол. Гай встал рядом с ней.

— Все желают нашей паре счастья, — Грэлэм широко улыбнулся Гаю, — Бланш и Гай поженятся послезавтра в присутствии герцога Корнуоллского.

«Нет!» — это слово уже рвалось из уст Бланш, но Гай вовремя схватил дрожавшую от ярости леди в объятия и страстным поцелуем задушил ее крик.

В зале стоял неимоверный шум — крики, поздравления, просьбы подать еще эля.

— Дело сделано, Бланш, — смеясь, сказал Гай, не переставая целовать ее.

— Сукин сын! — злобно выплюнула она ему в лицо, чувствуя, что голова ее идет кругом. Бланш пыталась вырваться, отстраниться, но руки рыцаря были как железные обручи.

— Вы так не думали, когда я был в вашей постели, — зашептал Гай. — Если быть до конца откровенным, вы очень наслаждались нашей близостью. И тогда я пообещал, что вам никогда больше не придется спать одной. Вы попались, любовь моя. Грэлэм доволен. Теперь вам нет смысла мне перечить.

— О нет! — стонала Бланш, все еще не в силах поверить в случившееся.

Гай услышал подбадривающие крики и снова поцеловал ее, позволив своей руке скользнуть ей за спину и опуститься пониже.

— Может быть, мой сын уже растет в вашем лоне, моя радость. Читтерли не столь большой и пышный замок, как Вулфтон, но вы будете довольны, вот увидите. А теперь, Бланш, улыбнитесь, иначе, когда сегодня я приду к вам в постель, я не буду думать о вашем удовольствии, а просто овладею вами.

— Ты это придумал заранее, — задыхаясь, шипела Бланш, ощущая прикосновение его рук на своих бедрах. — Чтоб ты горел в аду, Гай! Я никогда не выйду за тебя замуж, никогда! Я хочу Грэлэма и получу его!

Гай был рад непристойным крикам и соленым шуткам мужчин и присутствию Грэлэма.

— Я думаю, моя любовь, нам с тобой надо на минуту покинуть зал. Тебе следует кое-что понять.