В этот момент Майр берет его за руку, точнее, за край крыла, и птица покорно бредет за большим дяденькой. Перед люком в самолет он пытается сопротивляться, но это бесполезно — в корабельном трюме он должен составить общество своим братьям и кузенам. Благодаря самолету он стал первым летающим пингвином. Со своими специфическими крыльями пингвины великолепно плавают, но совершенно не способны подняться в воздух.

При виде новых пассажиров весь корабль приходит в неописуемый восторг. Быстро мастерится подобие загона, чтобы из него не могли удрать эти животины. Однако чем их кормить?

— Барклей, чем питаются пингвины?

— Рыбой и маленькими рачками, так называемым крилем.

Срочно надо найти рыбу. На кухне есть некоторый запас соленой сельди, но есть и несоленая. Она опускается в воду, после чего дается пингвинам, которые охотно набивают свои клювы. На следующий день после возвращения из очередного «полета по желанию» прибывают еще несколько императорских пингвинов. Внутри «Борея» творится форменная сутолока. Когда Ширмахер выпрыгивает на палубу, он провозглашает: «Ребята, мы открыли новый вид пингвина!»

Пингвинус Ширмахерус! Просто превосходно!

В этом открытии больше всего заинтересованы два человека. Это Крауль и Барклей. Они сразу же бросаются к птице, которая с особыми почестями извлекается из самолета. Они долго взирают на нее с удивленным возмущением. Опять дилетанты начали делать «открытия». «Ну что за вздор? Впрочем, мы назовем этого птенца Агатой». Дело в том, что самолет «Борей» имел бортовой номер D — AGAT. С тех пор мы так и звали этого странного пингвина… Мечта открыть новый вид пингвина, Пингвинус Ширмахерус, была разрушена три недели спустя, когда выяснилось, что птица, оказывается, просто-напросто линяла. Новое оперение день ото дня становилось красивее и сильнее старого, сброшенного. Поначалу Агата выглядела так, словно ее шкурку обглодала моль, теперь же она была нормальным императорским пингвином.

Пингвины были всеобщими любимцами. Тем больнее нам было, когда мы заметили, что, несмотря на образцовое обращение, пингвины Адели, первыми оказавшиеся на нашем борту, становились все тоньше и тоньше, а через несколько дней и вовсе начали чахнуть. Они отказывались от самой лучшей сельди и целыми днями стояли у поручней, с тоской глядя на синюю воду. В их глазах появлялось что-то вроде заветной надежды, когда они видели проплывавший мимо айсберг.

Какие это были прекрасные птицы! Какие красивые! Их головы были покрыты иссиня-черными оперением, а маленькие черные глазки были на удивление умными. У маленьких пингвинов Адели вокруг глаз имелись светлые ободки, будто бы они носили очки. У императорских пингвинов не было никаких очков, однако имелось золотистое пятно на шее. Прямохождение и расставленные в стороны крылья («руки») придавали им подобие человеческой внешности. Я буду вынужден нередко упоминать их, так как на обратном пути они были самыми настоящими любимцами всего экипажа и членов экспедиции.

Последовавшие пятый, шестой и седьмой экспедиционные полеты принесли нам по несколько тысяч квадратных километров исследованных земель. 3 февраля состоялось совещание, на котором руководитель экспедиции гордо заявил, что мы добились освоения 350 тысяч квадратных километров антарктических территорий, что было зафиксировано на географических картах. Всего же было осмотрено территорий общей площадью около 600 тысяч квадратных километров. По своей площади эта территория была больше всего Германского рейха.

В частности, во время пятого полета был совершен облет гор, которые позже были названы горами Дригальски, а во время седьмого полета — массива Вольтхата, на котором имелись самые высокие горные пики в области действия нашей экспедиции.

Вначале было выдвинуто умозрительное предположение, что, конечно же, могут иметься еще более высокие горы и еще более высокие пики. Отгадывание загадок, связанных с тем, какая из вершин выше всего уносилась в синее небо, и какое имя и в честь какого человека она должна получить, является задачей для уже будущих картографов. Но мы по крайней мере знаем, что исследованная нами с воздуха территория, по-видимому, распадется на несколько долин, разделенных между собой горными массивами. Сами же горы увеличивают свою высоту на протяжении с запада на восток.

«А может быть, здесь даже найдут золото?»

Дорогой читатель, очень сложно ответить на этот вопрос. Отнюдь не все делается столь просто. Мы еще не знаем точно, из каких горных пород состоят массивы, равно как и то, имеются ли в них вообще теоретически уголь и руда. Поскольку залежи руды и других полезных ископаемых привязаны к конкретным видам горных пород, то пока мы не можем сказать ничего конкретного. На борту корабля я — единственный геолог. Моя просьба во время одного из возможных «полетов по желанию» — поближе рассмотреть высокие горы, чтобы изучить их форму, цвет, особенности поверхности, образование расщелин и т. д. — была отклонена. Причиной этого был очень плотный график экспедиционных работ, и на этот полет не хватало времени. Имеющиеся в распоряжении фотографии, над которыми мы колдуем на борту «Швабии», дают повод для некоторых предположений, но не более того.

Собранную коллекцию образцов горных пород можно было бы уместить в одной спичечной коробке. Она содержит в себе несколько крохотных камней, которые мы извлекли из желудка умершего на обратном пути пингвина. Эти птицы глотают крошечные камни для того, чтобы улучшить свое пищеварение. Эти камешки являются осколками гранита, кварцита и базальта. Гранит и кварцит являются древними горными породами, базальт же, напротив, — относительно молодое производное от вулканической лавы.

Шестой дальний полет впервые за все время экспедиции связывает между собой разведанные полосы территории, для этого он совершается с запада на восток. До этого момента все полеты совершались по курсу север — юг. Он приносит сведения, которые позволяют собрать воедино массив Вольтхата и район ледяных конусов. Все это может привести старательного географа в легкое отчаяние. Теперь всё выглядит совершенно по-иному. Ширмахер теперь видит все эти конусы, глыбы и ледяные замки Грааля в других местах. Теперь их надо раскидать по местам. На самом деле в приступе работы я употреблял более сильные словесные обороты, но в сугубо мужском обществе их никто не стеснялся. Но на самом деле дела шли у меня не слишком хорошо! Какого лешего эти горы переместились со своего прошлого места обитания?!

Наконец, я решил придерживаться принципа золотой середины. Я несколько утрировал показания, наносимые на карту. Когда я же повторно смотрю на нее, то у меня возникает не самое приятное чувство. Однако в настоящий момент не в моих силах предпринять что-то еще. Наконец, нанесенные контуры и объекты стали совпадать с моими прошлыми построениями. По большому счету именно эта карта должна была всего лишь обеспечивать безопасность полетов. На ней должны были фиксироваться курс полета и примечательные ландшафтные формы. В случае вынужденной посадки это должно было существенно облегчить поиски экипажа, на помощь которому дожжен был отправиться второй самолет. Ну наконец-то все сошлось! Не буду больше мудрить, лучшее — враг хорошего!

Насколько же мне было приятно, когда много позже обнаружилось, что карта, построенная на основании маршрутных фотоснимков с самолета, совпала с нарисованной мною первой обзорной картой!

Привожу обмен радиограммами из седьмого дальнего экспедиционного полета. Координаты положения корабля — 69° 5,5' южной широты 14° 45,5' восточной долготы.

№ 1

7 ч. 18 м.

Старт. Экипаж: Майр, Пройшофф, Рунке, Заутер. Старт удачный.

№ 2

7 ч. 19 м.

Миновали корабль.7 ч. 21 м.

№ 3

Взяли курс 180°.

№ 4

7 ч. 25 м.