Мы залезаем высоко на склон и видим, как баркас отправляется обратно.

Остров необитаем, по крайней мере в настоящий момент. Однако разрушенные деревянные бараки с крышами из рифленого железа указывают на то, что еще некоторое время назад здесь проживало несколько человек. Скорее всего, европейцев. К такому выводу мы приходим, найдя в бараках единственную безупречно сохранившуюся вещь— фаянсовый унитаз.

По ровной земле тянутся трубы! Что бы это могло быть? Мы следуем за трубами. Правильно! Это водопровод! Через десять минут мы находим маленький ручей, который и питал эту водопроводную сеть.

Великолепно! Вода в ручье теплая и слегка мутная, но наши измученные жаждой внутренности берут верх, и мы жадно припадаем к влаге.

Что может быть лучше воды, когда тебя терзает нестерпимая жажда!

А наши приятели — там внизу, у подножия скалы. Если бы мы могли принести им хотя бы немного воды! Мы роемся в развалинах бараков и находим алюминиевый чайник, бутылку и фарфоровый соусник. Мы тут же наполняем емкости водой и направляемся в обратный путь. Наш взор падет на морской берег, и мы видим, что прибой здесь не самый сильный. По-видимому, там дальше в море под водой находятся скалы, которые выступают в роли волнолома или брекватера. Мы вновь поднимаемся на возвышенность. В море нас оберегает баркас. Кто-то возится с надувной лодкой. Но на берегу мы видим не троих товарищей по несчастью, а пятерых мужчин. Конечно, мы сразу же предполагаем, что произошло. С баркаса на берег послали надувную лодку, которая будет постепенно забирать всю нашу злосчастную компанию. Конечно же, наивно полагаем мы, спасатели привезли с собой воду и пищу, а потому мы даже можем устроить пикник на берегу.

Впрочем, настоящий праздник надо устраивать, когда мы окажемся в уютных каютах «Швабии», вновь возьмем курс на Бразилию и избавимся от всех страхов.

Однако наши предположения оказались ошибочными.

Мы стали выбрасывать емкости с водой, когда предвкушали теплый прием. Бутылка все-таки упала на камни и разбилась. Но оставались чайник и соусник. К нашему немалому удивлению, все пятеро, пребывавшие на пляже, оказались несказанно рады теплой и мутной воде из ручья…

На самом деле произошло следующее. Действительно, Амеланг вернулся на баркасе к кораблю и пытался доставить к нам надувную лодку с необходимыми продуктами. К великому сожалению, ракета с прикрепленной к ней веревкой не долетела до берега и упала в воду. В итоге мы остались без продуктов…

Но откуда же взялись на берегу новые люди? А именно Барклей и Регула. Оба они намеревались высадиться на берег еще до полудня. Когда произошла беда, то они находились в своем баркасе. Они несколько вернулись назад и спрыгнули в воду в другом месте, между утесами, на остров их вынес прибой. У них отличная спортивная подготовка! И это был не просто знак истинного товарищества, так как подобное рискованное (если рассуждать трезво — даже бессмысленное) предприятие сводилось к тому, что они хотели высадиться на другой стороне острова, перейти через горы, так как полагали, что так было значительно проще эвакуировать нас.

Вдобавок ко всему мы узнаем, что Пройшофф действительно занимался ловлей акул с борта «Швабии»!

Итак, Барклей и Регула уговаривают нас карабкаться на скалы. Им удается это сделать всего лишь за час. Но в данном случае нам предстоит пробираться по совершенно дикой местности, пролезать по глубоким ущельям, карабкаться вверх, вновь сползать вниз и т. д… Однако на самодельной обувке Хеддена виднеются рискованные дырки, кроме того, ноги нашего капитана, который будет постарше всех нас, не столь резвы. На них нет нескольких фаланг пальцев, которые он оставил обмороженными на Шпицбергене. Едва ли такая прогулка может оказаться им по плечу. По этой причине Ланге ведет колонну к журчащему ручейку, который мы только что обнаружили. В то же самое время я и Регула продолжаем наше восхождение, чтобы объяснить Амелангу, на каком месте побережья нас лучше ожидать или сделать что-нибудь целесообразное.

Лазанье по горам дается нам намного проще, нежели это нам казалось внизу. Последний отрезок пути для меня является очень неприятным. Опускается темнота. Постепенно становится совершенно темно. Я чувствую только камни, но поскольку на ноге у меня сломан палец, то я должен осторожно выбрать опору. Так как Регула уже добирался этим путем до нас, то он как бы знает путь. Впереди на пляже в надувной ложке нас поджидает Крюгер. Между высокими камнями и крайними утесами на пляже уже натянут канат. Амеланг смог его забросить при помощи ракет. Это очень хорошие «перила» для передвижения на надувной лодке. Однако ее очень легко опрокинуть волной, так как ее дно совершенно плоское.

Крюгер направился на корабль, оставив нам два рюкзака с продуктами. Регула и я наслаждаемся их вкусом. Я думаю, что даже много лет спустя мы будем вспоминать о необычайном вкусе вина «Фиргас», две бутылки которого мы приговорили с хлебом, колбасой, сыром и сардинами в масле.

Ночь была очень теплая, но весьма некомфортная. На пляже не было ничего, кроме песка и нескольких небольших камней, которые никак не подходили на роль подушки. На импровизированных постелях нам почти не удавалось заснуть. Я не спал больше часа кряду.

Во время вынужденной бессонницы мы изобрели часы! Южный крест! Множество звезд должно вращаться вокруг Южного креста. Смещение на 15° приблизительно равно часу. Все очень просто! Мы пребываем на краю, но все равно отсчитываем пять часов, ожидая, когда заново придет баркас.

Канаты оказались очень кстати. На двух надувных лодках Майр, Ширмахер и Штайн забирают нас с побережья. Эвакуация прошла без каких-либо неприятностей. Амеланг очень рад тому, что первая часть спасательной операции прошла без сучка без задоринки. Теперь надо направляться к другой части острова, где на тех же надувных лодках можно спасти капитана Ричера и остатки нашей неудачной экспедиции на остров. Во время этой операции приходится забирать еще гигантскую черепаху, которую смог какой-то железякой убить Барклей. Из этой черепахи весом приблизительно в 150 фунтов несколько позже был сделан великолепный гуляш для всех 82 участников нашей экспедиции.

Обратное плавание к «Швабии» требует от нашего рулевого Амеланга приложить максимум усилий и талантов. Волны все еще высокие. Однако все-таки настает долгожданное мгновение, когда мы поднимаемся по веревочной лестнице на борт. Мы сердечно приветствуем экипаж, который, принимая во внимание наши злоключения, уже не горит желанием во чтобы то ни стало высадиться на этот маленький островок.

Никто не обижается, когда мы даем полный ход и пытаемся уплыть как можно дальше от острова. Очень скоро он превращается в точку на горизонте, которая со временем и вовсе исчезает из поля нашего зрения.

На следующий день «дядя доктор» просвечивал на рентгеновском аппарате мою ногу со сломанным пальцем. Ее состояние, естественно, не стало лучше, но и не ухудшилось существенно. Теперь она может отдохнуть.

Теперь для нас начинается период безделья. По большому счету трудится только Барклей — все остальные лежат на самодельных шезлонгах, импровизированных кушетках и поджариваются на жарком солнце. Некоторые уже приобрели бронзовый загар, чем напоминают индейцев сиу. В загорании иногда принимают участие даже простые матросы, так как от них не требуется усиленно драить палубу после того, как мы покинули Кейптаун. «Швабия» и так блистала на пирсе, выглядя неотразимо. Теперь некоторый ремонт и чистка потребуются только перед заходом в Пернамбуко.

Как уже говорилось выше, Барклею приходится трудиться не покладая рук, так как он постоянно кормит пингвинов. Он дает им пищу в 9 часов утра и в 7 часов вечера. Кормит он их великолепными рыбами из Кейптауна. Самые большие из них он разделывает. Маленькие целиком дает пингвинам в клюв. К настоящему времени он выстроил настоящий лоток для кормления. Пингвины едят, выстраиваясь в ряд. Возникает очередь, в которой одна птица сменяет другую. Наши домохозяйки из Берлина и Гамбурга могли бы поучиться у Барклея порядку. Собственно, как и мясники. Барклей всегда распределяет рыбу между пингвинами справедливо. Тебе — три больших рыбины, тебе — пять маленьких и т. д. Никто не уходит обиженным. И при этом во время кормежки Барклей не говорит ни одного злого слова. Лишь изредка ему надо отругать одного из маленьких пингвинов Адели. Вообще эта шумная компания так и норовит вырваться наружу.