— Не надо, — прошептала Элис ему на ухо. — Сейчас ты в моих руках, Хьюго. И я возьму тебя так.

Он боролся с ней лишь секунду, но ладонь Элис настойчиво держала его член, он опустил голову и всем телом прижался к постели, ощущая, как она работает сзади бедрами и как трудятся ее пальчики. Затем он содрогнулся, застонал и замер, распростершись на постели. Элис припала щекой к его потной лопатке и тоже застыла, лежа на его спине, как змейка, пригревшаяся на солнышке.

Наконец Хьюго потряс головой, словно человек, очнувшийся от глубокого сна, и перевернулся на спину со словами:

— О Элис, любовь моя.

Она улыбнулась и сказала так, будто ставила условие:

— Зеленое платье. И тесьма в тон, а также перчатки.

— Тысячу платьев, — согласился Хьюго, обнимая ее и целуя в шею. — Тысячу платьев, хоть зеленых, хоть серебристых, хоть королевского пурпура, хоть из чистого золота. Стоит тебе только пожелать.

Элис легла на спину и закрыла глаза. Хьюго поцеловал ее груди и положил голову ей на живот.

— А живот у тебя все еще маленький, — задумчиво произнес он.

Открыв глаза, она улыбнулась и ответила:

— А я все ждала, когда же ты заметишь!

— Что замечу? — не понял Хьюго, садясь на постели. — Что я должен заметить?

Она потянулась, как кошка.

— Как что? Кэтрин беременная и все толстеет, становится все ленивей, а я такая же стройная, как прежде.

Хьюго пожал плечами.

— Мне просто казалось, что у женщин беременность протекает по-разному. В чем дело, Элис?

— Я обманула тебя, — спокойно сообщила она. — И тебя обманула, и твоего отца. Я не беременна.

У Хьюго перехватило дыхание.

— Постой, как же это? — воскликнул он.

— Я обманула вас, — повторила Элис.

Он протянул руку и развернул ее голову к себе. Над его бровями резко проступили вертикальные морщины, углы рты мрачно опустились.

— Ты уверяла нас, что носишь моего сына, а на самом деле это неправда?

Элис кивнула; ей совсем не было страшно. Хьюго оттолкнул ее. Он встал с кровати, накинул на плечи камзол, подошел к бойнице и уставился вдаль, туда, где за рекой виднелись зеленые холмы.

— Но зачем? — спросил он, не оборачиваясь.

— Мора погибла, и я боялась, что вы обвините меня в колдовстве и прогоните, — пояснила Элис. — Кэтрин ненавидела меня с самого первого дня, и если б она узнала, что мы с тобой стали любовниками, она бы снова начала меня преследовать. А твоего отца больше всего волнуют внуки. Надо же мне было позаботиться о своей безопасности.

Повернувшись, он неприязненно посмотрел на нее и сказал:

— Ты интриганка. Ты просто пыталась завлечь меня.

Она села на постели, через голову надела рубашку и, завязывая на шее шнурки, направилась к нему.

— Ты сам себя завлек, — возразила она. — Твоя страсть ко мне завлекла тебя, и моя ложь здесь ни при чем.

Хьюго протянул руку и коснулся ее шеи. Под его пальцами билась жилка, мерно, неторопливо — Элис не ощущала тревоги.

— Так значит, ты не ждешь никакого ребенка, — заключил он, не скрывая разочарования.

Девушка улыбнулась, сверкая синими глазищами.

— Тогда его не было, но теперь есть! Теперь я беременна, как и говорила. В этом месяце случилась задержка, скоро я тоже стану толстой, как тебе нравится.

Лицо Хьюго потеплело, морщины на лбу разгладились.

— Наш сын родится в апреле, — сообщила Элис с несокрушимой уверенностью в голосе. — И я рада, что все так получилось, Хьюго. Во время нашей первой близости все было не так, вышло плохо. Ты спал с Кэтрин и снова вернулся к ней. Пока ты не принадлежал мне всей душой, не стоило зачинать нашего сына. Мне хотелось зачать ребенка в страстной любви.

— А ты уверена, что будет сын? — уточнил Хьюго, привлекая Элис к себе.

— Я знаю, что будет сын, — заявила она. — Он родится в то время, когда рождаются самые сильные и крепкие ягнята, когда стоит хорошая погода. Он родится в твоем великолепном новом доме, если ты поторопишься и отделаешь мне красивую комнату с деревянной панельной обшивкой и огромными светлыми окнами — они будут выходить на реку, и целый день в комнате будет солнце. Я подарю тебе сына, и в нем будет все лучшее, что есть в нас обоих: твоя смелость и мои таланты. Ты только подумай: лорд, который владеет тайнами магии! Он будет возвышаться все больше и больше, пока не станет величайшим властителем на земле.

Хьюго обнял ее еще крепче.

— Какой замечательный у нас будет мальчик! — обрадовался он.

Элис подняла голову, улыбнулась и добавила:

— И как далеко пойдет! А дочь, которая родится за ним, — только представь, за кого она может выйти замуж! Как высоко может взлететь наша семья с такими славными, удивительными детьми!

Минуту оба молчали. Элис видела, как лицо Хьюго вспыхнуло огнем честолюбия. И он, и его отец страстно желали иметь сыновей, но нынешнее правление ясно продемонстрировало, какой вес в борьбе за власть имеют красивые женщины.

Наконец Хьюго взял себя в руки и вернулся в настоящее.

— Впредь никогда не лги мне, — предостерег он Элис. — Я выставлю себя глупцом, когда открою отцу правду, да и когда все в замке узнают об этом, тоже будет неприятно. Мне не нравится, когда ты так дразнишь меня. Больше не обманывай.

— Обещаю, — легко отозвалась Элис. — Мне необходимо было соврать, но теперь мне это не нужно. Мне ничего не угрожает. Ты любишь меня, и я в безопасности, верно? И что бы я ни делала, твоя любовь всегда останется со мной, разве не так, Хьюго?

Не выпуская ее из объятий, он прижался лицом к ее волосам и сказал:

— Это так. Что бы ты ни делала, моя любовь всегда останется с тобой.

— И для твоего отца я лучший собеседник и самый надежный друг, — удовлетворенно заметила Элис. — А теперь еще жду его внука. Сейчас мне действительно ничего не угрожает.

Хьюго нежно качал ее в своих объятиях, она казалась ему такой легкой, в его груди поднималась нежность, и в теле вновь просыпалось желание.

— Ничего не угрожает, — ласково повторил он. — Я с тобой.

Элис обняла его и прижалась к его большому телу. Ветерок, залетающий в узкое окно бойницы, нес с собой запах свежего сена и полевых цветов. Она закрыла глаза, улыбнулась и прошептала:

— Теперь я в полной безопасности.

— Но больше никогда не лги мне, — потребовал Хьюго; его обида еще не совсем улеглась. — Ненавижу обманщиц.

Следующий день был последним днем сенокоса, и Элис с Хьюго верхом поехали к высоким лугам между вересковой пустошью и рекой — посмотреть, как работают косари. К ним присоединилось больше половины замка: повара, слуги и служанки, военные со своими женами, мальчишки из прислуги и девчонки, занимающиеся в замке шитьем, пряжей, пивоварением или выпечкой хлеба. Даже старый лорд не усидел дома, велел оседлать своего старого приземистого боевого коня и отправился вместе со всеми, взяв с собой и Дэвида, который, сидя верхом рядом с ним в темном бархатном костюме, выглядел очень элегантно. Не менее сотни человек покинули замок, решив отдохнуть вне его стен. Поющая и смеющаяся толпа перешла через каменный мост у подножия замка и потекла в поля по другую сторону реки. Процессию возглавляли Хьюго на своем гунтере и Элис на новой чалой лошадке, одетая в новое зеленое платье.

Ее распущенные волосы лежали на плечах и на спине с красиво вплетенными зелеными и золотистыми ленточками, что было вызовом моде, введенной при дворе новой королевой, поборницей благопристойности. Позолота в лучах солнца сверкала, как настоящее золото, а зеленые ленточки так и летали вокруг головы, играя с ветерком. На руках у нее были новенькие светло-зеленые кожаные перчатки для верховой езды, отороченные зеленой тесьмой, а на ногах — такие же новые светло-коричневые кожаные сапожки. Чалая кобылка, которую Хьюго недорого купил на торгах в Эпплби, была смирной, и Элис держалась в седле уверенно. Гордо вскинув голову, она с улыбкой поглядывала по сторонам, словно эти плодородные поля и поющие люди принадлежат ей. Когда Хьюго наклонился к ней и что-то тихо произнес, она засмеялась так громко, будто давала всем понять: молодой лорд делится своими секретами только с ней одной.