— Странно все это, правда? Можно подумать, что она скорбит по умершей матери. Я и то меньше печалюсь, а ведь Мора меня растила, и я знаю о ней все. — Элис помолчала и тихо промолвила: — Словно не она леди, а я.

— Что-о? — удивился его светлость, вскинув густые брови.

Девушка выдержала его взгляд.

— И не мечтай, — добавил он. — Будь довольна тем, что уже получила. К тебе теперь обращаются «госпожа Элис», выше этого в замке ты не поднимешься. Мне нравится, когда ты рядом, Хьюго по тебе сходит с ума, даже Кэтрин сейчас любит тебя и нуждается в тебе, к тому же ты носишь в животе моего внука. Но если попытаешься перевернуть естественный порядок, попробуешь выскочить в благородные, я выброшу тебя обратно в мусорную кучу. У нас тут не королевский двор. Передком карьеры не сделаешь.

Синие глаза Элис потемнели от гнева, но она промолчала.

— Ты меня слышишь?

— Слышу, — спокойно отозвалась она.

— Так что попридержи амбиции, сохрани их для своего сына!

— Слушаюсь, милорд, — весело прощебетала Элис. — Ах, какой же это будет ребенок!

— Да, — все еще раздраженно проворчал старый лорд. — Позвони, пусть позовут отца Стефана, хочу, чтобы он почитал мне. Он долго был в отъезде, я соскучился по нему.

— Хотите, я почитаю, — предложила Элис, направляясь к столу, где лежали книги.

— Позови отца Стефана, — настаивал его светлость. — Хочу слышать мужской голос. Женщины хороши на своем месте, Элис. От них быстро устаешь.

— О да, — с готовностью согласилась девушка. — Я так устаю от болтовни в галерее — одни сплетни и всякий вздор! Эти глупые женщины только болтают, едят и толстеют и становятся еще неповоротливее. Сейчас же пришлю к вам отца Стефана, и Хьюго тоже, когда он вернется. Он расскажет вам про новый дом, сегодня он должен был съездить туда и проверить, как идет строительство.

Старый лорд криво усмехнулся, заметив, как ловко Элис повернула его слова, и мягко произнес:

— А ты умненькая шлюшка.

Улыбнувшись, она сделала глубокий реверанс и упорхнула из комнаты.

В дамской галерее Элис выяснила, что Кэтрин еще не вставала, хотя было уже почти двенадцать, время обеда. С миледи находились Рут и Элиза, Рут разворачивала перед госпожой одно платье за другим, а Кэтрин раздраженно махала ручкой, отвергая все подряд.

— Они уже малы мне! — воскликнула она. — Ребенок ведь растет. Надо было давно их перешить, Рут, распороть и перешить. Сколько раз я говорила вам, а вы все ленитесь, совсем обо мне не думаете.

— Я перешивала, миледи, — испуганно прошептала Рут. — Как вы велели, так я и сделала. Но это было на прошлой неделе. С тех пор вы сильно раздались в талии.

Кэтрин вздохнула и откинулась назад.

— Я распухаю как на дрожжах, — печально заключила она. — Этот ребенок меня совсем доконает.

В этот момент на пороге возникла Элис, и миледи обратилась к ней:

— Помоги мне, пожалуйста. Я так устала.

— Вы хорошо питаетесь, у вас хороший аппетит? — поинтересовалась Элис.

Она подошла к Кэтрин и положила руку ей на лоб; тот был влажен и маслянист на ощупь. С любопытством посмотрев на знахарку, миледи заметила:

— Ты такая спокойная. Руки такие прохладные и так хорошо пахнут. Хотелось бы и мне быть такой же спокойной.

— Вы пили глинтвейн? — продолжала расспросы Элис. — А печенье кушали?

— Да, — подтвердила Кэтрин. — Но я совсем не голодна. Я не хочу идти обедать.

— Вы должны кушать, — вмешалась Элиза Херринг. — Вам надо поддерживать силы, миледи.

— Она права, — кивнула Элис. — Вам нужно думать о ребенке. И о своем здоровье не забывать. Вы обязаны кушать.

— У меня болят ноги, — пожаловалась Кэтрин.

Элис откинула одеяло. Лодыжки госпожи распухли и покраснели, икры, коленки и даже бедра были рыхлые от излишнего жира, кожа белая и одутловатая.

— Вам нужно больше ходить, — порекомендовала Элис. — Вы должны каждый день вставать с постели и ходить, миледи. Гулять на свежем воздухе или даже кататься верхом. На смирной лошади вы вполне могли бы выезжать.

Кэтрин отвернулась от окна, где по синему небу на восток уплывали белые облака.

— Я очень устала, — вздохнула она. — И я ведь ясно выразилась, Элис, у меня болят ноги. Что ты за знахарка такая? Я объясняю, что у меня болят ноги, а она отвечает: больше ходить! А если бы я ослепла, ты бы посоветовала больше смотреть, да?

Элис сочувственно улыбнулась и ласково произнесла:

— Бедная Кэтрин.

Рут вздрогнула, услышав, как Элис назвала госпожу просто по имени, однако лицо Кэтрин просветлело.

— Мора тоже меня так называла, — тоскливо сообщила она. — И мать моя, помню, так говорила: «бедная Кэтрин».

— Знаю, — нежно промолвила Элис. — Бедная, бедная Кэтрин.

— Я так устала! Я так несчастлива! — продолжала миледи. — С тех пор как умерла Мора, у меня такое чувство, будто все потеряло смысл, у меня нет желания ни шевелиться, ни вставать, ни одеваться. Как было бы здорово, если бы Мора была здесь! Как бы я хотела этого…

Элис взяла госпожу за руку и ласково погладила ее ладонь со словами:

— Знаю. Я все знаю. Я тоже скучаю по ней.

— А Хьюго все равно! — возмутилась Кэтрин. — Я обмолвилась как-то, что скучаю по ней, а он заявил, что Мора была грязной старухой и что если мне нравятся крестьянки, то в наших владениях таких найдутся тысячи. Он ничего не понимает!

— Мужчины не понимают этого, — согласилась Элис. — Мора была очень мудрая женщина, она много повидала и понимала жизнь. Она обучила меня всему, что умела сама, и я все время буду рядом. Я не могу занять ее место в вашем сердце, но все, что требуется для вас и вашего ребенка, я сделаю, когда придет время.

Кэтрин шумно шмыгнула носом и полезла за носовым платком.

— Мне ведь необязательно спускаться к обеду, правда? — жалобно протянула она. — Я так утомилась. Пожалуй, покушаю здесь.

— Нет, конечно необязательно, — подтвердила Элис с доброй улыбкой. — Встанете завтра и, если почувствуете себя бодрей, немного прогуляетесь, но в зале шумно и много народу, люди будут смотреть на вас. Если нет желания, не ходите туда, обедайте здесь. Самое главное сейчас — ваше здоровье.

— Я слышала, когда меня нет за столом, ты занимаешь мое место рядом с лордом Хью, — заметила Кэтрин.

Элис пожала плечами.

— Он сам предложил, и я подумала, что так будет лучше. Он мужчина капризный, у него много всяких фантазий. Иначе он заставлял бы вас с Хьюго сидеть с ним, а мне известно, что вам нравится обедать здесь. Я подумала, что, если составлю ему компанию, он будет доволен и весел и не станет настаивать на вашем присутствии.

— Спасибо тебе, Элис, — поблагодарила миледи. — Мне нравится обедать вдвоем с Хьюго. Меня утомляет необходимость каждый раз спускаться в большой зал. Развлекай лорда Хью, как можешь, лишь бы мы с мужем могли побыть вместе.

Элис улыбнулась ей как сестре.

— Конечно, Кэтрин. Конечно.

Днем, когда миледи совсем осоловела от сытного обеда и выпитого вина, Элис, встретившись в дамской галерее с Хьюго, попросила взять ее на стройку дома.

— А разве мы не пойдем в твою комнату? — удивился он.

— Сегодня весь день здесь будут дамы, — пояснила Элис. — Придется подождать до ночи, милорд.

Хьюго скорчил недовольную гримасу.

— Ну хорошо. Возьми серого мула или пони.

Элис набросила на плечи накидку.

— А как насчет лошади миледи? — небрежно обронила она. — Кобылка смирная, правда?

Минуту Хьюго пребывал в нерешительности.

— Ладно, — кивнул он наконец. — Кэтрин уже несколько месяцев не садилась на нее, но лошадь каждый день выгуливали.

— Вот на ней и поеду, — обрадовалась Элис.

— Кэтрин может неправильно понять, — продолжал сомневаться Хьюго.

Подойдя к нему совсем близко, так, что он ощутил запах ее волос, Элис подняла на него глаза и вкрадчиво промолвила:

— У Кэтрин есть много того, что доставляет мне удовольствие. Очень много.