— Что ты сказал? — вмешалась Кэтрин. — О чем это вы шушукаетесь с милордом, Элис? Хьюго, тебе не кажется, что она исхудала? Совсем худенькая и бледненькая. Боюсь, она у нас плохо питается. Когда приехала в замок, была такая хорошенькая, а теперь посмотри, кожа да кости, как старая дева за прялкой.

Дамы дружно захихикали, будто только этого и ждали. Элис смутилась и с негодованием поймала на себе изучающий взгляд Хьюго.

— Ты нездорова? — громко произнес он безразличным тоном, чтобы все его слышали.

— Здорова, — так же громко отозвалась Элис. — Просто мы все время сидим в помещении, это утомляет. Больше ничего…

— Ну, все ясно, — перебила ее Кэтрин. — Проверь-ка, нагрета ли у меня постель! — Она посмотрела на супруга. — Впрочем, через минуту, надеюсь, нам и без того будет жарко.

Хьюго со смехом взял протянутую руку жены и ласково проворковал:

— Ложитесь в постельку, миледи. Вы должны больше отдыхать ради здоровья нашего сына. Вы не представляете, сколько надежд я возлагаю на него.

В спальне госпожи Элис проверила, устлан ли пол свежими травами, лежат ли травы под подушками. Перед камином она сделала Хьюго и миледи легкий реверанс, и все разошлись по своим комнатам.

— Что-то нынче он не очень-то на тебя поглядывает, — заметила Мора, когда они с Элис разделись и в одних рубашках юркнули в холодную постель.

— Да, — согласилась девушка.

— Как считаешь, почему? — попыталась выведать Мора.

— Не знаю, — ответила Элис.

— Интересно все-таки, почему, — не сдавалась старуха.

— Лорд Хью заставил его попоститься, — пояснила Элис, неожиданно потеряв терпение. — Сегодня. Я слышала каждое слово. Он даст Хьюго денег, если Кэтрин родит здорового сына. Обещал выдать ему тысячу фунтов, с которыми тот сможет делать все, что угодно.

— Значит, Хьюго купили! — Старуха тихонько присвистнула. — Тогда тебе нечего ждать, Элис. Ты проделала с куклами прекрасную работу, получилось лучше, чем ты хотела.

— Я пожалела об этом колдовстве тысячу раз, — призналась Элис.

— Почему? — удивилась Мора. — Потому что любишь его и хочешь сейчас к нему в объятия? Твое желание так сильно, что ты готова рискнуть всем, лишь бы забраться к нему в постель? Холодно смотришь на него, проходишь мимо, даже не оглянувшись, а сама молишься, чтобы он бросил жену и прибежал к тебе, пылая такой же страстью?

— Да, — кивнула Элис.

Откинув одеяло, она опустила босые ступни на холодный пол, взяла корзинку с дровами и подбросила в огонь полено.

— Да, я сохну по нему, не могу есть, не могу спать, а он сейчас снова лежит с ней в постели… родится ребенок, потом еще один и еще. А что останется мне? Объедки с ее стола-Мора весело усмехнулась.

— Подай-ка мне шаль, — велела она. — И подкинь еще полено, иначе погаснет. В этом замке не жизнь, а сплошная комедия. Плохи твои дела: у Кэтрин будет ребенок. И даже без денег он не перестанет ее навещать. Он наконец ее распробовал.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Элис.

Она бросила Море шаль, затем достала из сундука гребень и стальное зеркало и начала расчесывать спутанные волосы, нетерпеливо распутывая узлы. Теперь густая золотисто-медная копна достигала плеч.

— Что значит «распробовал»? — уточнила Мора. — Мужчины всегда на это клюют — когда женщина забеременеет. Мужчина видит, что грудь у нее выросла, животик округлился. Ему нравится результат своей случки, особенно когда он спаривается. Здесь на две трети бахвальства и лишь на треть чего-то еще. Древний, глубинный инстинкт. И у Хьюго этого хватает.

Безжалостно дергая волосы, Элис кое-как заплела косу.

— Хватает? — переспросила она.

Мора вздернула брови и внимательно на нее посмотрела.

— Ты уверена, что хочешь знать?

Элис кивнула.

— Он уже спал с ней сегодня днем, — сообщила Мора. — После того, как был у отца. А ты в это время сидела в комнате старого лорда. Прибежал, выгнал всех женщин из галереи и набросился на нее, как безумный. Если тут замешано твое колдовство, тогда куклы хорошо делают свою работу. Он оторваться от нее не может. Ни днем ни ночью.

По лицу Элис было видно, что она потрясена.

— А как он вел себя? Так же грубо, как и прежде? Ведь он никогда не бывал с ней ласковым…

Мора покачала головой.

— На этот раз к себе не привязывал. А в остальном как всегда — что в голову взбредет. Шлепал, правда легонько, дергал за волосы. Потом заставил взять в рот. На нее не ложился, боялся повредить ребенку. Сунул ей в рот и мычал от удовольствия, как буйвол.

— Прекрати, — остановила ее Элис. — Какая ты противная. Откуда ты все знаешь? Ты врешь.

— Подглядывала, — улыбнулась Мора, закутывая плечи шалью и поправляя под взъерошенной головой подушку. — Я должна все знать. Вот и подглядывала.

Элис не удивляли проделки Моры. Она кивнула и отрывисто спросила:

— А миледи? Почему она позволила ему это? Ведь она беременна. Почему еще требует от него этих извращений?

— Она не требует, глупая девочка… девственница ты моя! — воскликнула Мора с усмешкой. — Зачем ей требовать? Она и без того получает все, что хочет женщина, ведь приличная женщина даже не признается, что всего этого хочет. Кэтрин просто лежит там, как мягкая розовая гора, и позволяет ему по себе ползать.

Элис сердито сдвинула брови.

— Хьюго говорил, что, как только миледи забеременеет, он не войдет к ней. Что ему нужен сын, а потом он будет со мной. Еще говорил, что в Ньюкасле подумает, как все устроить… уверял, что мечтает жить со мной, но ее тоже надо ублажать. Все это время я ждала, только ждала. Все это время, понимаешь, Мора! Все ждала и ждала.

Старуха смотрела на нее без всякого сочувствия.

— Тогда иди к нему, — ответила она. — Но ты не сможешь победить ее жар своей монастырской холодностью. Иди к нему и признайся, что хочешь его, настаивай, чтобы он бросил жену. Приворожи, пообещай темную страсть. Боль так боль, наслаждение так наслаждение. Ты способна дать ему нечто такое, на что он и не надеется со своими шлюшками. Скажи, что ты колдунья и; если он придет к тебе, ты подаришь ему удовольствия, которые смертному и не снились. Он такой же мужчина, как и всякий другой, — их всех тянет к колдовским делам и греху, которые совершаются в темноте ночи. Желаешь его получить — так возьми его! У тебя осталось мало времени, и тебе это известно.

— Мало времени? — удивилась Элис. — Ты что-то такое предвидишь?

— Элементарно! — засмеялась Мора. — Пока ты молода и красива, но в любой день чума, бедствие, болезнь могут обезобразить тебя. Подует ветер и оставит шрам на лице. Захвораешь и поблекнешь, кожа пожелтеет, глаза и волосы утратят свежесть. Вот сейчас из-за этой страсти ты каждый день худеешь, она сжигает тебя изнутри. Еще месяц, и ты превратишься в некрасивую старую деву. Если есть мечта — действуй сразу. Ожидание — тяжелое испытание только для тебя, больше ни для кого.

— Меня измучила эта страсть, — тихо подтвердила Элис.

— Хочешь, побеседую с ним? — предложила Мора. — Вечером я всегда последней ухожу из галереи. Я отведу его в сторонку и намекну, что из спальни Кэтрин он может прийти сюда. А я посторожу, пока вы не закончите.

Повернувшись к кровати, Элис подозрительно на нее посмотрела и промолвила:

— Но почему? Зачем тебе рисковать, оскорбляя этим леди Кэтрин? Ведь ты поставлена так высоко, пользуешься ее расположением, тебе платят вдвойне по сравнению с остальными, ты можешь уходить и возвращаться любое время, ты ешь, сколько влезет, и болтаешь все, о на языке! Зачем тебе рисковать?

— Это игра, детка, — снисходительно ответила Мора. — Это как бросать кости, или гадать по картам, или делать настои из трав. Это игра. Что случится потом? Вся магия — это вопрос: «А что случится, если…» Мне интересно, что будет, если ты переспишь с Хьюго. Интересно понаблюдать, как это будет. Мне просто любопытно, ничего больше.

— А разве ты сама не видишь? — спросила Элис. — Почему ты не видишь будущего, как видела раньше, а, Мора?