Путешествие, которое спланировал в медовый месяц доктор Иполито Марсьяль Луро со своей новой и последней супругой, продлилось десять месяцев, наполненных сопливыми нежностями и высокомерными бестактностями. Поначалу они отправились в Нью-Йорк, потом в Лондон, а оттуда в Париж, после съездили в Венецию, прокатились по романтическим островам Эгейского моря. В отеле «Ритц» они познакомились с Массимо, помощником шеф-повара, который в первый же вечер поразил их чудесным рецептом «Камбала Шатобриан в шампанском соусе». Пара попробовала блюдо и послала за поваром. Массимо подумал, что это еще одно чудачество богатеев из Южной Америки, но, когда Иполито спросил его на прекрасном французском, как удалось сотворить такое поистине достойное Диониса кушанье, Массимо рассказал, как его приготовил: филе из двух небольших камбал он положил в горшочек, вылил туда полбутылки шампанского, добавил несколько шампиньонов, белого лука-батуна, мелко натертой моркови, щепотку чеснока, еще одну молотого перца, мускатного ореха, лука-шалота и изысканных трав. «И это все? Чего-то не хватает, не так ли?» — шепотом спросил Иполито (блюдо выглядело и пахло просто изумительно). И Массимо, поняв, что у его гостя тонкий вкус, улыбнулся, учтиво наклонился и сказал, что, кроме этого, он держал все не более получаса на медленном огне, потом процедил, чтобы убрать лишнюю жидкость, и тут же добавил в горшочек половник немецкого соуса, еще шампиньонов и еще один бокал шампанского, в завершение — водяная баня, а перед подачей на стол слегка смазал блюдо мороженым и маслом из местности Изиньи. Приятная беседа растянулась до полуночи; после кофе со сладким пирогом Мария оставила мужчин одних и ушла в номер. Иполито был восхищен превосходными познаниями повара и между тостами, не скупясь на похвалы, предложил ему отправиться за океан в Новый Свет работать шеф-поваром в отеле «Бристоль». Массимо Ломброзо сказал, что сегодня же вечером переговорит с женой и завтра даст ответ.
Семейство Ломброзо сошло с корабля и село на поезд, который довез их до Мар-дель-Платы. Они сняли маленький домик в районе Ла-Перла, в нескольких кварталах от пляжей Пунта-Иглесиа. Прошло три счастливых года, они считали доходы и строили планы на возвращение в Капоретто, но разразилась война, и они поняли, что уже некуда возвращаться, и волей-неволей стали планировать свою дальнейшую жизнь в этом очень быстро развивающемся курортном городке.
Массимо Ломброзо в отеле «Бристоль» подружился с Лучано и Людовико Калиостро. Порой место работы превращается в настоящую школу, а призвание — в страсть. Все трое работали на огромной кухне, которая неожиданным образом трансформировалась в чудесный учебный класс, где сверкали цвета серебра вытяжные колпаки, пять плит из литой стали с фестонами и бронзовыми бра, надставные шкафы из полированного орехового дерева, небольшие плитки и жаровни, стены были выложены кафелем небесно-голубого цвета, пол — квадратными черными и белыми плитками, котелки, горшки, чайники, кастрюли и сковородки из английского чугуна, полки и столы из кедра, на них — половники, ножи, кастрюльки, дуршлаги, разделочные доски, крючки, мясорубки, два шкафа с посудой, солонки, сита, воронки, соковыжималки, ступки, терки, миксеры, ручные мельницы, холодильники, тостеры, шкафчик с пряностями. Всего было в достатке и все было под рукой для удовлетворения страстного желания близнецов учиться.
Лучано и Людовико были очарованы кулинарными познаниями молодого Массимо, бывшего на десять лет младше их, постепенно они стали видеть в нем брата. Массимо был безупречным учеником европейских кулинарных мастеров и ревностно коллекционировал поваренные книги и рецепты, формулы которых оттачивались на протяжении веков. Не только насилием и ложью живут цивилизации, искусство гастрономии тоже создает свою собственную историю, когда ей это разрешают.
Благодаря Массимо близнецы узнали секреты французской, итальянской, азиатской гастрономии, гастрономии кочевых мусульманских племен Африки, настоящие сокровища которых оставались неизвестными для непосвященных поваров, живших в те времена в Аргентине. Вот как родилась в Калиостро эта неукротимая, словно подводное землетрясение, страсть, превратившая их в необычайных поваров с международным признанием. Повара отеля «Бристоль» работали каждый день с рассвета до заката, с кратким перерывом на сиесту — не более двух часов, — чтобы дать возможность расслабиться телу и голове, однако в таком ритме они жили с ноября по конец марта, остальные месяцы сидели сложа руки, потому что туристы осенью и зимой за море не ездили. Когда же разразилась мировая война, все изменилось: прощайте, вольные и прекрасные привычки dolce far niente. [9]
Так что братья искали удовольствия в туманных набережных Мар-дель-Платы, в холодном воздухе океана, который снимает тревогу и будит чувства, в колыхании моря, нашептывающем о несбыточных мечтах, в линии горизонта, теряющейся в бесконечности. Через несколько лет ностальгия по потерянному раю заставила аргентинских аристократов превратить маленький курортный городок в город праздных удовольствий: они настроили огромных в английском стиле особняков, трех- и четырехэтажных вилл, как те, что сверкают в Каннах, бульвары на морском побережье напоминали о прогулках по Лазурному Берегу. В те золотые годы Мар-дель-Плату стали называть аргентинским Биаррицем. И вот миллионеры заполонили парки и улицы, и как только они утолили свою жажду наслаждений, которая разъедала их тоску, они отыскали того, кто утолит их аппетит исключительными кулинарными творениями, — вот так братья Калиостро стали королями самой изысканной гастрономии в стране.
Какие гастрономические тайны, выкованные веками, поведал Массимо Ломброзо близнецам Калиостро? Список длинен и солиден, это различные языческие книги, полные чудес и алхимических тайн. Сначала самые древние: он перевел для них параграфы из античного трактата Митека, написанного на греческом чьей-то знающей, но анонимной рукой, о нем упоминал Платон в связи с кулинарными подвигами Эрасистрата, специалиста по рыбе и дарам Эгейского моря, или из отважного Афтонитаса, кудесника по красному и белому мясу, который придумал морсилью. Он дал им также почитать другое великое произведение, настоящую древнюю поваренную книгу «Софисты за пиршественным столом», написанную египтянином Атенеем спустя три века после того, как беднягу Христа распяли и мучили уксусом, в те времена используемым римлянами и как подлое питье, и как эффективную приправу. Также они насладились рецептами знаменитой книги «О кулинарном искусстве», приписываемой римлянину Гавию Апицию. Как рассказывают Светоний, Сенека и Плиний, этот мастер родился приблизительно за двадцать пять лет до Рождества Христова и прославился своими кулинарными познаниями. Известно о нем немного, осталась только его волшебная книга; похоже, что замечательный Гавий Апиций растворился в прошлом, века изменяют биографии до неузнаваемости, и один-единственный человек вдруг находит отражение во многих людях и сам теряет лицо. Но осталась бесподобная книга, и ее — во все эпохи — достаточно для того, чтобы следы не затерялись совсем. Книгу «О кулинарном искусстве» издали во времена Лоренцо Медичи, и ее слава быстро докатилась до самых роскошных домов Флоренции, Венеции и Милана. Прошло уже почти две тысячи лет после смерти Гавия Апиция в Ливии от отравления лососем, зараженным аэромонозом, когда близнецы вычитали в книге избранный богом рецепт и превратили его в легендарное блюдо: необыкновенный «Цыпленок Элагабал». [10]Лучано готовил его с соусом гарум, маслом и вином, приправляя зеленым луком-пореем, кориандром и чабрецом. Сначала он варил цыпленка с тщанием ювелира, насвистывая, он отбирал травы и специи и в кедровой ступке толок перец и маленькие орешки пинии, потом промывал специи нежным бульоном, оставшимся после варки цыпленка, и добавлял теплое молоко. И это еще не все: он заливал цыпленка соусом и доводил до кипения на малом огне, медленный огонь — как ласки обворожительной женщины, и когда цыпленок покрывался золотистой корочкой, заливал его яичным белком. Сложное блюдо, и только руки настоящего мастера знают, как приготовить его так, чтобы разом не забить вкусовые рецепторы, но никто и не говорит, что поварское умение достается в наследство по благословению божественного провидения.
