Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Макс, я уже сказал, я не передумаю, — отвечает Андерс, по-прежнему пряча красные от слез глаза. — Тут разговор идет о целой вечности, понимаешь? Мне надо убедиться, что все будет как положено.

Он сворачивает журнал как дубинку. Посетители, ждущие за дверью, с надеждой заглядывают, но Артуро строгим взглядом заставляет их исчезнуть.

— Я согласен, — вмешивается Артуро, кивая на труп. — Ваш друг заслуживает лучшего отношения.

— Слушай, — говорит Максим, бросая на Артуро свирепый взгляд и разводя руками. — Я любил твоего брата, как своего, сам знаешь. Но послушай, Андерс, дело не в этом, просто ремонт будет стоить нам больше, чем мы…

Андерс подходит к Артуро, открывает журнал на странице с загнутым уголком и кладет свободную руку на плечо похоронщика. Его небритый подбородок наклоняется так близко, что царапает ухо Артуро. Он показывает на фотографию и командует:

— Этот гроб. Понятно? Я хочу, чтобы ты похоронил его, где мы договорились. Но не в сосновом ящике. А вот в таком. И я хочу, чтобы играл оркестр. И чтобы был хороший священник, а не какая-нибудь дешевка, которую ты подсовываешь нищебродам.

Артуро надевает очки и рассматривает фотографию гроба «Воздаяние Святой Девы» с шелковой подкладкой — короля всех гробов. Из трех слоев мрамора. Любимая модель наркодилеров и важных политиков. Но чтобы белый мужчина, одетый как подросток, был готов потратить 4500 долларов на гроб — такого Артуро не помнил.

— Отличный выбор. Деньги при вас? — смело спрашивает он.

Андерс молча отсчитывает сотенные купюры. Максим благоразумно молчит, бросая недовольный взгляд на тело. Он уже начинает строить планы по возмещению этих трат.

Когда шторм затихает, он оставляет на память о себе кучу историй.

На Подветренных островах все друг другу пересказывают историю некоего Якоба Шталя, единственного выжившего члена криминальной нью-йоркской семейки, который сбежал. Отца и брата убили, а молодая жена совсем недавно сгорела заживо. Прямо мыльная опера. С момента прибытия на Андрос Максим внимательно смотрел выпуски новостей по телевизору, пока Андерс торчал в церкви и оплакивал пропащую душу Пита. Есть сведения, что несчастный Якоб сел на борт какого-то судна где-то в Бруклине и либо сбежал, либо был похищен. Моложавое лицо его бывшего пленника насмехалось над Максимом со всех каналов на пару с графиками погоды, показывающими удаляющийся циклон. Тот и другой скрылись в неизвестности.

— От меня не скроешься, гадина, — бормочет Максим, прикидывая возможный маршрут Якоба. Он так и знал, что нужно было поддаться желанию немедленно допросить еврейчика самому, а не посылать к нему Вилли. Но он стал слишком сентиментальным. Такова цена любви, говорит он себе.

Он думает о двух своих утерянных сокровищах и чувствует знакомую жадность, согревающую желудок, как дешевый ром. Максим всегда был верен себе и своим желаниям, любой ценой. А сейчас больше всего он хочет найти чертова еврейчика и заставить его замолчать навсегда. И хорошо бы начать поиски с Ангильи, потому что в том направлении дули ветры. Паровые котлы вот-вот дочинят, и «Гдыня» будет готова к отплытию уже сегодня вечером.

— Желаете что-нибудь еще? — спрашивает Артуро, пожимая руку Андерса, как будто они джентльмены викторианской эпохи, заключающие пари. Андерс даже слегка улыбается в тени своего капюшона, по-прежнему держась за журнал и ничего не говоря. — Уверяю вас, — продолжает Артуро, кланяясь, — ваш друг в хороших руках. Я пришлю вам видео с похорон по электронной почте, как только все будет кончено. Со всеми почестями и надлежащей церемонией.

— Я знаю, что все будет хорошо, — кивает Максим. — Иначе я сюда вернусь. Вы же понимаете?

— Понимаю, сэр, — отвечает Артуро, не моргнув глазом. — Все будет сделано.

Максим разворачивается и уходит, уже представляя себе самый желанный момент из предстоящего путешествия с Андерсом. Для него главное — не уничтожить Якоба Шталя и не вытрясти из него деньги его семьи. Нет, Максим хочет увидеть страх в черных глазах Вилли. Хотя бы раз. Он пытался добиться этого много лет, но она уже не та юная девочка, какой была, впервые появившись на борту «Гдыни». Она повзрослела. И последнее время, когда он пытался сделать ей больно, он не получал реакции, которой можно было бы насладиться.

Максим идет к причалу рядом со всхлипывающим Андерсом, автоматически что-то приговаривая, чтобы успокоить его. На самом деле он едва обращает внимание на безутешного помощника. В своем воображении он представляет, как удивится Вилли. Совсем как в первый раз. Это будет восхитительная встреча. От одной мысли ему хочется петь.

Когда они уходят, Артуро снимает фартук и надевает свой парадный пиджак с узкими лацканами. Прежде чем показаться на людях, он проверяет, в порядке ли его галстук. Он не собирается просить Самуила из мастерской делать особый памятник для покойника, хоть и обещал. И никаких похорон не будет — ни с оркестром, ни без. Не будет мраморного гроба. На полученные деньги Артуро собирается кормить семью и ремонтировать дом, покалеченный штормом. Завтра он сбросит белый труп в нищенскую могилу, а человеку в капюшоне отправит уже готовое видео, которое всегда отправляет людям, приносящим ему нечестно заработанные деньги. Потому что ничего лучшего они не заслуживают.

Похоронщик убеждается, что его белые посетители действительно ушли. Затем запирает дверь и возвращается в операционную. Там он плюет в восковое лицо человека, над которым трудился целый день. Тьфу! Теперь он пойдет домой и обрадует жену нежданным заработком. Купит вина, подарков детям. И постарается забыть, как ему пришлось обихаживать широкоплечих грубиянов. Это явно были asesinos, да, убийцы без стыда и совести. Но это еще не худшее, что он про них понял.

Артуро заглянул в глаза старшего, с бородой, и увидел там правду. Правду о том, что они оба мертвы внутри — так же, как и труп с раскроенным лицом. Их души ничто не спасет. Perdidos [7] .

Вилли

Не полицейские в белой форме заставляют Вилли свернуть с улицы. Она сворачивает из-за ангельских голосов, скрытых от глаз, но отчетливо зовущих неразборчивыми причитаниями, они струятся вдоль изогнутых переулков ручейками незримого золота.

Вилли, все еще одетая в блевотно-зеленую больничную рубашку под черной курткой, всегда безошибочно узнает момент, когда пора уходить. Этот талант спасал ее от тюрьмы с самого первого преступления. Медсестра Стилвелл навещала ее одинокий голубой цветок трижды в день и проверяла ее рану заботливо, как мать. Тот полицейский, Толивер, больше не возвращался, но Вилли знала, что это всего лишь вопрос времени. Потому что Ким Осгуд из Окленда пропала без вести, как и она сама. Только Ким уже никогда не вернется. Так что констебль вскоре вновь появится в больнице, чтобы спросить, почему она, предполагаемая Ким, уже шесть лет как объявлена в розыск безутешными родителями? История про похищение также вызовет вопросы и приведет к череде совершенных ею убийств. Следовательно, у нее не оставалось выбора, кроме как уйти, хромая, из женского покоя, прокрасться мимо сонного охранника и исчезнуть в лабиринте ярко освещенных улиц.

Вилли, которая пытается скрыться на мужских костылях, с трудом понимает, что за ощущения сменяют друг друга в глубине ее живота. Обычно там живет только привычный металлический ужас, сменяющийся краткой вспышкой возбуждения, когда кого-нибудь убиваешь. Но теперь там появилось что-то новое, и оно сопротивляется ее попыткам задушить его.

Она видит мачты как минимум дюжины судов в районе причала, протыкающие небо в какой-то сотне ярдов от нее. Даже невзирая на костыли, она смогла бы поулыбаться, попасть на борт почти любого из них и к закату исчезнуть из этих краев. Ну давай же, тупая дура, уговаривает она себя, в то время как голоса, возносящиеся над деревьями, заманивают ее зайти в Первую Церковь Христа-Искупителя.

вернуться

7

Пропащие (исп.).

33
{"b":"150607","o":1}