Лица слились в одно бесформенное пятно с враждебными глазами, и вся защитная оболочка, державшаяся лишь на вере в любовь Троя, слезла с меня, словно краска с мокрого дерева. Мне хотелось вскочить, схватить дедушку в охапку и убежать прочь отсюда, пока на нас не выпустили из клеток кровожадных львов.
Я почувствовала себя спящей красавицей, очнувшейся от сна в стане врага. Чары, околдовавшие меня с момента моего вступления в замок Фартинггейл, распались, а день, когда я обрела Троя, вдруг стал казаться очень далеким.
Все случившееся со мной утратило реальность и представлялось мне лишь игрой собственного воображения. Я невольно поймала себя на том, что кручу на пальце обручальное кольцо с бриллиантом в девять каратов, которое Трой велел мне не снимать, даже если мы с ним и не поженимся. Я оставила кольцо в покое, но принялась теребить жемчужное ожерелье с бриллиантовыми и сапфировыми подвесками — тоже подарок Троя на нашу помолвку. Я словно бы пыталась убедить себя, ощупывая эти украшения, что всего лишь несколько дней тому назад жила в одном из богатейших легендарных домов в мире.
В этот воскресный вечер в церкви время словно бы исчезло.
Я ощущала себя то совсем старой, то вдруг превращалась в ребенка. Мои кости ныли, и вся я была охвачена жаром и бессилием.
— Склоним же теперь наши головы и помолимся! — воскликнул священник, отводя наконец от меня свой парализующий взгляд, и я вздохнула с некоторым облегчением. — Помолимся смиренно о том, чтобы Он даровал нам прощение, и мы смогли бы вступить в день грядущий, оставив в минувшем дне все наши грехи, печали и невыполненные обещания. Будем же чтить впредь всех, на кого мы таили обиду, и заречемся не обижать ближних своих и относиться ко всем людям так, как хотелось бы нам, чтобы и они к нам относились. Все мы смертны и должны прожить отпущенный нам на земле срок со смирением, не держа ни на кого камня за пазухой и никому не завидуя… — Вайс все говорил и говорил в подобном духе, и мне казалось, что обращается он именно ко мне.
Проповедь наконец закончилась, и ничего нового, по существу, я в ней для себя не услышала. Но тогда откуда же возникло у меня ощущение, что преподобный призывал именно меня к смирению? Знал ли он о том, что мне известно, при каких обстоятельствах стал он отцом прелестной маленькой девочки, которую вынесли его жене спящую с черного хода частного родильного дома? Я встала и, поддерживая дедушку под руку, направилась вместе с ним к выходу, не дожидаясь конца молитвенного собрания: стоять в конце очереди и униженно пожимать после всех руку преподобному Вайсу мне совершенно не хотелось.
Но едва мы вышли с дедушкой на улицу, еще не оправившись после пережитого унижения, как какой-то мужчина окликнул меня по имени. Сперва я подумала, что это Логан, но в следующее мгновение душа моя ушла в пятки: со счастливой улыбкой на лице и вытянув вперед руки, ко мне чуть ли не бежал Кэл Деннисон.
— Хевен, дорогая Хевен! — задыхаясь, воскликнул он. — Как я рад снова видеть тебя здесь! Ты выглядишь чудесно, просто великолепно! Ну, расскажи мне скорее, где ты была, чем занималась, как тебе понравился Бостон!
Когда на улицах Уиннерроу жара, а в домах нестерпимо душно, обыватели предпочитают не обливаться потом в спальнях, а сидеть на террасах и попивать охлажденный лимонад. И вынужденная стоять на самом пекле посередине площади и ломать себе голову над тем, как отвязаться от Кэла Деннисона, я больше прислушивалась к позвякиванию кубиков льда в графинах с напитками, чем к пустой болтовне мужчины, который когда-то был моим другом и моим соблазнителем.
— Бостон мне очень понравился, — кратко ответила я, беря дедушку под руку и решительно направляясь вместе с ним к гостинице на Мейн-стрит, в которой я сняла номер. Мне меньше всего хотелось прогуливаться у всех на виду в обществе Кэла Деннисона.
— Мне кажется, Хевен, ты хочешь избавиться от меня, — обливаясь потом, сказал Кэл. — Почему бы нам не зайти куда-нибудь и не поболтать за бокалом чего-нибудь прохладительного?
— У меня сильно разболелась голова, — честно призналась я. — И я мечтаю поскорее забраться в холодную ванну, после чего сразу же лечь спать.
Он тотчас же утратил всю свою обходительность и пробормотал, опустив голову:
— Ты говоришь точно как Китти.
Мне стало несколько неудобно перед ним, и, чтобы скрыть свое смущение, я обратилась к дедушке:
— Ты где остановился? — спросила его я, поскольку мы уже подошли к единственной в Уиннерроу гостинице.
— В нашем домике, конечно же, — ответил он. — Люк там все обустроил, и нам с Энни там очень хорошо…
— Останься лучше со мной в гостинице, дедушка! — сказала я. — Я сниму для тебя отдельный номер с цветным телевизором.
— Мне нужно домой, меня ждет Энни…
— Но дедушка, как же ты доберешься туда? — растерянно спросила я.
— Меня подвезет Скитер Берл, — улыбнулся дедушка. — Мы с ним теперь поладили.
Скитер Берл? Я не поверила собственным ушам! Ведь это злейший враг дедушки и папаши, как же дедушка нашел с ним общий язык? Я взяла старика под руку и повела его к гостинице, решив настоять на своем и тем самым совершив очередную глупость в этот день.
— Знаешь, — заявила я ему, — кажется, тебе все же придется сегодня переночевать здесь.
Дедушка тотчас же занервничал: он не привык спать в чужих кроватях, заявил он, и не собирается этого делать. К тому же его ждала Энни! Потом ему нужно напоить и накормить домашних животных. Он побледнел и с мольбой в глазах стал упрашивать меня:
— Иди спокойно в свою гостиницу, Хевен! Не стоит беспокоиться обо мне.
Он высвободил-таки свою руку и с неожиданной бодростью затрусил по Мейн-стрит, бросив мне на ходу:
— Не трать на меня время, занимайся своими делами! Я предпочитаю спать в собственной постели.
— Хорошо, что старикан ушел, — обрадованно подхватил меня под руку Кэл, увлекая за собой в бар в холле гостиницы. — Ведь я тоже остановился пока здесь: мне нужно решить кое-какие имущественные проблемы с родителями Китти. Они хотят прибрать к своим рукам все ее имущество, утверждают, что я палец о палец не ударил, чтобы приумножить его. Кажется, мне предстоит настоящая схватка.
— Разве они могут нарушить ее завещание? — вяло поинтересовалась я, проклиная судьбу за то, что она свела нас в самый неподходящий момент.
Мы сели за столик, и Кэл заказал ужин на двоих, держась так непринужденно и беззаботно, словно между нами ничего не произошло и после ужина я улягусь в его постель. Я же была полна решимости дать мужчине отпор при первом же его неприличном намеке.
Налегая на сандвич с ветчиной, латуком и помидорами, я слушала скучное нытье Кэла по поводу непокладистых Сеттертонов вполуха.
— Мне так тоскливо, Хевен, так одиноко. Какая это жизнь, если рядом нет женщины, которая тебя понимает! По закону я единственный наследник Китти, но из-за упрямства ее родственников вынужден теперь нанимать адвоката, а это нарушает все мои жизненные планы. Я понесу убытки и наверняка потеряю половину имущества, но им на это наплевать, они жаждут мести!
У меня уже начали слипаться глаза.
— Но за что им тебя ненавидеть, Кэл, — все же спросила я, чтобы поддержать разговор. — Почему они так поступают?
Он с тяжелым вздохом уронил голову на руки.
— Они не могут простить Китти то, что она не оставила им ничего, кроме добрых пожеланий. — Он поднял голову, и я заметила у него на глазах слезы. — Могу ли я надеяться, что красивая и молодая девушка вновь вернется ко мне? Теперь мы могли бы пожениться, Хевен. Мы могли бы завести семью. Я тоже бы начал учиться, как и ты, и потом мы оба стали бы учителями.
От усталости у меня уже не ворочался язык, и я позволила Кэлу поцеловать мою руку. Но едва он прижал мою ладонь к своей горячей щеке, как в бар ввалился Логан Стоунуолл — вместе со смазливой девицей, в которой я узнала родную сестру Китти, Мэйзи.
Боже мой, этого мне только не хватало! Логан выглядел великолепно, он заметно возмужал за это время. Вместо несколько наивного юношеского выражения на лице у него появилась циничная усмешка. Может быть, в этом есть и моя вина? Заметив меня, Логан помахал мне рукой, но тут взгляд его темно-синих глаз упал на Кэла. Лицо его исказилось удивлением и отвращением, и он демонстративно отвернулся.
