В душевой зависла напряженная тишина, пока я обдумывала это предложение.

— Но откуда мне знать, что спуск по этому лотку не опасен? — наконец спросила я.

— Так мы же все уже съезжали по нему, Хевен! И никто не ушибся. Смелее, подруга! Между прочим, мы собираемся навестить тебя на Рождество!

Во мне закипала трудноописуемая ярость. Я не в силах была простить им причиненных мне физических страданий. Могли же ведь как-нибудь иначе подшутить надо мной! А теперь в подвале на груде грязного белья лежит двойной мешок с дерьмом… А что, если?

— Вот если бы кто-то из вас доказал, что спуск по лотку вполне безопасен и что из подвала и в самом деле есть выход, тогда, возможно… — задумчиво сказала я. — Может, и рискнула бы, но мне не хочется, чтобы утром меня застукала там прачка. Ведь она тотчас доложит директрисе, как вы понимаете.

— Мы все это уже проделывали, — обрадованно воскликнула Пру, решив, что я уже потеряла осторожность. — Съедешь по желобу, как на санках с горки, и мягко плюхнешься на мокрые простыни. Пустяковое дело!

— Но я должна быть уверена, что смогу выбраться наружу, — настаивала я на своем.

— Ладно, так и быть! — закричала Пру. — Я лично докажу тебе, что это возможно. И когда я выберусь оттуда, ты поймешь, кто здесь смелее всех. Недаром ведь именно меня избрали президентом нашего клуба! Что-то я не вижу больше желающих рискнуть!

Что ж, от судьбы не убежишь, думала я, глядя, как Пру Каррауэй направляется к дверце лотка, по которому мне только что удалось спустить вниз мешок с дерьмом. С гордым и самодовольным видом она помахала всем на прощание ручкой, крикнув: «До скорой встречи!», и полезла в круглое отверстие, велев одной из подружек придержать тяжелую дверцу.

Пру исчезла в черном проеме, дверца с громким стуком захлопнулась за ней, и снизу донесся радостный вопль Пру, съезжающей в темноте по лотку в ящик с бельем. Она была в необычайном восторге от этого острого ощущения.

Я затаила дыхание: может быть, двойной пластиковый мешок и выдержит, вполне может быть…

Но снизу, даже раньше, чем я ожидала, донесся совсем иной вопль — дикий крик ужаса, негодования и ярости!

— Она ни в чем не знает меры, — заметила одна из девочек за моей спиной.

— Прости нас, Хевен! — прошептала Эми Лаккетт, подойдя поближе ко мне. — Прости за все, что мы сделали. Но все должны пройти этот испытательный ритуал, а я слышала, как твой опекун просил миссис Мэллори не вставать перед одноклассницами на твою защиту. Он, наверное, хотел проверить тебя и посмотреть, на что ты способна.

Я не знала, что мне и думать. А из подвала все еще слышались отчаянные вопли Пру, переходящие в истерику. Постепенно они становились все тише и тише, между тем как остальные девочки все громче обсуждали, почему Пру так долго не выходит.

Наконец Пру Каррауэй появилась перед нами. Она выглядела потрясенной, была бледна и чисто вымыта. От волос резко пахло шампунем, а кожа на руках даже покраснела от того, что ее терли со страшной силой губкой. Пру смерила меня ледяным взглядом, и все девочки сразу притихли.

— О'кей, — сказала она. — Я доказала, что это можно сделать. Теперь твоя очередь.

— Да наплевать мне на ваш клуб! — с тем же холодным высокомерием ответила я. — Шутки шутками, но не следует и забывать о благоразумии и правилах хорошего тона. Опасные, оскорбительные и унижающие достоинство человека розыгрыши лишь свидетельствуют о вашей невоспитанности и дурном вкусе. Лично я предпочитаю идти своим путем, а вы все живите как знаете.

Девушки молча уставились на меня, онемев от изумления, но в холодном взгляде Пру Каррауэй промелькнуло и нечто иное: облегчение — поскольку я не сделала из нее посмешище, и мстительная злоба, потому что в ее отсутствие мне удалось обрести нескольких подруг.

Итак, в Уинтерхевен я не стала одной из избранных, но большинство девушек примирились с моей самостоятельностью и независимостью, хотя я и отстаивала право быть самой собой несколько робко и нерешительно. Подсознательно я прибегла к той же уловке, что и в Уиллисе и в Уиннерроу: прикинулась безразличной ко всем нападкам и интригам. Главным для меня было оказаться там, куда так долго стремилась, остальное уже не имело значения.

Когда на другой день Трой позвонил мне и спросил, как прошел вечер танцев, я сказала ему, что надо мной зло подшутили, но не осмелилась рассказать о подробностях розыгрыша.

— Надеюсь, ты не пострадала? — озабоченно поинтересовался он. — Я слышал, что девочки из Уинтерхевен порой ведут себя довольно жестоко по отношению к новеньким, особенно если те не принадлежат к их кругу.

— Мне думается, — бесстрастным тоном ответила я, — на сей раз палка для них оказалась о двух концах.

Джиллиан и Тони вернулись из Калифорнии уже в следующую пятницу, раньше, чем намечали, полные предпраздничных настроений. Они подарили мне новую одежду и украшения, добавив толику радости к тому душевному спокойствию, которое я обрела, сделав Троя своим тайным другом. Одна лишь мысль о том, что он рядом, в своем маленьком домике, и в конце недели я смогу снова увидеться с ним, ободряла меня и вселяла в мое сердце уверенность. Правда, порой у меня возникало подозрение, что я вовсе не желанная гостья для Троя, а всего лишь обуза, отвлекающая его от насущных дел. И что, не будь он по натуре таким любезным и отзывчивым, давно бы уже отмахнулся от моих проблем и отверг меня.

— А чем ты занимаешься по субботам? — однажды спросил Тони, увидев меня выходящей из библиотеки со стопкой книг в руках.

— Главным образом учебой, — рассмеялась я. — Раньше мне казалось, что я достаточно много знаю, но, как выяснилось, заблуждалась. Так что, если вы с Джиллиан не возражаете, я запрусь в своей спальне и займусь зубрежкой.

— По субботам Джиллиан имеет обыкновение сначала делать себе прическу, а потом посещать с приятельницами кинотеатр. Я надеялся, что мы с тобой в это время поездим по магазинам и сделаем покупки к Рождеству.

— Пожалуйста, Тони, попроси меня об этом еще раз! — с восторгом воскликнула я. — Мне бы так хотелось побывать в твоем магазине игрушек!

Тони посмотрел на меня несколько ошарашенно, затем лицо его расплылось в улыбке.

— Ты в самом деле этого хочешь? Что ж, замечательно! Джиллиан ни к чему подобному никогда не проявляла интереса. А твоя мама, зная, что мы с Джиллиан постоянно ссоримся из-за моих занятий, всегда вставала на ее сторону и говорила, что в ее возрасте уже глупо интересоваться такой чепухой, как игрушки. Без них, дескать, земля не перестанет вертеться и ровным счетом ничего не изменится в общественной и политической обстановке, а раз так, то какой вообще от них прок?

— Моя мама так говорила? — изумилась я.

— Она всегда вторила твоей бабушке, которой нужен был любовник, а не деловой человек. Но она шила изумительные платья для кукол, и я не терял надежды, что когда-нибудь Ли станет неотъемлемой частью фирмы «Таттертон Тойс». Правда, заблуждался я недолго.

Вскоре мне удалось незаметно пробраться в коттедж Троя, свое самое желанное местечко. Всякий раз, когда я оказывалась там, меня охватывало приятное волнение и я невольно задавалась вопросом — почему мое сердце так не трепетало, когда рядом со мной был Логан?

Улегшись на толстом ковре перед камином в домике Троя, я писала Тому письма, умоляя его посоветовать мне, как лучше подобраться к Логану, чтобы не отпугнуть его.

Наконец, когда я уже потеряла надежду получить от Тома ответ на свое последнее письмо, я обнаружила на почте в своем абонентском ящике конверт с коротким посланием. Том писал:

«Я не понимаю и не разделяю твоих опасений. Уверен, что Логан обрадуется, если ты позвонишь ему, и согласится где-нибудь встретиться с тобой. Кстати, сообщил ли я тебе в своем последнем письме, что папина новая жена ждет ребенка? Фанни мне не пишет, но у меня сохранились старые связи в Уиннерроу, так что кое-что удается о ней узнать. Похоже, что жена преподобного священника, взявшего Фанни к себе, уехала к своим родителям в ожидании рождения своего первого ребенка. Что нового у тебя? Получала ли ты какие-либо известия от Фанни или от людей, у которых живут Наша Джейн и Кейт?»