На мгновение я вновь превратилась в девочку из горного поселка. И на мне был не дорогой костюм от известного модельера, а старенькое, заношенное, бесформенное платье, посеревшее от стирки дурным мылом на железной стиральной доске. Я была босой и голодной, и мой любимый брат Том медленно обернулся ко мне, и в его изумрудных, глубоко посаженных глазах вспыхнула радость.

— Хевенли! Это ты? Не может быть! Ты все-таки приехала повидаться со мной, проделав такой длинный путь! — закричал он, позабыв о правильном произношении, которому его учили в школе, и переходя на привычный уиллисский говорок. — Слава Богу, это самый счастливый день моей жизни! Как я рад снова видеть тебя, сестренка! — Он бросил на пол пустой поднос и вилку и раскинул руки, чтобы заключить меня в объятия.

Я бросилась в них, обвив руками его шею, и припала к груди своего брата Томаса Люка Кастила, который был на четыре месяца моложе меня, словно бы мы с ним и вовсе не разлучались.

— О Боже праведный, — хрипло прошептал Том, — вот уж не думал, что ты так похорошеешь! — Он откинул голову назад, продолжая сжимать меня в вытянутых руках, и окинул восхищенным взглядом с головы до ног. — Надо же! Ты выглядишь точь-в-точь как эти фантастические девчонки с обложек журналов! — воскликнул он, потрясенный моими золотыми часиками, отполированными ногтями, туфлями за двести долларов и сумочкой за тысячу двести. И, конечно же, моей неотразимой внешностью.

— Я же говорила, что приеду, — сказала я. — Чему же ты удивляешься?

— Признаться, мне в это не верилось, — сказал Том несколько неуверенно. — И если честно, я боялся, что ты испортишь все, чего отец с таким трудом добился. Он простой необразованный человек, Хевенли, и старается в меру сил и возможностей заработать на хлеб для своей семьи. Я понимаю, что тебе его нынешнее занятие скорее всего не по нутру, но отец всю жизнь мечтал работать именно в цирке.

Мне совершенно неинтересно было говорить об отце. Я не ожидала, что Том станет защищать его. Похоже было, что он теперь больше заботился о нем, чем обо мне. Но я не хотела терять брата, не хотела, чтобы и он стал чужим для меня человеком.

— Ты стал как бы выше и крепче, — призналась я, стараясь не замечать его поразительное сходство с отцом. Том знал, как ненавистна мне папашина смазливая физиономия. Брат заметно возмужал, раздался в плечах, темные круги вокруг его глаз исчезли. И вообще он выглядел сытым, счастливым и вполне довольным жизнью.

— Том, я виделась с новой женой отца и его ребенком, Стейси дала мне этот адрес. Но почему ты не объяснил мне, где тебя можно разыскать? И чем конкретно занимается наш папаша?

Он широко улыбнулся и с гордостью произнес:

— Он зазывает публику в цирк, Хевен, и это у него чертовски здорово получается! Он так заводит публику, что она валом валит на представление! Останься до вечера и убедись в этом сама. Люди приезжают издалека, чтобы поглазеть на трюки с дикими животными, на клоунов, уродцев и девочек из кордебалета. И еще у нас есть «чертово колесо», а скоро будет и карусель. Помнишь, как нам в детстве хотелось на ней покататься?

Том взял меня за руку и потащил за собой.

— Пойми, Хевенли, — говорил на ходу он, — отец живет только цирком, он мечтал об этом с самого раннего детства, а мы и не догадывались! Сколько раз убегал он один из дома, чтобы пробраться в цирк! Мне кажется, что там он забывал о всей той ужасной нищете, в которой жил в этой горной хижине. Ты же помнишь, как ненавидел он угольные шахты: из-за этого он и пристрастился к самогону. И еще он хотел скрыться от всеобщего презрения, с которым все глядели на Кастилов, не вылезающих из тюрьмы за хулиганство и кражи. Возможно, их уважали бы больше, если бы они угодили за решетку за нечто серьезное, убийство, например, или что-то в этом роде.

— Хорошо, цирк был мечтой отца! Но разве ты сам мечтал об этом, Том? Ты не можешь пожертвовать своим образованием ради папаши!

— Он надеется в конце концов стать владельцем всего заведения, Хевен. Когда-нибудь цирк будет принадлежать только ему. Признаюсь, впервые узнав о его планах, я удивился точно так же, как и ты сейчас. Я давно собирался написать, но боялся, что тебе не понравится эта затея. Знаешь, я стал лучше понимать отца, и мне хочется помочь ему хотя бы раз в жизни добиться успеха. Я не испытываю к нему такой ненависти, как ты, и не разделяю подобного к нему отношения. Люк хочет обрести самоуважение, Хевенли, и если тебе его занятие кажется ерундой, то для отца это самое грандиозное дело, на которое он смог решиться в своей жизни. Постарайся при встрече не унижать его.

Я вновь огляделась вокруг. Несколько женщин, только что вымывшихся в душевых кабинках, стояли неподалеку, завернувшись в полотенца, и глазели на нас с Томом. Мне стало неприятно, что на меня все обращают внимание. Другие женщины зашивали рваные костюмы для выступлений. Мимо нас пробежала группа девушек-циркачек, оживленно о чем-то переговариваясь и подмигивая Тому. На грязных брезентовых матах репетировали силачи-акробаты, рядом с ними вытворяли забавные трюки карлики. Пожалуй, для такого человека, как наш отец, цирк был самым подходящим местом: здесь никто не интересовался его прошлым и не лез в душу с расспросами. Но в мире Тони и Джиллиан таким людям делать было нечего, поэтому-то Тони и запретил мне приглашать в дом кого-либо из Кастилов.

— Да, ты прав, Том, — проговорила я. — Пусть отец лучше занимается этим делом, так он хотя бы не сопьется. Но для тебя это занятие совершенно не подходит!

Я увлекла его за собой к скамейке под деревьями, чтобы перевести дух в их скудной тени. Прямо у наших ног прыгали и клевали хлебные крошки птички. Меня мутило от жары и дурных запахов. Все мои кольца и колье казались тяжелой ношей.

— Трой дал мне столько денег, что их вполне хватит на оплату твоей учебы в колледже, — нерешительно сказала я. — Ты не должен отказываться от собственной мечты ради того, чтобы отец мог осуществить свою.

Том покраснел и насупился.

— Ты не понимаешь, Хевенли, — тяжело вздохнул брат. — Я пытался поступить в колледж, но провалился на экзаменах. Я знал, что моим мечтам не суждено сбыться. Я всего лишь хотел сделать тебе приятное. Продолжай учиться, получай свой диплом и забудь обо мне. Моя жизнь мне нравится. А когда мы с отцом накопим достаточно денег, чтобы выкупить цирк, и станем его хозяевами, наша с ним жизнь станет еще лучше. Мы сможем выезжать на гастроли в другие города и штаты.

Я молча глядела на брата, совершенно ошеломленная тем, как быстро он отказался от своих идеалов и опустился на самое дно. Заметив мой пристальный взгляд, Том еще гуще покраснел.

— Прошу тебя, Хевен, не смотри на меня так, — смущенно попросил он. — У меня никогда не было таких мозгов, как у тебя, ты просто сама себя убедила, что я такой же умный. Никаких особых талантов у меня нет, а здесь я на своем месте и вполне этим доволен.

— Подожди! — воскликнула я в отчаянии. — Я дам тебе денег! Можешь распорядиться ими, как тебе будет угодно, только выберись из этой ловушки! Оставь отца, пусть он живет как хочет!

— Замолчи, прошу тебя, — зашептал Том, оглядываясь по сторонам. — Отец может случайно тебя услышать, вон он стоит возле кухонной палатки.

Я долго вглядывалась в крепкую фигуру высокого мускулистого мужчины с аккуратно уложенными черными волосами, в белой сорочке свободного покроя, вроде тех, что нравились Трою, и в выцветших джинсах, плотно облегающих его ноги, прежде чем узнала в этом человеке собственного папашу!

Он выглядел чище, свежее и здоровее, чем когда-либо, и совершенно не постарел с тех пор, когда я его в последний раз видела. Сейчас он разговаривал с забавным седым толстяком в красной рубахе, отдавая какие-то распоряжения. Покосившись на Тома, недовольный, что его сын прохлаждается с какой-то девицей, вместо того чтобы кормить зверей, отец скользнул по мне довольно безразличным взглядом мужчины, не интересующегося юными девицами, и, явно не узнав меня, сдержанно кивнул Тому, затем вновь обернулся к человеку в красной рубашке.