— Да? — удивился я. — Впрочем, навряд ли я в этих вещах много понимаю.
— Но это же элементарно! Если что, так они — я имею в виду его бывших сообщников — только еще больше разъярятся. Представьте, что будет, если службы, которые обязаны следить за исполнением законов, позволят злодею уйти безнаказанным по причине того, что наказать его трудно, а иметь с ним дело небезопасно. Это же будет хаос, мистер Бигелоу! Такого нельзя допускать.
Я поднял свой стакан и отпил.
— Наверное, вы правы, — сказал я. — Действительно хаос получится. Но преступник обычно все равно старается уйти от наказания. Может, он и знает, что ничего хорошего не выйдет, но стараться-то приходится! Не будет же он сидеть сложа руки.
— Да. Да, это тоже верно, — кивнул он. — Пока есть жизнь, есть надежда и так далее. Но Уинрой…
— Я… я только не пойму, какое все это имеет отношение ко мне, — сказал я. — Ну, то, что вы сейчас сказали. То есть, как я понял, по-вашему, он хотел навлечь на меня неприятности?
— По-моему? Да вам, поди, и самому это ясно!
— Почему? Нет. — Я отрицательно помотал головой. — Я подумал, что, может быть, доктор, типа… ну, как его…
— Вот скажите мне, мистер Бигелоу. Какая, по-вашему, была бы реакция доктора, если бы в вине оказался амитал? Каков был бы конечный результат развития событий?
Я молча на него уставился. Что тут думать? Господи, тут и думать нечего!
Он медленно кивнул.
— Вот именно. Он пытался… гм… подставить вас. Кажется, это так называется? Вас, можно сказать, просто Господь уберег, посредством моего недоверия и неприязни к этому субъекту. Поэтому вы здесь, а не под арестом по обвинению в покушении на убийство — это по меньшей мере.
— Но господи боже мой! — вырвалось у меня. — Каким же образом?
— Про Уинроя все знают, что он не ранняя пташка. Кроме того, о тишине и покое других заботиться не приучен. Поэтому, услышав, как он завозился у себя ранним утром, безуспешно пытаясь ходить на цыпочках, я забеспокоился. Встал и, подойдя к двери, начал слушать. Услышал, как он из своей комнаты выполз и вошел в вашу. Когда он вышел к лестнице и стал спускаться, я — на разведку. Я… Надеюсь, вы не сочтете бесцеремонностью, что я проник к вам в комнату — думал, мало ли, вдруг он что-нибудь там с вами сделал…
— Нет-нет. Все нормально, — сказал я. — Только…
— Насчет него все было слишком очевидно. Ладно бы он как-нибудь по-тихому, хитро, но… Я обнаружил упаковку амитала, мистер Бигелоу. Из шести капсул порошок высыпан, они пустые, сунуты назад в упаковку, вместе с полными. А упаковку он положил на подоконник, за занавеску, чтобы любой, кто заподозрит что-нибудь дурное, мог без труда ее найти. Ну, я и заподозрил. Понял, к чему он клонит. Вошел в его комнату и проверил вино — с результатом, о котором вы, конечно же, догадались. Я мог бы просто призвать его к ответу, но счел за лучшее сорвать его план. Выставить его в таком глупейшем свете, чтобы он раз и навсегда выкинул из головы всякое желание отчубучить что-либо подобное. Вы понимаете, к чему я, нет?
Я понимал. К такому фокусу Джейк больше не прибегнет.
— Я выкинул капсулы с амиталом в туалет, туда же вылил вино. Затем, прополоскав бутылку, наполнил ее до прежнего уровня из бутылки, которая имелась у меня. Едва ли про меня скажешь, что я человек пьющий, но иногда, увлекшись книгой, стаканчик вина я себе позволяю.
— Но он же должен был отпить, пусть немного, — сказал я. — Чтобы иметь его в крови хотя бы чуть-чуть. Как же он не почувствовал…
— Разницу во вкусе? — Блеснув озорным глазом, Кендал хмыкнул. — Ну, думаю, он не пробовал вино с растворенным в нем амиталом, поэтому вряд ли знал, каков должен быть вкус. Потом, думаю, вкус и так показался ему несколько необычным. Все же вино у меня было гораздо лучше того, к которому он привык.
Я смотрел в стол.
— Блин! — пробормотал я. — Не знаю, что и сказать. Кроме спасибо. Даже и думать не хочется, что бы случилось, если бы…
— Ну, так и не думайте. А я только рад был, мистер Бигелоу. Не припомню, когда еще я так интересно проводил время.
— Как вы считаете, — спросил я, — не лучше ли мне съехать?
— А выкак считаете?
Я помедлил. Все-таки кто он, с кем? Если он связан с Боссом, то о том, чтобы съехать, не следует и помышлять. Но если нет, тогда сменить квартиру — это первое, о чем я должен подумать.
— Прямо не знаю, на что решиться, — сказал я. — Кошмар какой-то. Задергаешься — сразу, естественно, пойдут разговоры, а так-то здесь нормально — по цене, я имею в виду. Да притом еще, что мы и работаем на пару, и пекарня близко…
— Думаю, на вашем месте я не стал бы переезжать.
— Да мне и самому не хочется, — сказал я.
— Надеюсь, вы не станете этого делать. Очень надеюсь. Мне, конечно, не хотелось бы навязывать свое мнение — вам все-таки лучше знать.
— Разумеется. Я понимаю.
— Глядя на то, как вы вели себя при первом столкновении с Уинроем, я вами просто восхищался. Такое самообладание! Абсолютное спокойствие, самоконтроль — и это в столь неловкой, даже пугающей ситуации! Честно говоря, я вам слегка завидовал; вы меня устыдили. Я уже сам балансировал на грани срыва. Другими словами, я был готов позволить этому пьяному хаму, осужденному гангстеру, собой манипулировать. Это было бы с моей стороны очень неправильно, мистер Бигелоу. Очень неправильно. Нечего и говорить, что я был бы разочарован, если бы вы… Ну да, это звучит грубо, но я скажу. Если бы вы все бросили и сбежали.
— И не собираюсь, — сказал я. — Останусь, чего там!
— Хорошо. Прекрасно. В этом деле мы должны встать плечом к плечу. С моей стороны вы можете рассчитывать на всяческую поддержку — как моральную, так и прочую. Если возникнут трудности, думаю, вы обнаружите, что в здешних краях мое слово куда весомее слова Уинроя.
— Не сомневаюсь, — сказал я.
— Ну вот… — Он поднял свой стакан. — Кстати, я не ошибся? Вас к дому подвезли шериф с женой?
— Я с ними утром в городе встретился, — сказал я. — Вместе в церковь ходили.
— Замечательно! Как бы и мелочь, но в городке вроде нашего такие вещи дорогого стоят. Выпьем еще?
Я покачал головой. Вообще-то хотелось, но я решил, что лучше не надо.
А то вдруг подумает, что я без этого не могу!
Мы возвратились в дом вместе и пообедали вдвоем, наедине. Фэй из комнаты не выходила — видимо, была все еще слишком расстроена и сердита, чтобы помышлять о еде.
С едой покончили, он собрался в пекарню. И я с ним вместе. В семь вечера вернулись, выпили кофе с бутербродами и прочим — смотри-ка: где ни окажись, воскресным вечером везде кормят одинаково! Потом опять в пекарню, там трудились, пока он в десять не скомандовал отбой.
Перспектива оказаться в доме с Руфью, когда больше никого нет, страшила меня. Очень хотелось, чтобы она поскорей зарубила себе на носу, что отныне мы незнакомы.
Как объяснил мне Кендал, в пекарне воскресный вечер — самая страда. По субботам делать практически нечего, потому что почти вся розничная торговля на следующий день закрыта. Зато в воскресенье пекут на понедельник: к понедельнику хлеб, запасенный на уик-энд, у людей кончается и все бросаются в булочные.
Кендал почти безвылазно торчал в цехе, и в кладовой я в основном был предоставлен самому себе. Без дела не сидел, старался. Странно бы выглядело, если бы я семь или восемь часов слонялся там и бездельничал. Кендал выдал мне свой запасной комплект белой формы (мы примерно одного размера), и я прошелся по запасам добавок, знакомясь с ними и составляя перечень, где, что и сколько — помимо основных, базовых составляющих.
— С этими разберетесь завтра, — сказал Кендал, зайдя ко мне во время перерыва. — Кстати, надо, чтобы кто-то помог вам со взвешиванием: придется иметь дело со значительно большими количествами; кроме того, понадобятся веса различной тары. Вес тары будете вычитать из общего веса, чтобы получать вес нетто. Это понятно?
Я кивнул, и он продолжил:
