— Чушь какая-то, — Джо безнадежно махнул рукой. — Я совсем не то хотел сказать: на любом индийском базаре продаются статуэтки-зажигалки в виде Ганеша, пепельницы, молочники — наклоняешь Ганеша, и у него из хобота течет молоко. А ведь торговцы нагло пользуются верой людей в чудо: говорят, в девяносто пятом году во всех храмах Индии статуэтки Ганеша вдруг начали пить молоко [20]. Слышали эту историю? По-моему, такие вещи гораздо более оскорбительны для чувств верующих, однако торгашей почему-то никто не обвиняет в богохульстве.

— Короче, — перебил его Эдди, — я считаю, мы должны пойти в полицию.

— Нет! — Блэки упрямо замотала головой. — Я не пойду в полицию.

— Почему? Обычно в таких ситуациях от полицейских бывает кое-какая польза.

— Нет, я не могу… Послушай, если мы пойдем в полицию, эта история наверняка попадет в газеты. А я не хочу, чтобы каждый дотошный журналист совал нос в мои дела. Я лучше позвоню, анонимно, и сообщу полицейским его приметы. Кроме нас там была куча свидетелей. Возможно, этого парня уже задержали, если, конечно, его не затоптали быки.

— Блэки?.. — Эдди удивленно посмотрел на нее.

— Нет, я не желаю иметь дело с полицией.

— Нам тоже лучше держаться от них подальше, — сказал Джо. — Учитывая, что мы находимся во Франции нелегально, ну, и к тому же у меня под сиденьем лежит килограммовый пакет отборной марихуаны.

Блэки благодарно улыбнулась Джо.

— Ладно, — сказал Эдди. — Но мы не можем просто так взять и уехать, мы же договорились с Камероном, что будем ждать его и Хлою в Арле.

— Пошли ему письмо. Скажи, где мы находимся, и попроси, чтобы он убрал со своего сайта фильм и мои фотографии.

Примерно на полпути к Эг-Морт Джо в очередной раз посмотрел в окно и сказал беззаботным тоном:

— Не хочу показаться параноиком, но это такси едет за нами от самого Арля.

— Ты уверен?

— Угу.

— Думаешь, нас преследуют безумные религиозные фанатики? — спросила Блэки.

— Понятия не имею.

— Давайте кинем им статуэтку, — предложил один из буддистов. — Может, тогда они отстанут.

— Нет! — Блэки прижала Ганеша к груди. — Он мне нравится. И вообще, я честно заработала эту вещь.

— Притормози-ка у обочины, — сказал Джо водителю, — посмотрим, как они себя поведут.

Такси, не сбавляя скорости, пронеслось мимо и скрылось за поворотом.

— Хорошо, будем считать, что я параноик, — сказал Джо.

Прежде чем отправиться дальше, они еще минут пятнадцать постояли на обочине.

Майк велел таксисту заехать на ближайшую заправку и ждать. Заметив белый «фольксваген», они снова вырулили на шоссе. Чтобы не вызывать подозрений, журналист попросил таксиста немного отстать, пропустив вперед голубой «рено» и зеленый фургон-рефрижератор. На окраине Эг-Морта фургон свернул на проселочную дорогу, «рено» тоже замедлил ход и съехал на обочину, машина Майка снова оказалась позади автобуса.

Вероятно, их заметили, потому что «фольксваген» вдруг резко развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал в обратную сторону. Майк долго убеждал водителя сделать то же самое. Пока они с таксистом обсуждали финансовые вопросы, автобус скрылся из виду.

Санджай и Чанки проехали не один десяток миль, они уже начали терять надежду, когда впереди показался белый автобус, разрисованный красными сердечками. «Фольксваген» как раз отъехал от обочины и влился в поток транспорта. Пристроившись позади автобуса, Санджай и Чанки следовали за ним почти до самого Эг-Морта. На окраине города «рено» вдруг дернулся и заглох.

— Бензин кончился! — заорал Санджай. — Ты что, забыл заправить машину?!

— Я же не думал, что нам придется так далеко ехать.

— Мог бы и пораскинуть мозгами, хотя бы иногда! Пойми, Чанки, нам надо вернуть Ганеша, во что бы то ни стало.

Никогда прежде Чанки не видел Санджая в таком бешенстве. Он был удивлен и испуган. Из них двоих Чанки всегда считался безжалостным головорезом, который нагоняет страх на окружающих и по любому поводу и без повода бросается в драку. Но сейчас Чанки сам ужаснулся, глядя в потемневшие, мутные, словно бутылочное стекло, глаза Санджая.

— Мы должны найти статуэтку. — Санджай так крепко сжал руль, что у него побелели костяшки пальцев. — Поразительно, Чанки, как тебе до сих пор удалось остаться в живых? Пойми, наконец, своей глупой башкой: если ты не начнешь думать, тебе ее быстро отвинтят. Ты же сам видишь, что сейчас творится в Мумбаи.

Чанки нахмурился, у него в душе появилось смутное беспокойство. Впервые Чанки задал себе вопрос: а удастся ли ему избежать той же печальной участи, которая постигла Доу?

Буддисты заскочили в Эг-Морт, забрали своего товарища и, убедившись, что за ними нет «хвоста», покинули город. План был таков: они едут в Кап д'Агд, где находится Пор д'Агд, квартал голых людей, забирают своих подруг-буддисток, а Блэки и Эдди остаются в поселении нудистов. Блэки решила, что трудно найти более надежное убежище: вряд ли в городе, где люди принципиально не носят одежду, путешественники рискуют наткнуться на религиозных фанатиков. Беглецы смогут передохнуть и спокойно дождаться Камерона и Хлою. Эдди Пор д'Агд представлялся этаким нудистским раем: первозданная чистота, кругом добрые лица, озаренные светлыми улыбками, море, песок и пальмы — идея показалась ему великолепной.

На Блэки город произвел неизгладимое впечатление.

— Смотри, — воскликнула она, — нудистский супермаркет, нудистский ресторан, ого — НУДИСТСКАЯ ПОЧТА!

Эдди, напротив, был разочарован. Вместо пасторальных картинок с обнаженными людьми, которые плещутся в прозрачной воде и срывают с деревьев свежие плоды, он увидел современный город с многоэтажными домами, пестрыми рекламными щитами, крупными торговыми центрами и многочисленными кафе, где за пять евро вам нальют стакан кока-колы, — словом, обычный туристический муравейник.

На его счастье, американская художница и индийская поэтесса, члены «Парижской артерии», за которыми приехали буддисты, жили вдали от центра. Они остановились в кемпинге возле нудистского пляжа. Здесь все выглядело почти так, как и представлял себе Эдди: маленький вагончик-трейлер, стоящий среди высоких тенистых деревьев, золотистый песок и море, но в то же время при необходимости они смогут легко добраться до центра города.

— А кто сейчас живет в трейлере? — спросил Эдди.

— Никто, — сказала поэтесса. — Мы вернемся через две недели.

— Можно нам пока занять его?

Поэтесса посмотрела на Джо. Он утвердительно кивнул. Блэки и Эдди заслужили доверие буддистов.

— Хорошо. Но мы живем скромно, без удобств. Кухня, плита, телевизор, телефон — ничего нет, только раковина и биотуалет. А готовить можно в кемпинге. У них есть специальное место для костра и жаровня.

— Отлично. Нам больше ничего и не нужно.

— Если уедете до нашего возвращения, оставьте ключи у Оми, он работает барменом в «Морском прибое», в районе Пор-Натюр. Вам все равно надо будет к нему зайти, представиться. А-то он подумает, что вы самовольно вселились. Заодно Оми и присмотрит за вами.

— Передайте Оми привет и скажите, что я заскочу к нему на обратном пути из Каркассона. А вы заезжайте к нам, в Париж. — Джо улыбнулся. — Можете жить у нас в сквоте сколько захотите. По крайней мере, до тех пор, пока в «Артерии» не начнется блокада.

— Блокада?

— Ага, строгая изоляция от внешнего мира. Каждую осень банкиры, владельцы здания, пытаются выкинуть нас на улицу. Так что мы запираем все двери и занимаем круговую оборону. Никто, кроме постоянных жильцов не может войти в наш бастион, ну, за исключением экстренных случаев. В прошлом году военные действия начались в сентябре и продолжались до пятнадцатого ноября. Потом начались холода, и враги отступили.

Буддисты, под чьей надежной охраной Эдди и Блэки чувствовали себя в полной безопасности, уехали. Затем все троекратно расцеловались, что в соответствии с французскими традициями считалось знаком особого расположения. Буддисты загрузились в автобус и укатили.