У него уже стали уставать руки, когда Мохаммед наконец вернулся. Лицо отца озарилось такой счастливой улыбкой, что Ибрагим почувствовал себя лишним в этом мире, недостойным потреблять его воздух и занимать какое-то место. Он торопливо отступил в тень.

— Те тесты, о которых вы говорили… Где я могу сдать анализ?

Нокс и Огюстен озабоченно переглянулись, но, будучи опытными дайверами, не поддались панике. Воздуха оставалось на двадцать минут, двадцать пять при бережливом расходе. Огюстен указал вперед. Нокс кивнул. Нужно найти выход или хотя бы воздушный карман, где можно переждать, пока муть осядет и видимость улучшится.

Тупик. Нокс поднес к лицу руку с индикатором давления — оно неумолимо падало. Держась руками за стену, они двинулись назад. После ночных погружений в Шарм-эль-Шейхе коллеги много рассказывали о нулевой видимости, но здесь ситуация была куда хуже. Нокс с трудом различал свои руки. Еще один тупик. Или тот же самый? В таком месте они запросто могли двигаться по кругу. Пятнадцать бар. Они уже не шли, а плыли, подгоняемые нарастающим страхом, глотая остатки воздуха. Всего пять бар. Стрелка дрожала уже в красной зоне. Огюстен вдруг схватил его за руку, рванул к себе, вырвал изо рта регулятор и отчаянно постучал пальцем по губам. Нокс передал ему свой и едва не закашлялся. Еще немного. Еще… Впереди появилась развилка. Огюстен показал направо. Нокс был уверен, что вправо они поворачивали в прошлый раз. Он потянул влево. Огюстен покачал головой, настаивая на своем, и Нокс уступил. Они плыли, цепляясь за шероховатые стены, отталкиваясь друг от друга…

Стена. Огюстен метнулся вверх и, вырвавшись на поверхность, выплюнул регулятор. Нокс устремился за ним. С минуту они лежали на боку, стараясь отдышаться.

Наконец Огюстен взглянул исподтишка на Нокса и едва заметно усмехнулся, как будто подумал о чем-то смешном.

— Есть старые дайверы. А есть сраные дайверы.

Нокс качнул головой.

— Думаю, без насоса здесь не обойтись.

— Ты прав, — согласился француз. — И еще… давай никому об этом не рассказывать, ладно? Потерпим годик-два? Меня как-никак считают профессионалом.

— Ладно. Никому ни слова. — Он устало поднялся, стащил с плеч пустой баллон, снял и бросил на каменный пол пояс.

— Смотри-ка! Корзина пропала.

И верно, корзина исчезла, а они даже и не заметили. Хотя с нее все и началось.

— Какого черта? Я думал, просто узел развязался. Уж не Хасана ли фокусы?

Огюстен грустно улыбнулся:

— Нет. Боюсь, все куда проще.

— Как это?

— В корзине был мусор, так? А что у Мансура на первом месте?

Нокс нахмурился.

— Хочешь сказать, что кто-то просто вынес мусор?

— Нам сегодня крупно повезло, приятель.

Из коридора донесся звук шагов. Нокс поднял голову и увидел стройную темноволосую симпатичную молодую женщину. На шее у нее висел цифровой фотоаппарат.

— Кому это здесь крупно повезло? Нашли что-то интересное?

Огюстен моментально вскочил и встал между ней и Ноксом.

— Посмотри! — Он достал из мешка погребальную лампаду. — Там полно нетронутых ниш!

— Фантастика. — Она посмотрела мимо него на Нокса. — Меня зовут Гейл.

Ему ничего не оставалось, как встать.

— Марк.

— Рада познакомиться.

— Взаимно.

— Как дела? — Огюстен кивком указал на фотоаппарат. — Много наснимала?

— Много. Мансур привез осветительное оборудование из музея, так что в зале уже можно фотографировать. Боюсь только, штукатурка потрескается из-за жары.

— А нам это не нужно. — Огюстен обнял ее за плечи и попытался развернуть в сторону от друга. — Послушай, ты ведь одна в городе, да? Может, пообедаем вместе? Я мог бы показать тебе Александрию.

Ее глаза радостно блеснули.

— Правда? Великолепно. — Она тут же покраснела от смущения и попыталась объясниться. — Дело в том, что в моем отеле и поесть негде, а приносить с собой продукты запрещают. Идти же одной в ресторан как-то не хочется. Кажется, что на тебя все смотрят…

— Их можно понять. Такая милая девушка, — галантно вставил Огюстен. — И в каком же отеле ты остановилась?

— В «Виконте».

— Жуткое место. Но почему именно там?

Гейл застенчиво пожала плечами:

— Так получилось. Я попросила таксиста отвезти меня в какой-нибудь отель поближе к центру и подешевле.

— И он поймал тебя на слове, — рассмеялся Огюстен. — Итак, до вечера. В восемь, если тебя устраивает. Я за тобой зайду.

— Отлично. — Она посмотрела на стоящего в тени Нокса. — А вы тоже пойдете?

Он покачал головой:

— Боюсь, у меня не получится. Дела.

— Жаль. — Гейл пожала плечами. — Ну ладно. Пока. — Она повернулась и зашагала по коридору, не оглядываясь и держась немного неестественно, словно чувствовала, что ее провожают взглядами.

Вернувшись в квартиру Огюстена, Нокс устроился на диване и попытался как-то убить время. Занятие оказалось нелегким. Комиксы не помогали. Он прошелся по душной комнате, выбрался на балкон. Солнце никак не желало опускаться за горизонт. Огюстен не возвращался. В половине восьмого зазвонил телефон. Нокс побоялся снять трубку, предпочтя подождать, пока включится автоответчик.

— Это я! — проорал Огюстен, перекрывая смех, музыку и звон стекла. — Возьми трубку!

Нокс взял.

— Тебя где черти носят? Мы же договаривались…

— Послушай, дружище. У меня тут изменилась ситуация. Дела на работе.

— На работе? — сухо уточнил Нокс.

— Хочу попросить тебя об одолжении. Та девушка, фотограф. Гейл. Она ждет меня в «Виконте». Объясни, что у меня завал… что меня срочно вызвали…

— Она же одна в городе, — разозлился Нокс. — Ты не можешь ее подвести.

— Не могу, — согласился Огюстен. — Поэтому и прошу тебя об одолжении. Сам я звонить не хочу — боюсь, бедняжка услышит этот шум и засомневается в моей искренности.

— Надо было пригласить ее с собой.

— Откуда мне было знать, что все так обернется? А теперь уже поздно. Помнишь, я упоминал о Беатрис?

— Ради Бога, оставь меня в покое. Проделывай свои делишки сам.

— Эй, Дэниел, я же прошу тебя как друга. Как это ты сказал… У меня проблемы. Нужна твоя помощь. Прекрасные слова.

— Ладно. Черт с тобой. Я все сделаю.

— Спасибо.

— Ты уж там не надрывайся, — уколол напоследок Нокс. — На работе.

Он взял с полки телефонный справочник, перелистал страницы, нашел номер отеля «Виконт» и снял трубку. Так подвести бедняжку. Бросить одну в незнакомом городе. Он остро чувствовал и свою вину — сказывалось воспитание. Если уж пригласил девушку, будь добр держать слово. Впереди вытягивалась тень долгого вечера в одиночестве. Не с кем поболтать, нечего почитать, нечего посмотреть по телевизору. К черту! К черту Хасана и его головорезов! Он нашел в шкафу чистую рубашку и футболку, оставил записку возле телефона, спустился вниз и поймал такси.

Вернувшись в тот вечер домой, Ибрагим долго не находил себе места. После укола — сестра в клинике взяла кровь для проведения теста на гистосовместимость — ныла рука. Перед ним снова и снова вставали большие карие глаза больной девочки. Как же ей должно быть тяжело. Сколько требуется терпения, мужества. В конце концов просто сидеть и ничего не делать стало невыносимо. Он прошел в кабинет, снял с полки одну из книг, ту, что в детстве читал ему отец, и, выйдя из дома, сел в машину.

Мохаммед жил на девятом этаже. Лифт не работал. Поднявшись наверх по лестнице, Ибрагим еще пару минут стоял, прислонившись к стене и, как рыба, хватая ртом воздух. А каково больному ребенку? Он вспомнил свое детство — достаток, образование, никаких трудностей. Жить легко и приятно, когда у тебя богатый отец. Из-за двери долетали приглушенные голоса ссорящихся супругов, которые даже в такой момент старались не беспокоить любимую дочь. И как только они выдерживают подобное напряжение? Ибрагим вдруг почувствовал себя посторонним, нарушителем, вторгающимся в полный боли чужой мир. Он уже собрался уходить, как дверь неожиданно открылась и на площадку вышла женщина, одетая так, словно куда-то собралась. Увидев незнакомца, она замерла у порога.