Шарлотта сочувственно промолчала. Ей было известно, что семейная история Кейт наделала шуму в свое время. Герцог Клейн, человек с железной волей, был не в ладах с дочерью – матерью Кейт – из-за того, как так выбирала себе мужа. Дело кончилось тем, что юная леди сбежала из дому с морским капитаном из Америки. После этого наступил долгий разрыв. Однако обещание, которое Кейт дала родителям у смертного ложа, заставило ее искать примирения с дедом.

Но дела между ними шли не очень гладко.

– А тебя кто-нибудь из кавалеров заинтересовал? – спросила Шарлотта. – Кто-то, кто мог бы понравиться и его светлости?

– Нет. – Кейт поежилась. – По правде говоря, у меня нет ни малейшего желания выходить замуж. Меня куда больше привлекает независимость. Так уж получается. – Она опять поморщилась. – Английские леди подчиняются всем правилам, а я к этому не привыкла. Учитывая мое происхождение и прошлое мамы, я не уверена, что меня вообще здесь примут.

– Возможно, на это потребуется некоторое время, ноты непременно повстречаешь в Англии родственную душу, дорогая, – заметила Шарлотта. – Не забывай о том, что ты повстречалась с нами, вступила в «Кружок сивилл».

– Да я Бога благодарю за «сивилл», – промолвила Кейт. – Если бы не дружба с вами, я бы давным-давно восстала против всех правил дедушки и приказала бы его любимой яхте поднять паруса и идти в… в общем, куда-нибудь подальше от светского общества, где все такие воспитанные. – Ее личико посветлело. – Нет, вы подумайте, Барбари-Коуст – это же настоящий рай для пиратов и мятежников.

– Только для мужчин, – сказала Шарлотта. – Они запирают женщин в гаремы и с головы до пят закутывают их в вуаль, которую им разрешается снимать, лишь когда их лорд и хозяин захочет получить удовольствие. Но я не могу представить тебя в роли покорной сексуальной рабыни.

Кейт заливисто рассмеялась:

– Да, вы правы, тамошняя жизнь меня бы тоже не устроила.

Они с улыбкой переглянулись.

– Вот что мне так в вас нравится, Шарлотта. Вас никогда не шокируют мои слова. – Кейт помешала наполовину остывший чай. – Иногда мне кажется, что мои комментарии, немного шокируют наших подруг. А вот вы, похоже, всегда и все понимаете.

– Думаю, это из-за того, что я немного циничнее остальных. Иногда мне даже кажется, что я подаю тебе плохой пример. – Глаза Шарлотты заблестели. – Но в мои годы я могу совершить убийство и выйти сухой из воды, так сказать. А вот ты – нет.

Кейт подняла глаза от чашки с чаем.

– Н…надеюсь, – запинаясь, промолвила она, – вы не думаете, что я могу хладнокровно совершить убийство?

– Господи, ну, разумеется, я пошутила! – быстро проговорила Шарлотта. – Подумала, что ты уже без угрызений совести укокошила немало общественных правил.

– Ха-ха-ха! – Смех Кейт был немного неестественным. – Попробую попридержать свой язык. Однако мне кажется нелепым прятать собственное «я» в шелках и внешней приветливости. Я… Знаете, я предпочла бы остаться такой, какая я есть.

– Поверь мне, дорогая, это чувство знакомо большинству «сивилл». Но все мы – твои верные друзья. – Шарлотта ласково похлопала Кейт по спине. – И я уверена, что ты найдешь других, которые будут разделять твои взгляды на жизнь.

– М-м… – промычала Кейт, откусив кусочек торта с джемом.

– Может быть, тебя немного развлечет смена обстановки, – сказала Шарлотта. – Завтра я на неделю еду в Кент, к своей подруге Хелене Госфорд. Почему бы тебе не присоединиться к нам?

– Благодарю вас, но, пожалуй, я откажусь от вашего предложения. Как бы я ни любила науку, от геологии у меня скулы сводит. А Хелена…

– …никогда не перестает говорить о ней, – усмехнулась Шарлотта. – Хелена – моя давняя приятельница, и я должна навестить ее. Но тебе ни к чему приносить себя в жертву.

– К тому же, возможно, я съезжу в Бат и посмотрю, как там у Алессандры дела на раскопках, – задумчиво проговорила Кейт. – Думаю, дедушка не будет против этого возражать – он решит, что на водах я могу повстречать подходящего для замужества джентльмена.

Острожный стук в дверь гостиной прервал их разговор.

– Полуденная почта, миледи, – объявил лакей, ставя на стол маленький поднос.

Шарлотта проглядела пачку писем.

– Смотри-ка ты, Алессандра легка на помине… От нее письмо…

Последняя капля краски – и дубовая листва на рисунке обрела нужный оттенок. Удовлетворенный результатом, Джек отложил кисточку и потянулся за одной из бутылок мозельского вина, которые он положил в ручей охладиться.

Из-за сильного ливня накануне раскопки пришлось приостановить на целый день, вот он и решил устроить себе праздник, чтобы забыть обо всех мелочных ожиданиях отца и его новых профессиональных коллег. Джек отправился на пикник, прихватив с собой изрядное количество спиртного, чтобы в полной мере насладиться чувством свободы и взяться наконец за изучение местности. Холмистые пастбища, скалистые горы, древние леса – все это представляло для него огромный интерес.

Открыв бутылку, Джек выпил вина. Тучи постепенно рассеивались, и выглянуло наконец солнце. Джек прислонился к большому валуну и почувствовал, как тепло камня начинает греть ему спину. Видимо, он слишком долго стоял в неподвижной позе, поэтому плечи у него затекли и слегка ныли. Забавно, как он теряет ощущение времени, когда берется за кисти и краски.

По правде говоря, он нисколько не скучал по лондонским сибаритским развлечениям. А после охватившей его в последнее время тоски чувствовал огромную радость от того, что мог создавать новые композиции и разнообразные оттенки цветов. От того, что может запечатлевать увиденное на бумаге. К тому же каждый рисунок – это новый вызов, уникальная возможность выразить свою индивидуальность.

Джек слегка поежился, подумав о том, как к таким артистическим размышлениям отнесся бы его отец. Ему казалось, что он слышит ворчание герцога: «Мой сын – художник? Я не допущу, чтобы на моей семейной истории появилось это позорное пятно!»

Дьявол и преисподняя, мужчины из рода Пирсонов не испытывают поэтической дрожи, когда видят, как ветер ерошит траву на лугах. И они не в состоянии отличить лазурно-голубого цвета от бирюзового. Единственное, что имеет значение, – это цвет крови. Той, которая течет в жилах каждого истинного джентльмена.

Джек потер шею. Конечно же он гордился наследием своей семьи, ее репутацией отважных и верных короне людей, которая за долгие века становилась все прочнее. Однако он хотел, чтобы его отец хоть немного изменил свое мнение о том, какими должны быть помыслы истинного солдата.

И свиньи умеют летать.

Джек со вздохом снова поднес к губам бутылку, «Надежда ведет в вечность», – мрачно подумал он. Но пока он будет наслаждаться этой кратковременной свободой.

Жажда была удовлетворена. Сунув бутылку назад в ручей, в холодный уголок между камнями, Джек посмотрел на буковую рощицу, которая серебрилась на самом верху ближайшего холма. Игра света создавала удивительное смешение текстур и цвета.

Вдруг среди зеленоватых теней мелькнуло что-то бордовое. Взглянув туда, Джек тихо выругался.

Он с удовольствием предвкушал еще несколько часов спокойного одиночества, но внезапно выяснилось, что его пастораль не будет такой уж мирной. Потому что к нему приближалась сама Минерва – богиня мудрости. И войны.

Но когда Алессандра делла Джаматти оказалась ближе, он понял, что обычно решительное выражение на ее лице уступило место смятению. Казалось, она целиком ушла в какой-то иной мир.

А еще он заметил, что она непривычно бледна, хотя ее щеки немного порозовели от долгой ходьбы. Странно, но он был почти уверен в том, что на ее ресницах застыли жемчужинки влаги.

Это к разговору о живом воображении.

Отругав себя за романтические измышления, Джек наклонил голову и снова прислонился к камню. Наверняка маркиза ничем не огорчена. И если повезет, преспокойно пройдет мимо, даже не заметив его.

Алессандра прикусила губу, стараясь не дать волю своим чувствам. Она уже достаточно слез пролила в прошлом из-за того, что Фредерико обманул ее доверие. Но на этот раз вместо того, чтобы страдать от жалости к самой себе, она будет – она должна! – действовать.