Я возразил своему другу, сказав, что на него, видимо, нашел очередной приступ хандры из-за отсутствия интересного дела, к которому он мог бы приложить свои способности.

— Доля правды в ваших словах есть. Пожалуй, даже — большая доля. Но вот упоминание о развивающейся технике нам сбрасывать со счета нельзя. Кстати, Ватсон, вы не читали романа Герберта Уэллса «Война в воздухе»?

— Читал, конечно. Это очень интересный автор, хотя большинство его романов — фантастические и имеют довольно мрачную окраску. Об Уэллсе говорят, что это наш, британский, Жюль Верн, предвосхищающий своими описаниями развитие техники будущего.

— Вот-вот! Примерно то же самое сказал мне мой брат Майкрофт, пригласивший меня навестить его. Он дал мне эту книгу и сказал, что освещаемые в ней вопросы, несмотря на всю фантастическую фабулу, заслуживают самого пристального внимания. Международная обстановка сейчас очень накалена. Военные ведомства накапливают и совершенствуют подчас совсем необычное вооружение. Ни у кого нет сомнения, что воздушные корабли будут принимать участие в боевых действиях. Строятся управляемые аэростаты — дирижабли, у нас и на континенте. Особенно преуспевает в этом Германия. Там, по нашим сведениям, превосходно показали себя дирижабли с металлической оболочкой, сконструированные Фердинандом Цеппелином. Это — воздушные чудовища, о которых можно сказать, что они сошли со страниц уэллсовского романа. Вообще говоря, идея управляемого аэростата не нова. Было немало проектов, которые пытались осуществить на деле. Этим занимались и у нас, и во Франции, и в России. Нельзя сказать, что в прошлом не было успеха, однако вполне, надежной конструкции еще не создали. Сконцентрировано внимание сейчас на дирижаблях жесткого типа. Для их оболочки Цеппелин использовал сплавы алюминия. В не столь давнем прошлом этот металл приравнивался, можно сказать, к драгоценным, так как для получения его требовались неимоверные затраты. Но теперь его таким не считают, этому способствовала разработка электролитического способа его получения. Правда, не везде удается поставить такое производство, ибо связано оно с большими затратами электроэнергии. У нас это производство еще недостаточно больших размеров, и мы широко пользуемся поставками алюминия из Соединенных Штатов Америки. В связи с этим несколько загадочным является одно обстоятельство. Мы сейчас в хороших отношениях с Россией, и она закупает у нас довольно много оборудования и материалов. Русский военный агент, контролирующий такие поставки, граф Воронов, усиленно добивается от нашего премьер-министра поставок алюминия. По агентурным сведениям, в России, во всяком случае в ближайшее время, не склонны к созданию дирижабля жесткой конструкции. При таком положении настойчивость графа Воронова в вопросе поставок России этого металла просто удивительна. Добиваясь этого, он приводит совершенно нелепые доводы: в России, дескать, очень большие пространства сильного бездорожья, почему следует облегчить снаряжение солдата-пехотинца, заменив у него общепринятый медный котелок алюминиевым. В беседе с одним дипломатом премьер-министр заметил, что от нашего русского коллеги он наслушался всяческих аргументов, но его мотивировка об исключительной важности для России алюминия как средства борьбы с бездорожьем и весенней распутицей доказывает его изобретательность и наше невежество!

Настоятельно требует этих поставок артиллерийское ведомство. Весьма возможно, что это просто камуфляж, ибо нет оснований предполагать, что Россия намеревается изготовлять орудийные стволы из алюминиевых сплавов. На производство же термитных бомб или каких-нибудь измерительных приборов в таких количествах алюминий вряд ли потребуется. А тем не менее только что прошло в России весьма нашумевшее дело. Довольно крупные немецкие финансисты, обосновавшиеся в Петербурге, предложили артиллерийскому ведомству доставить ему нужное количество из-за границы. Они получили такое согласие и отправили своего агента в Швецию. Однако генерал Смирнов установил за этим агентом наблюдение, и на обратном пути русские офицеры задержали его. Под второй подошвой ботинка у агента нашли документы, врученные ему его хозяевами еще в Петербурге; по ним выходило, что некая немецкая фирма отправляет в Россию принадлежащий, ей алюминий. На самом же деле огромные количества алюминия находились там же, в Петербурге, на тайных складах предприимчивых финансистов. Вся эта инсценировка потребовалась им для того, чтобы продать свой металл по баснословной цене. Само собой разумеется, что при разоблачении своего агента финансисты подняли невообразимый шум, но генерал Смирнов не отличался мягкостью характера и отправил незадачливых братьев в Сибирь. Эта неприглядная история лишний раз свидетельствует о том, что интерес России к алюминию нешуточный. И граф Воронов знает, в чем тут дело, но не раскрывает своих карт.

— Простите, Холмс, — вставил я в рассказ Холмса свою реплику, — а что представляет собой граф Воронов и не создалось ли у вас впечатления, что вашему брату Майкрофту пришло в голову предложить вам поездку в Россию?

— Нет, нет, мой дорогой друг, он ничего подобного не имел в виду, весь этот рассказ всего лишь познавательная беседа. Поставки алюминия в Россию отнюдь не беспокоят нас. В политике, правда, дружбы не бывает, но в настоящее время отношения с Россией у нас не оставляют желать лучшего, мы можем даже считать эту державу своим союзником. Как я понял из высказываний Майкрофта, дружбе в политике более всего способствует взаимная осведомленность. Но это совсем не наше дело, дорогой Ватсон, в эти дебри погружаться у меня нет никакого желания. Что касается вашего вопроса о графе Воронове, то могу сказать, что он профессиональный военный в чине полковника. Воспитанность и эрудиция его исключительно высокие. Он свободно говорит по-английски, по-французски, по-немецки, владеет и шведским языком. Деловитости и энергии ему не занимать. Несколько диссонирует с общим о нем представлением его недавний проигрыш в размере пяти тысяч фунтов.

— В какую игру он их проиграл?

— Он проиграл их на пари, причем по идиотской причине. Его противник на каком-то рауте заметил, что будет там же в четверг, двадцать четвертого числа. Граф же заметил, что этого не может случиться, так как четверг не двадцать четвертого, а двадцать пятого. Хотя и сдержанно, но оба горячились, доказывая свое. Выиграл противник, и граф при свидетелях уплатил ему свой проигрыш, заметив с небрежностью, что он упустил из виду наличие какого-то меридиана вблизи Америки, где не то появляется, не то пропадает день в календаре. Совсем как у Жюля Верна в его романе «Вокруг света за 80 дней».

— Так вы хотите сказать, что противником графа был американец?

— Совершенно верно, Ватсон. С удовольствием отмечаю, что в вас все больше развивается наблюдательность. Это мистер Харгривс, инженер алюминиевой корпорации в США, как говорят, очень талантливый. Он постоянно курсирует между Нью-Йорком и Лондоном, налаживает здесь непростое алюминиевое производство.

— Вас не наводит это на какую-нибудь мысль?

— Наводит, естественно, но ведь совсем не об этом просил меня Майкрофт. Здесь нет никакого криминала.

— Так он вас все-таки просил о чем-то?

— Да, Ватсон, хотя просьба его не настойчивая, а, так сказать, между делом. Если он и рассказал мне про эти алюминиевые обстоятельства, то это вовсе не значит, что именно этим он обеспокоен. Тут дело в другом. Я вернусь опять к роману Уэллса «Война в воздухе». Хотя наибольшее впечатление в нем получается от воздушных исполинов, но там же обрисованы и аппараты тяжелее воздуха. Уэллс не столько предвосхищает, сколько тонко улавливает развитие воздушной техники, в зародыше уже имеющейся. «Робур — Завоеватель» Жюля Верна живописует словесные баталии, вплоть до потасовок, сторонников проектирования аппаратов легче и тяжелее воздуха. По современным аэропланам мы видим, что в реалистичности описанной конструкции Уэллс оказался ближе, чем Жюль Верн. У аэропланов, следует считать, большое будущее, хотя их насмешливо еще продолжают называть «летающими этажерками». Путь освоения этих аппаратов уже усеян многочисленными жертвами. Однако они все более и более совершенствуются, и для полетов на них скоро не потребуется быть каким-то выдающимся спортсменом. Главное в каждом аэроплане — это его мотор, который должен быть легким, мощным и безотказным. Особенно важной деталью в моторе является магнето, регулирующее подачу электрической искры для зажигания горючей смеси. Неисправность магнето — это гибель летчика и аэроплана. Особенно удачны немецкие конструкции магнето, которые используют хотя и в незначительных количествах, но крайне нужный, дефицитный и дорогостоящий металл — платину. Если раньше она была достоянием ювелиров, то сейчас ее взяли на строгий учет. Она важна для многих химических процессов, но для производства магнето в первую очередь. Все державы собирают сведения по постройке аэропланов у своих соседей. Наше правительство внимательно наблюдает за такой продукцией в Германии. Выпуск аэропланов там, как установлено, в сильной мере зависит от поступления на завод платины. Доставлять же ее приходится из-за океана. Служба промышленной разведки у Британии хорошо налажена и многочисленна. Каналы, по которым платина перебрасывается в Европу, выявлены ею с достаточной четкостью. Платина колумбийская, а доставляют ее на пароходах, курсирующих от Нью-Йорка до Лондона. Трансатлантические пассажирские пароходы представляют собой удобное транспортное средство для контрабандистов платины.